Женщины Флетчера - Линда Миллер

Доктор О'Рили откашлялся, стараясь не смотреть в сторону Гриффина.

– Хорас, ваши люди ищут другого человека – того, кто избил капитана? Его вы тоже хотите арестовать?

Хорас покачал головой.

– Капитан Линсдэй – шкипер «Мерримэйкера» – утверждает, что драка была спровоцирована.– На тяжелом усатом лице констебля изобразилось любопытство.– Хотел бы я посмотреть на это побоище, Джон. Судя по тому, что мне рассказывали, ни мне, ни вам такого еще видеть не приходилось.

Гриффину сделалось тошно. Не говоря ни слова, он покинул здание суда и остановился, неподвижно глядя на уродливую колокольню церкви по ту сторону улицы.

Наконец ему на плечо легла чья-то рука.

– Гриффин,– начал Джон О'Рили своим ровным, размеренным голосом, который так успокаивал его пациентов.– Ты сделал то, что должен был сделать. Не мучай себя.

– Я врач, – прошептал Гриффин.

– Прежде всего ты мужчина. А мужчины порой теряют голову, Гриффин,– особенно когда дело касается такой очаровательной женщины, как Рэйчел.

Гриффин закрыл глаза, вспоминая:

– Я хотел убить его, Джон.

Вздох Джона выдавал его усталость, его пожилой возраст.

– Думаю, наняв того француза, чтобы научить тебя особой борьбе, старый Майк пытался подготовить тебя к жизненным трудностям, но, по-моему, он оказал тебе этим плохую услугу. И не одну. Но старик был упрям как осел – и он хотел, чтобы ты стал грозой лесов.

Открыв глаза, Гриффин вгляделся в лицо своего друга, друга своего отца:

– Вы сделаете для Фразьера все, что будет в ваших силах?

– Ты знаешь, что сделаю, Гриффин. Но если он умрет, не забывай о том, что ничего этого не случилось бы, не будь Фразьер тем, кто он есть. И подумай о том, стоит ли жизнь этого негодяя жизней всех тех молоденьких девушек, которые не окажутся в плену на его корабле и не отправятся в ад. – Помолчав, Джон добавил: – Если получится так, что ты лишил жизни одного, Гриффин, подумай о всех жизнях, которые спас.

Гриффин тяжело вздохнул и кивнул головой:

– Я пойду немного посплю. Спасибо, Джон. О'Рили улыбнулся:

– Поспи. И обязательно поешь что-нибудь. – Затем, увидев приближающегося Джонаса, он помрачнел и зашагал к одной из стоящих на дороге колясок.

Джонас ухмыльнулся:

– В отличие от тебя, мой друг, у меня хватило сообразительности нанять экипаж. Подвезти тебя к дому О'Рили, или ты твердо решил идти пешком?

Гриффин выругался.

– Да, Рэйчел у Джона у Джоанны, черт побери, это так! Но, Джонас, упаси тебя Бог даже близко подойти к ней!

Джонас поднял бровь:

– Так ты не доверяешь мне?

– Какого дьявола я должен тебе доверять? Джонас с напускным безразличием пожал плечами, но глаза его были серьезны.

– Думаю, не стоит тебя за это осуждать – в нашей с тобой жизни всякое случалось.

– Например, как сейчас. Ты собираешься придерживаться нашего договора или нет?

Джонас повернулся и пошел в сторону потрепанной коляски, запряженной столь же ободранной клячей. Он влез на сиденье, взял в руки поводья, и когда Гриффин уселся рядом, ядовито усмехнулся:

– Я сдержу слово, Гриффин,– но сделаю это для Рэйчел, а не для тебя. Как только она поправится, наш договор теряет силу.

Гриффин откинулся на спинку сиденья и устремил взгляд на дорогу.

– Вполне справедливо,– ответил он.

Никогда в жизни Рэйчел не знала такой роскоши. Но теперь, благодаря бесконечной доброте Джоанны О'Рили, девушка буквально купалась в ней.

Первое чудо явилось в виде чайника, полного ароматного чая, который был на подносе принесен в комнату Рэйчел и оставлен на ее ночном столике. Джоанна посоветовала Рэйчел пить, сколько она захочет, поскольку Джон считает, что больным необходимо потреблять как можно больше жидкости.

Вместе с ленчем явилось второе чудо – груши с корицей. Конечно, Рэйчел иногда случалось есть груши, только что сорванные с дерева и покрытые пятнистой жесткой кожурой. Но эти груши были совершенно особенные: очищенные от кожицы и сваренные, они плавали в сладком, пахнущем корицей соусе рубинового цвета.

Восторг девушки позабавил Джоанну:

– Рэйчел, мне кажется, что ты могла бы питаться одними только грушами и сладким чаем.

– Угу, – ответила Рэйчел, блаженно закрывая глаза и дожевывая последний лакомый кусочек.– Мне теперь в жизни не захочется есть никакие другие груши.

Джоанна засмеялась:

– Какая жалость, ведь у нас полная кладовка мятных груш. Они в изумрудно-зеленом соусе.

Рэйчел растерянно уставилась на нее, широко открыв глаза, и ответный взрыв смеха все еще звучал в комнате, когда в открытых дверях появился Гриффин.

Джоанна метнула в его сторону лукавый взгляд и шутливо произнесла:

– Гриффин, любовь моя, если твои намерения в отношении этой молодой леди достаточно серьезны, неплохо тебе было бы посадить целую рощу грушевых деревьев.

Этот совет поверг его в такое замешательство, что Рэйчел буквально распирало от смеха. Она не выдержала и захихикала.

В комической растерянности Гриффин почесал в затылке и пробормотал:

– Что ж, если вас обеих это так развеселило, я рад. Джоанна состроила ему гримасу, забрала со столика опустевший поднос из-под ленча и удалилась. С ее уходом затих и смех.

Гриффин присел на краешек кровати, и его лицо вдруг стало бледным и усталым. Не задумываясь Рэйчел протянула руку и нежно погладила его по щеке.

– Что такое? – ласково спросила она.

Голос Гриффина прозвучал хрипло, и хотя он не уклонился от ее прикосновения, но отвел взгляд:

Рэйчел, сегодня вечером я должен вернуться в Провиденс.

Рука Рэйчел медленно опустилась, она откинулась обратно на подушки:

– Ох!

Указательным пальцем Гриффин слегка приподнял ее подбородок:

Мои пациенты, Рэйчел. Я должен возвращаться к ним.

Рэйчел кивнула:

– Да.

Он резко поднялся на ноги, и на мгновение ей показалось, что он сердится. Но его слова разрушили это впечатление: они вошли в ее сердце, чтобы остаться в нем навсегда:

– Рэйчел, я люблю тебя.

Рэйчел онемела: ее губы двигались, не произнося ни звука. Безумные, восхитительные ощущения закружились в ней, яркие, как краски в калейдоскопе.

Гриффин нежно прижал палец к ее губам. Затем достал из кармана маленький сверток, вложил ей в руку и сказал:

Я приеду в конце следующей недели, Рэйчел. Поправляйся.

Он наклонился, коснулся губами ее губ и быстро ушел. Дверь спальни тихо закрылась за ним.

ГЛАВА 22

Рэйчел еще долго смотрела на дверь комнаты, не смея поверить тому, что услышала. Гриффин Флетчер любит ее – это невероятно!

Она вспомнила о маленьком пакете, который он дал ей, и дрожащими пальцами вскрыла его. В обертке из коричневой бумаги лежал изящный золотой браслет, с которого свисал один золотой брелок – крошечная, выполненная с удивительной тонкостью пила.