Локи. Дилогия - Василий Горъ

Когда Ярик пожелал нам добрых снов и выключил свет, чуть не взвыла от возмущения, ибо отказывалась понимать, как можно спать, зная, что в любой момент в каюту могут вломиться охотники за твоей головой. Слава богу, в этот момент я лежала к нему спиной, так что скрыла порыв души и даже смогла успокоить дыхание.

Следующие четверть часа провела практически в трансе, контролируя дыхание и почти не двигаясь, чтобы не мешать ребятам засыпать. А когда почувствовала, что они отключились, бесшумно перевернулась на спину, невидящим взглядом уставилась в темноту и дала волю чувству вины.

В чем я себя винила? Да во всем, что случилось с этими порубежниками за те несколько дней, которые прошли с момента нашего возвращения с Фуджейры! Да, боевая группа рода Логачевых прилетела на эту планету не из-за меня и появление в номере Жнеца именно Ярослава было случайностью. Но если бы я не решила использовать его в качестве орудия для мести и не дала клятву Служения, то все последующие события пошли бы совсем по другому пути! Демьян Егорович не выделил бы меня из толпы спасенных женщин; не стал бы выпячивать роль Локи в уничтожении шейха Аббаса; не захотел бы приподнять род, используя факт появления в нем Спутницы, и так далее.

А еще меня до ужаса пугали самоуверенность и фатализм человека, с которым я связала жизнь: семнадцатилетний парень, видевший ее с одной-единственной стороны, был искренне уверен, что опыт, полученный во время боевых дежурств и коротеньких рейдов на соседние планеты, способен защитить от внезапного нападения профессионалов. К сожалению, мое прошлое позволяло смотреть на сложившуюся ситуацию под углом, который был недоступен Логачеву по определению. Ведь во время пребывания на Фуджейре я славно «попутешествовала» по «Al-KawKab al-Shamalui», начав с личного демонстрационного зала ее хозяина и закончив пыточными мозголомов. И в процессе не только оценила фантастическую роскошь обстановки каждого из помещений этого здания и получила некоторое представление о финансовых возможностях главы торгового дома «Аиша», но и обрела некое виртуальное «мерило» успешности личности в Арабском Халифате. Так вот, в момент передачи меня «из рук в руки» глава этого самого торгового дома практически пресмыкался перед шейхом Аббасом, а значит, наследники Жнеца обладали возможностями, которые не шли ни в какое сравнение с возможностями главы одного из известнейших торговых домов Фуджейры-три, не говоря уже о возможностях излишне самоуверенного мальчишки! Правда, все вышеперечисленное, вместе взятое, вызывало не злость, а жуткую горечь – я понимала, что вместе с Локи и Забавой, вероятнее всего, доживаю последние часы, но ничего не могла изменить!

Или все-таки могла? Мысль, подарившая надежду, посетила меня ближе к четырем утра по корабельному времени и заставила вздрогнуть. Да так сильно, что Ярослав, рука которого покоилась под моим затылком, сгреб меня в охапку еще до того, как проснулся. И, почувствовав, что я вся дрожу, еле слышно зашептал на ухо:

- Я рядом… Стоит прислушаться к своим ощущениям, и ты почувствуешь мои объятия… Теплые, надежные, уютные… И тогда все страхи покажутся мелкими и безобидными…

В его голосе было столько тепла, заботы и искреннего сочувствия, что меня аж заколотило от лютой ненависти к тем ублюдкам, которые жаждали его крови. Впрочем, справляться со страхом, болью и ненавистью меня «научили» более чем хорошо, поэтому уже через несколько мгновений я нашла в себе силы спокойно произнести три слова:

- Я не сплю.

Не знаю, что именно Логачев услышал в этом предложении, но его правая ладонь вдруг прижалась к моему солнечному сплетению, а в голосе появилась укоризна:

- Ну вот, ты в меня совсем не веришь…

- Я бы рада поверить, но слишком хорошо представляю возможности этих ублюдков и понимаю, что с ними лучше не играть! – коснувшись губами его уха, лихорадочно затараторила я, изо всех сил стараясь не сорваться на крик и не разбудить Забаву. – Пожалуйста, не переоценивай свои силы – эти твари льют кровь, как воду, а за твоей спиной любимая подруга, которой еще жить и жить! Не бери грех на душу, вспомни о том, что мы не в Халифате и не в Пограничье, а практически в сердце Империи и, пока не поздно, свяжись с СБ-шниками!!!

- Ты в состоянии не только услышать, но и понять то, что я сейчас скажу? – спросил он, прижав палец к моим губам и, тем самым, попросив прерваться.

Я утвердительно мотнула головой и превратилась в слух.

- Даш, тот, кто хакнул систему безопасности «Левиафана», далеко не дурак! В данный момент практически весь корабль находится под его полным, но незримым контролем, соответственно, воспользоваться системами связи лайнера в качестве ретранслятора абсолютно нереально. Кстати, то, что мы находимся практически в сердце Империи, только ухудшает ситуацию: эти уроды понимают, что отсюда не сбежать. И если мне каким-то чудом удастся связаться с Усть-Илимском, не постесняются превратить восемь с половиной тысяч пассажиров и семьсот членов экипажа в заложников. Или весь корабль в одну огромную бомбу.

Как ни странно, во время этого монолога я не почувствовала в голосе Логачева ни страха, ни отчаяния, ни обреченности – по моим ощущениям, он описывал ситуацию только для того, чтобы ввести меня в курс дела. А сам совершенно точно видел некий выход, причем не только для нас, но и для потенциальных заложников. Само собой, я захотела разобраться, верно ли это ощущение, поэтому задала напрашивающийся вопрос:

- Тогда к чему был вопрос про веру?

Я не видела его лица, но как-то почувствовала появление ехиднейшей улыбки:

- Даш, я влез в систему раньше него! И успел там неплохо порезвиться.

Фраза «корабль находится под его полным, но незримым контролем» все еще звучала у меня в сознании, так что выяснять, что именно Логачев натворил в системе, я не решилась. А так как упиваться чувством вины, давиться горечью и сгорать от ненависти порядком надоело, задала еще один вопрос. Заранее решив, что он будет последним:

- Значит, я должна просто поверить?!

- Да.

- Что ж, убедил! – прошептала я, постаравшись, чтобы он почувствовал всю ту уверенность, которую я вложила в эту короткую фразу. А когда Локи назвал меня умницей, провернулась в его объятиях, нагло вжалась спиной в его живот, подложила широченную ладонь себе под грудь и довольно подытожила: - И теперь я спокойно засну…

…Фраза, сказанная для красного словца, оказалась пророческой – я как-то уж очень быстро