Полынов уходит из прошлого - Александр Шейнин

Пушок послушно исполнил приказание. Темные блестящие глазенки его смотрели удивительно умно.

— Молодец, — похвалил его Петр Николаевич и дал кусочек сахару. — Ассистенты его всяким фокусам научили, хоть в цирке выступай... Вот ведь собачина, сколько операций перенес, ненавидеть меня должен, а он ластится...

— Собачье сердце отзывчиво, — с улыбкой проговорил Александр Иванович.

— В том-то и штука, что не собачье... Уж я над ним помудровал... Стенки у сердечка искусственные, из капрона. Электростимулятор — это прибор, который заставляет биться остановившееся сердце...

Только теперь Полынов заметил светлый широкий пояс из прозрачного материала, плотно облегавший собаку, поддерживающий под грудкой небольшую прямоугольную коробочку.

Александр Иванович уже перестал чему-либо удивляться и ожидал дальнейших пояснений ученого.

— Долго мы бились над этим прибором... Сначала аппарат был громоздкий, хоть вози его с собой на тележке, а теперь не больше карманных часов, видите в какой небольшой коробке помещается... Сейчас Пушку не грозит смерть, если перестанет биться сердце... Остановится — электрические импульсы аппарата воздействуют на сердце и заставят его вновь сокращаться... Я Пушка в Париж возил, демонстрировал на конгрессе физиологов... Представляете, какие огромные возможности открываются, перед медициной... Уже десятки людей были вновь оживлены после наступившей так называемой клинической смерти... Вот ради чего, друг мой сердечный, — обратившись к собаке и погладив ее, закончил Петр Николаевич, — перенес ты столько страданий...

В благодарность за ласку Пушок лизнул Крюкова в щеку.

— Опять целоваться? Ну, ступай, побегай, хватит на коленях сидеть.

Он опустил Пушка.

— Беда только в том, — продолжал Петр Николаевич, — что не всегда можно вовремя прийти на помощь. Природа тут пока неумолима. Всего несколько минут не бьется сердце, погибают клетки головного мозга, и конец. Такого уже не воскресишь. Поэтому выход один: надо лечить сердце, освобождая от различных пороков, заменять износившиеся мышцы. И уже кое-где это успешно делают... Не за горами время, дорогой мой борец за долголетие, когда у нас будут специальные клиники по ремонту и замене сердца, почек, легких... Долголетие так долголетие... Даже, когда захочешь умереть, машины «не дадут».

Петр Николаевич первый громко и весело засмеялся своей шутке...

Но Александр Иванович остался серьезным.

— Вы правы, Петр Николаевич, я просматривал статистику и убедился, что много смертей происходит из-за болезней сердца. А ведь сердце считается самым совершенным органом... Почему же так рано оно выходит из строя?..

— Ну, причин много...

— Верно. Но если знать их, — возможно удастся найти меры к преждевременному изнашиванию сердечной мышцы... Раньше мы понятия не имели о инфаркте миокарда, а теперь это, насколько стало мне известно, самая модная болезнь.

— Э, раньше врачи не знали, что это такое, а в простонародье говорили: «хватила человека кондрашка».

— Возможно, — сказал Полынов. — Вот недавно мне кто-то прислал книгу про Африку. Автор ее, Кмаве Лумбонго, благороднейший человек. Когда я вышел из ущелья и увидел вокруг себя новую, прекрасную жизнь, мне уже стало казаться, что везде люди перестали нищенствовать, голодать, мучиться.

— Ну, что вы... Социализм победил еще далеко не во всех странах.

— Да, да... Автор описывает страшные лишения. Но, странное дело, там заболеваемость атеросклерозом значительно меньше, чем во многих европейских государствах, в том числе и в нашей стране... В чем дело? Не скрою, меня это крайне заинтересовало. Но для того чтобы утвердиться в своих теоретических выводах, хотелось бы проверить кое-что на практике. И у меня к вам огромная просьба: нельзя ли в лаборатории поставить небольшой опыт. Он не сложный и не потребует больших затрат... Кстати, на меня негаданно свалилось наследство, и даже есть покупатель на него, так что, если я продам доставшиеся мне какие-то копи, то получу 15 тысяч долларов... Финансовые издержки я готов взять на себя.

Петр Николаевич замахал руками.

— С наследством поздравляю, но деньги оставьте себе... Лучше расскажите, что за опыт? Все, что мы в силах — сделаем.

ДРУГ ИЛИ ВРАГ?

Как ни капризничала погода, весна с каждым днем все больше давала о себе знать. Сквозь грозовые облака чаще проглядывало солнце, посинели и округлились на деревьях почки, и воздух — густой, прозрачный, напоенный ароматом хвои, и умытая, влажная земля с барашковыми шапками туманов по утрам — все напоминало о ее приходе.

Но у этой весны были и свои особые приметы. Проснулся и бурлил африканский континент, позже, чем другие, потянувшийся к свету и солнцу. Яростная борьба с колонизаторами развернулась во многих его уголках, и газетные столбцы были заполнены описанием развернувшихся драматических событий, за которыми неослабным вниманием следил весь мир.

Полынова и его друзей особенно волновала судьба пламенного борца за освобождение африканских народов Кмаве Лумбонго. Несколько месяцев назад ему удалось скрыться от преследовавших его полицейских ищеек. Жизнь его висела на волоске, каждую минуту над ним могли учинить расправу, заочно, колонизаторским судом он был приговорен к смертной казни. Многие опасались, что Лумбонго уже нет в живых. Но нет, время от времени его страстный голос набатом звучал на черном континенте, подпольная радиостанция «Свободная Африка» по всему миру разносила его пламенные слова, звавшие на борьбу за свободу и независимость.

Александр Иванович, несмотря на увлеченность работой, которая успешно продвигалась вперед, остро переживал, казалось бы, далекие от него события. Возможно, в этом сыграла большую роль книга, не известно кем подаренная ему и оставившая неизгладимое впечатление.

И его по-настоящему обрадовала весть, которую привезли Щербаковы.

— Слышали, — сказал Михаил, — только что по радио передали, мы на вокзале слышали: жив Лумбонго... Он обратился к своему народу с воззванием подниматься на борьбу с колонизаторами.

Из комнаты Павла вышли Дубко и молодой Полынов.

— Мы вас оторвали от учебы? — опросила Лена.

— А мы как раз закончили, — ответил учитель. — Сегодня можно и раньше... Субботний вечер, отдыхать полагается.

Помолчал и добавил:

— Значит, Лумбонго жив... Это хорошо... Он им еще покажет...

Все отлично поняли, кому это «им».

— А почему мы в комнате? На воздух, друзья, теплынь такая...

— Правда, — подхватила Лена. — Кажется, в самом деле пришла весна...

Все охотно перешли в беседку, где стоял простенький столик и плетеные стулья. За оградой то и дело бесшумно проносились автомашины... Из соседних домов доносились голоса, где-то играла радиола.