Собственность Эмира - Амира Ангелос

– это было ее любимое заведение. Однажды разговорились, понравились друг дружке. Стали общаться. Фирма Евгения занимается аудитом, переводами, и другими направлениями. В общем, Таня устроила меня туда, сама она тоже там работала. Приятный коллектив, приняли очень хорошо. Постепенно я стала замечать, что Евгений на меня поглядывает с интересом. Только мне отношения не нужны. Год прошел, а я так и не отошла от прошлого. Тяжело вспоминать его.

Только никуда не деться. Мне часто снится сон, как я еду в машине Сауля, который везет меня домой. Оттраханная грубо, во все места. В синяках, хотя Эмир не бил меня. Лишь продемонстрировал свой темперамент. Показал что бывает, если его ослушаться.

Показал, кто я для него.

Кусая губы от боли вылезла из машины, доковыляла до своего подъезда. Каждую секунду боялась упасть.

Нет, я не жалела себя. Скорее проклинала, ненавидела.

Считала во всем виноватой.

Еще одно испытание – скрыть свое состояние от мамы. Заперлась в ванной. Мама начала стучаться, спрашивать что случилось.

Кое-как успокоила ее через дверь, одновременно смотря пустым взглядом на себя в зеркало над раковиной. В тот момент дико хотелось разбить его и порезать вены одним из осколков.

Как же больно там, в месте где бьется сердце. Совсем медленно бьется.

Потом сбросила с себя одежду: легкий классический костюм из мягкого кашемира, голубого цвета. Мою одежду Эмир разорвал, так что пришлось заглянуть в гардероб. Там так и были развешаны вещи, который он приказал купить для меня.

Снимаю с себя дорогие шмотки, бросаю на пол как тряпку.

Ненавижу! Захлестывает от ярости и боли. Непонимания, откуда такая жестокость.

Очень долго лежала в ванной, пока мама не выдержала и не начала стучать настойчиво. Потом был месяц полной апатии, я не выходила из дома. Погрузилась в безразличие ко всему.

Конечно же, мама допытывалась что случилось. Мы даже поругались несколько раз на этой почве.

Я не знала, что ей сказать. Потому что сама до конца не понимала в чем дело. То что сделал Эмир, это безусловно, насилие. Он вытер о меня ноги, но ведь я хотела его даже в тот момент.

Безумно хотела. Даже после всего меня разрушала острая тоска по нему.

Разумеется, больше никаких попыток поговорить я не предпринимала. Он поставил точку и это было чудовищно больно. Как физически, так и морально. И все равно ждала, что появится. С замиранием сердца. Я бы все простила, только бы снова был со мной, пожалел хоть немного, простил за мои глупые поступки.

Пока я собирала себя по осколкам, Вика познакомилась с мужчиной, на семь лет старше. Завязался бурный роман. Сестра порхала счастливая, хвасталась бабочками в животе. Не скрывала своей эйфории.

Никогда не замечала за собой склонность к зависти, но меня корежило, когда я видела беззаботную Вику. Логически понимала, что не стоит спихивать свои проблемы на сестру и ее глупые поступки, но это было сильнее меня.

Правда дома Вика появлялась все реже. Хотя-бы регулярно звонила маме, но не более. Зато про Машу вспоминала все реже. Это было ужасно обидно, у меня сердце разрывалось от боли за малышку.

Ребенок явно мешал новой идиллии с Леонидом, хозяином автосалона в центре города, обеспеченным мужчиной двадцати восьми лет.

Со мной все было ровно наоборот. Я даже думать про отношения не могла. Только Маша вытаскивала меня из черной трясины разочарования и тоски.

Ее улыбка, новый режущийся зубик, даже шалости, серьезные или мелкие, наполняли мою жизнь смыслом. Я обожала племянницу. Даже не думала, что настолько сильно люблю детей. Раньше за собой не замечала. Я гуляла с племяшкой, играла, кормила ее.

Но все равно депрессия все сильнее запускала в меня свои когти.

В один из вечеров приехавшая в гости Вика заявила, что теперь будет жить у Леонида. Машу оставляет нам. Так и сказала.

– Не могу ее забрать, не получится.

– Что ты такое говоришь? Ты вообще, в своем уме??

– Если хочешь, можешь удочерить ее. Оформить опеку, как-то так, – разводит руками сестра. У нее все так просто!

– Это твоя дочь, как ты можешь?

– Я же вижу, как тебе нравится быть мамкой, а мы с Леонидом позже еще родим. Сейчас для себя хотим пожить.

* * *

– Наверное и правда опеку надо оформить. Вика безнадежна, не получится все равно, а если насиловать – только хуже будет. Для Маши. Как-нибудь поднимем ее с тобой. Ты ее так любишь. Своих деток надо, – качала головой расстроенная поведением Вики мама.

Она очень сильно переживала за мое состояние. Я старалась скрывать его от нее, но не всегда получалось. Она понимала, что все не на пустом месте, что дело в мужчине. Задавала вопросы. Но я всегда уходила от разговора. Было невыносимо даже думать, не то что говорить об этом.

Я занялась документами, бегала по организациям. Все оказалось не так просто. Пришлось нанять адвоката.

Спустя две недели позвонила Рената. Уговаривала встретиться посидеть в кафе. Я отказывалась, но она чуть ли не умоляла. Припомнила, что оказала мне в последний раз услугу. Спросила, как все прошло.

– Видимо плохо, ведь он снова с Алисой. Каждый вечер вместе в клубе. Мне жаль, Лид. Правда. Давай посидим, поболтаем…

– Извини, я сейчас очень занята.

– Интересно, чем. Новый мужчина? Ох, как хочется новостей! Поболтать, да и мне есть чем поделиться.

Пришлось разочаровать ее, никуда идти я не собиралась. Слишком свежи были раны. Слышать про Эмира с Алисой я не могла, а Рената явно хотела поделиться именно этим. Прокрутить нож в ране. Такого удовольствия я не намеревалась ей предоставлять.

А потом, в один из дней, он все же прислал за мной Сауля. Прошло около месяца. Все дни слились в один, я плохо помню что происходило, существовала будто в вакууме. Я была уверена, что мы с Байсаровым предельно ясно расставили все по местам. Красноречивее некуда.

Что никогда больше не встретимся.

Когда увидела молчаливого водителя в глазок двери, в тот момент одна дома была, чуть не рухнула. Снова все ожило, растравило. Жгучая обида.

Как он может? Я не шлюха! С меня достаточно унижений! Разве мы оба не поставили точку? Серьезно думает, что я приеду и снова его обслужу?

А сердце все равно рвется к нему. Тоска вгрызается в горло.

Я не открыла Саулю. Осела возле двери на корточки, зажимала рот ладонями, чтобы не завыть.

Вечером приняла решение. Надо разорвать этот порочный круг. Нужно уехать, как можно дальше. Да, это мой