Изумрудное пламя - Илона Эндрюс

двадцать четыре часа спустя, он вдруг передает все вам. Вам сколько лет, двенадцать? Вы с ним спите? Серьезно, он слишком стар для вас.

Корнелиус откинулся в кресле.

— И как часто срабатывает подобный отвлекающий маневр?

— Ты бы удивился, — ответила Татьяна.

— Все пойдет быстрее, если ты раскроешь то, что хочешь скрыть, — сказал Корнелиус. — В конце концов, я все равно все выясню, и это сэкономит нам время.

Татьяна посмотрела на меня.

— Вы хоть умеете говорить?

— Да, — ответила я.

— Аллилуйя.

Корнелиус закинул ногу за ногу, а его лицо приобрело язвительное выражение. Ой-ой.

— Как я вижу, Дом Пирсов не изменился. Раньше я задавался вопросом, был ли Адам отклонением от нормы, но теперь я вижу, что он был прямым продуктом своего воспитания и окружающей среды. Неудивительно.

Татьяна уставилась на него. Позади нее из скрытой трещины вырвалось пламя, и на мгновение ее силуэт вырисовался на фоне огненной стены. Ого!

— Следи за словами, — предупредила Превосходная Пирс.

Корнелиус вытащил из кармана бумажник, достал из него доллар и вручил мне.

Пламя погасло.

— Когда я был ребенком, — сказал Корнелиус, — я взваливал на себя вину за проступки Адама и получал наказание вместо него. Ваша семья превратила меня в мальчика для битья.

Татьяна вздрогнула.

— Когда восьмилетнего Адама поймали на краже, и он сжег родственника владельца магазина, обезобразив его лицо, меня на месяц посадили под домашний арест, потому что я не помог ему сделать правильный выбор. Когда двенадцатилетний Адам поджег одежду девушки, потому что она отказалась дать ему себя полапать, и все ее тело покрылось волдырями, меня ограничили на три месяца. Меня лишили гаджетов, порции еды урезали вдвое, и я не мог ни на шаг выйти из своей комнаты, кроме как в школу. Я провел три месяца, не контактируя ни с одним из моих животных. Когда Адаму было шестнадцать, и он сжег клуб, потому что они отказались его впустить, собака, которая была моим другом и защитником с девяти лет, была убита мне в наказание.

О боже.

— Я ненавижу вашу семью, Татьяна. Я ничего не хотел бы так сильно, как уничтожить Дом Пирсов до основания. К сожалению, я связан профессиональной этикой. Она диктует, что моим приоритетом является получение необходимой мне информации. Выбор за тобой. Ты знаешь, какой путь я бы предпочел.

Татьяна посмотрела на него. В кабинете стало совершенно тихо.

Она распрямила руки и положила их на стол по обе стороны от себя.

— Ты прав, Корнелиус. Мой младший брат — садистский кусок дерьма. Я не знаю, создал ли его таким Господь, или он стал таким уродом сам. Но я точно знаю, что моему отцу было на это плевать, а мать все лишь многократно ухудшила. Мне очень жаль, что тебе пришлось пострадать из-за него.

Ну и ну.

Татьяна наклонилась вперед.

— Но и твоя семья виновна в твоих мучениях не меньше моей. Это они решили дать тебе эту роль, чтобы купить покровительство моей семьи. Наказание тоже выбирали они. Все они. Возможно, они не любили тебя так, как следовало бы родителям, но, хотя бы, оставляли в покое, когда Адам не пытался сжечь все вокруг. Ты мог вернуться домой и чувствовать себя в безопасности, Корнелиус. Я же всегда была начеку. Мне каждый день приходилось возвращаться в ад, которым была моя семья, и пытаться выжить между отцом, который все время меня прессовал, что я недостаточно хороша, и матерью, которая наказывала меня за малейшие проступки. Когда проявилась магия Питера, я расплакалась у себя в комнате, и совсем не от грусти. Я плакала от счастья, понимая, что теперь от меня отстанут. Так что да, мы все искалечены. Ты здесь не особенный. Преодолеть это или нет — это твой выбор. Я не позволю тени родителей управлять моей жизнью. Они испортили мне детство, но им не удастся похерить все остальное. Я взрослый человек, я сама принимаю решения и признаю свои ошибки. Твое будущее — это твоя ответственность, а не их.

Теперь понятно.

Корнелиус обдумал услышанное и кивнул.

— Вполне справедливо. Давай поговорим о твоих ошибках 15 июля.

Татьяна вздохнула.

— Ладно. В отчете «МРМ» сказано, что я провела день в офисе. И это правда. Но еще я уезжала на два часа и виделась с Феликсом у Башни.

— В журнале посещений Ассамблеи в тот день твое имя не значится, — заметил Корнелиус.

— Я встретилась с ним на парковке.

— Почему?

— Он хотел закрыть проект в Дыре. Феликс созвал экстренное совещание в четверг и заявил, что Дыра небезопасна. Он думал, что там появилось нечто ужасное. Что-то, чего мы не смогли понять. Мы единогласно проголосовали против его идеи.

Корнелиус кивнул.

— Почему вы проголосовали против?

Татьяна снова вздохнула.

— Все дело в деньгах. Мы инвестировали серьезную сумму. Что еще важнее, Дом Пирсов не может позволить себе неудачу. Ты знаешь, как все устроено. Адам бросил нас в самое пекло. Теперь все, к чему мы прикасаемся, запачкано копотью. Мы живем, как под микроскопом. Если мы не вытянем проект в Дыре, это будет катастрофа. В средствах массовой информации будут спекуляции и статьи о том, что нам пришел конец, как Дому, и что все, в чем мы участвуем, превращается в дерьмо. Мы нажили врагов. У нас есть конкуренты по бизнесу. Мы не можем показаться слабыми, поэтому мы должны заставить проект в Дыре осуществиться.

— О чем вы говорили с Феликсом?

— В четверг у него был этот взгляд… Мне он знаком. Когда вы, ссутулившись, идете наперекор всему, что вам говорят. Я встретилась с ним, потому что хотела отговорить его от того, что он хотел сделать.

— Он согласился? — спросил Корнелиус.

— Нет. Он не рассказал мне, что собирался делать. Он просто сказал, что это будет для общего блага, и что я пойму. Я расстроилась и наорала на него. Не знаю, видел ли это кто-то.

Она не врала. На это я могла поставить куда больше доллара.

Корнелиус снова кивнул.

— Что ты делала после?

— Вернулась в офис. Я злилась, поэтому ушла раньше и отправилась домой.

— Может ли это кто-нибудь подтвердить? — спросил Корнелиус.

— Можешь запросить информацию с моего сотового. По дороге я позвонила Питеру и выпустила пар. Конечно, он член семьи, поэтому его показания будут под сомнением. Я вернулась домой, налила себе выпить, а затем ввязалась в дурацкую перепалку на «Фейсбуке» с каким-то придурком из-за политики. На это ушло полчаса. Успокоившись, я, в конце концов, купила книгу и провела остаток вечера за ее чтением.