Игры шестого круга - Евгений Гуляковский

Наконец ему надоело это неопределенное состояние и, догнав Карила, он просто спросил:

- Почему за нами до сих пор нет погони?

- Потому что князь решил отпустить тебя, несмотря ни на что. Ему нужно, чтобы ты дошел до каньона. Во всяком случае он тебе в этом мешать не будет.

- Багранцев мудрый человек.

- Да, мудрый и жестокий.

- Почему ты так говоришь?

- Потому что он приказал мне не возвращаться и следовать за тобой до конца.

- В Каньон Дьявола?

- Если дойдем до него.

- А они? - спросил Олег, указывая на остальных всадников конвоя.

- Они пойдут с нами лишь до границы. Затем повернут обратно.

- Почему же ты согласился, ведь ни один из ваших разведчиков не вернулся из земель Вольных Охотников?

- Мне не оставили выбора. Князь обещал сжечь мой дом, если не получит от меня сообщения, отправленного из самого каньона. И он всегда выполняет подобные обещания.

- Что ему так нужно в этом каньоне?

- Он считает, что там находится что-то очень ценное, что-то такое, что управляет всем нашим миром.

- Понимаю... вам запрещено строить второй дом, и человек, лишившийся его...

- Становится изгоем. Его хранительница погибает, а сам он уже никогда не сможет вернуться в родные края. Он становится бродячим псом и носится с места на место, пока не погибнет.

- Или не присоединится к Вольным Охотникам... Не горюй, Карил, никто не знает, какая сторона жизни лучше на самом деле. Возможно, мир за рекой не хуже вашего. И спасибо за откровенность. Я этого не забуду.

Глава 22

Уруслан медленно катил свои мрачные темные воды. Вода была непрозрачной, малоподвижной и плотной, как ртуть.

Отряд достиг пограничной реки на шестой день пути. Земли княжества Истинных Таннов остались за ними, впереди лежали неведомые края, где обитали Вольные Охотники.

Отсюда они пойдут лишь вдвоем, он и Карил. Олег оглянулся последний раз, словно прощаясь со всем, что оставлял позади, и махнул рукой стоявшим на берегу людям. Олег и Карил налегли на шесты, и большой плот, оторвавшись от берега, медленно поплыл в неизвестное. Шесть вьючных коньков, оставшихся с ними, должны обеспечить их всем необходимым на долгие дни пути по пустыне, лежавшей на той стороне реки.

- Надо было подождать до утра! - проворчал Карил. - Нам придется ночевать в незнакомом месте без охраны.

- Нам придется провести без охраны много ночей. И только от нас с тобой будет теперь зависеть, чем закончится это путешествие.

Река медленно несла их вперед, хотя течение почти не ощущалось. Группа всадников, все еще стоявших на берегу, постепенно превращалась в неразличимые темные силуэты, сливавшиеся с вечерним берегом. Последняя живая точка, связывавшая их со знакомым миром, наконец исчезла.

Они налегли на шесты, стараясь поскорее достичь противоположного берега. В полной темноте легко терялись всякие ориентиры.

Наконец плот уткнулся в песчаную отмель. И хотя больше он им был не нужен, Карил не пожалел времени, отыскивая подходящую корягу, и не успокоился, пока прочно не привязал к ней плот.

- Зачем он тебе?

- Я собираюсь вернуться.

- К тому времени его здесь не будет, все равно придется строить новый.

- Может быть, да, а может, и нет. Пойду поищу хворост для костра.

Олегу нравился этот человек. Своей обстоятельностью, искренностью и мужеством. Ему повезло со спутником.

Поужинали сушеным мясом крабса, напоминавшим по вкусу мясо креветок, запив его изрядной порцией местного пива, вполне приличного напитка, когда его хранили в глиняных жбанах. Сейчас же, извлеченное из бурдюка, пиво отдавало запахом сыромятной кожи.

Они долго молчали, следя за огнем костра. Наконец Олег решился задать вопрос, который мучил его давно и задать который он почему-то стеснялся. Возможно, оттого, что вопрос казался ему слишком личным.

- Ваши хранительницы... Почему они никогда не путешествуют вместе с вами?

- Раз в неделю они вынуждены возвращаться к своему стеблю. Не знаю уж, что они там делают, но без этого не могут существовать. Ты не слышал об этом?

- Я многого здесь не понимаю. Вначале хранительницы казались мне чем-то вроде тюремщиков. Я не знал, что в любой момент от них можно уйти.

- Они никогда не нарушают прямого приказа своего хозяина. Вначале из-за этого у нас возникало немало недоразумений.

- А почему я ни разу не видел их в городе? Ни на улицах, ни на рынке?

- Они не любят посторонних глаз. Предпочитают общение только со своим хозяином. Поэтому мы ведем замкнутый образ жизни. А уж туда, где одновременно находится много чужих людей, их зайти не заставишь. Они чувствуют их мысли. Все сразу. Так что им не позавидуешь.

- Ты жалеешь о... - Олег так и не решился спросить прямо то, что хотел. О своем доме?

- Такого тесного общения, как с хранительницей, у человека не может быть ни с родителями, ни с друзьями. Через несколько лет каждая наша семья становится единым целым, так что, если ты об этом спрашивал...

Олег кивнул, и опять они долго сидели молча, слушая, как трещат поленья в догорающем костре.

- Пойду, пожалуй, спать, завтра двинемся дальше с восходом.

Карил поднялся, но Олег неожиданно насторожился.

- Ты ничего не слышишь?

- Река шумит, еще ветер в деревьях. Ничего необычного.

- Я не о звуках.

- Ах, об этом... Да, здесь у нас такое бывает. Словно кто-то невидимый подходит к тебе совсем близко и заглядывает внутрь, в самую душу, - такое здесь бывает...

- Но ты сейчас это чувствуешь? - продолжал допытываться Олег.

Карил отрицательно покачал головой:

- Это каждый чувствует по-своему.

Карил ушел, и Олег остался один. Ощущение необъяснимой тоски усилилось, словно приблизилось к нему.

Утром он проснулся с сознанием того, что источник его беспокойства не исчез и находится теперь совсем близко.

Олег встал и посмотрел на реку. В этот предрассветный час она лежала перед ним широкой темной лентой. Противоположный берег терялся в предутреннем тумане. То тревожное находилось где-то за рекой, в той стороне, откуда они ушли. И это было все, что он смог определить.

Коньки, сбившись в тесную кучку под высоким деревом, лениво и равнодушно жевали свои стручки. Время от времени то один из них, то другой вытягивал свою длинную шею к кроне дерева и, сорвав очередную порцию стручков, долго и терпеливо пережевывал хрустевшую на зубах добычу.

Животные вели себя совершенно спокойно, следовательно, они не чувствовали ничего тревожного. Во всяком случае, они не чуяли хищника. Да и какой хищник мог им угрожать, находясь на противоположной стороне реки?

Карил еще спал, завернувшись в свою походную кошму, сделанную из толстого шерстяного войлока. Видимо, внутри этой шерстяной трубы, которую он навернул на себя, ему было тепло и уютно.