Год 1941 Священная война - Александр Борисович Михайловский

сопровождении Вольфрама Зиверса. Куратор оккультных исследований был бледен и трясся как под электрошоком, из-за чего даже не самый проницательный человек сказал бы, что известия, принесенные этим гонцом, не просто плохие, а катастрофические. Фюрер Германии, при всех своих недостатках, полным идиотом не был, и сразу понял, что все обстоит именно так.

- Мой фюрер, крепитесь, - мрачно произнес Гиммлер. - Доктор Зиверс принес для всех нас воистину ужасные известия.

- Мой фюрер, - сказал куратор оккультных исследований «Аненербе», - наш медиум выпол-

Подполковник Вязников и полковник Андреев, хоть и сражались оба безукоризненно, но в ходе войны карьеры не сделали. Командир б-го танково-о полка дослужился до должности командира 3-й гвардейской танковой бригады и героически погиб за полтора месяца до Победы во время Будапештской операции. Командир 3-й танковой дивизии практически всю войну прослужил в должности начальника бронетанковыми и механизированными войсками 52-й армии все в том же чине полковника, и вышел в отставку в 1946 году. Ни тот. ни другой самостоятельных решений не принимали и даже не пытались, и на каждый чих противника требовали приказа свыше. Потому они так и остались в небольших чинах, в отличие от таких же командиров танковых дивизий полковника Катукова, закончившего войну генерал-полковником танковых войск, и подполковника Черняховского, в тридцать семь лет получившего чин генерала армии.

нил ваше поручение и окликнул ту страшную потустороннюю сущность, предложив ей стать нашим единым и всемогущим богом, со всеми прилагающимися к этой должности привилегиями. В ответ та сущность рассмеялась, да так, что в жилах у медиума заледенела кровь, и сообщила, что мы зря считали ее демоном, падким на груды золота, человеческие жертвы и поклонение толп. В наш мир пришел не демон, а младший архангел, князь Света и уполномоченный Всемогущего Господа по земным делам, решаемым путем меча, и его единственная цель - содрать с нас шкуры и прибить их на стены своего замка. Этот безжалостный воин, мститель за всех слабых и обиженных, пообещал, что мы все умрем, кто раньше, кто позже, и что вы, мой фюрер, умрете последним, когда увидите крах всех своих дел. При этом война этой сущностью объявлена исключительно носителям национал-социалистической идеи, а не германскому народу в целом. Все прочие немцы, которые переживут эту войну и подвергнутся исправлению, продолжат свое существование как ни в чем не бывало, залогом тому германоязычная часть его войска, желающая своим братьям и сестрам счастья и процветания, а не погибели и разорения.

И вот тут Алоизыча тряхнуло как электрошоком.

- Но как же так может быть, чтобы желания мелких людишек хоть что-то значили для могучей сущности, по силе равной древним арийским богам?! - воскликнул он.

- Мы долго думали над этим вопросом, и пришли к выводу, что в данном случае речь идет не о господине и рабах, а о сюзерене и его вассалах, - ответил Вольфрам Зиверс. - Принося ом-маж, вассал обязуется верой и правдой служить сюзерену, но и его господин тоже должен обеспечивать ему защиту и средства к существованию. Если перевести этот принцип на магическую основу, то тогда одинаковые мотивационные флюиды, общие для всего войска, складываются, а мелкие, чисто личные, взаимно вычитаются. Если герр Канарис прав, и в армии этой сущности состоят двести тысяч бойцов, наполовину русского, наполовину германского происхождения, спаянных совместными сражениями с общим врагом, то единственным суммированным желанием этой массы будет, чтобы русские и немцы жили в мире и дружбе, так как ссоры между ними на радость только третьим силам. По этому поводу мы находимся в ужасном пессимизме, потому что к настоящему моменту эта сущность уже похитила из наших лагерей военнопленных не менее двухсот тысяч бывших большевистских солдат и продолжает пополнять свой ягдташ. Их души, несомненно, тоже пойдут в копилку его силы, делая нашего потустороннего врага еще ужаснее и могущественнее. Мы ничуть не сомневаемся, что эти русские солдаты, брошенные своим командованием, с радостью принесут присягу этому архангелу-полководцу и будут сражаться за него с той же неистовой яростью, с какой иногда против наших солдат бьются отборные большевистские фанатики.

- На отдельных участках фронта, - сказал Гиммлер, - наши солдаты иногда встречают необычайно упорное сопротивление большевистских частей, которые дерутся с нашими войсками буквально насмерть. Если бы так сражались все русские, то нам никогда бы не удалось достигнуть своих целей на этой войне.

- Но это же ужасно, мой кроткий Генрих, когда истинные арийцы водят дружбу с разными ун-терменшами! - воскликнул Гитлер. - Править миром должна только арийская раса, все иное нарушит естественный порядок вещей.

Гиммлер и Зиверс переглянулись, после чего куратор оккультных исследований «Аненербе» осторожно сказал:

- Мой фюрер, мы подозреваем, что эта сущность явилась к нам как раз для того, чтобы при помощи меча объяснить нам, что, в отличие от прочих славян, русские являются такими же арийцами, как и мы сами. В противном случае у них не получилось бы построить огромную империю размером в одну шестую часть суши и расселиться на огромных просторах - от полярных льдов до жарких пустынь Центральной Азии.

Услышав это, Адольф Гитлер вдруг застыл на месте. С минуту он стоял так неподвижно, потом, вытянув вперед правую руку, принялся вещать замогильным голосом:

- Я вижу мир, над которым простерлась рука, сжатая в кулак. Я вижу трепещущее на ветру перемен красное знамя тысячелетней империи, простершейся от Тихого океана до Лондона и Лиссабона, но символы на нем противоречивы и нечетки. Я вижу народы, склонившиеся перед своим повелителем, прославляющие его мудрость и прозорливость, но не вижу лица этого исполина. Я вижу пылающую надпись в небесах «горе побежденным», но не вижу тех, кому она адресована. Из этого я делаю вывод, что победитель грандиозной схватки еще не предопределен, а потому нам следует сражаться с такой яростью, будто от исхода этой войны зависит судьба всей германской нации. Кроме того, переговоры через медиума - это крайне ненадежный способ установления дипломатических контактов. Нам нужен доверенный человек, который лично предстал бы перед человеческим воплощением той сущности, чтобы задать ей все необходимые вопросы и получить ответы...

- Мой фюрер, - подал голос Вольфрам Зиверс, - вы полагаете, что наш потусторонний враг, как и Христос - наполовину смертный человек, наполовину божество?

- Ну конечно же, герр Зиверс! - довольно резко ответил Гитлер. - Неужто вы не понимаете, что в противном случае эта сущность не могла бы удерживать возле себя армию живых людей. Кроме того, имеется