Хроника рядового разведчика. Фронтовая разведка в годы Великой Отечественной войны. 1943–1945 гг. - Евгений Фокин

Повестки все не было. В письме от 10 сентября он с сожалением отмечал: «8 сентября сделал попытку поступить в военную академию, но безрезультатно. Пишу из Красноуфимска. Весь наш институт направили помогать колхозам убирать урожай». Вскоре по возвращении из колхоза он получает долгожданную повестку из Сталинского райвоенкомата города Свердловска. Итак, он уходил в армию, когда вокруг уже оплакивали далеко не первые похоронки…

Не хотелось Володе и покидать институт. В общежитии неторопливо собрал вещи, аккуратно связал конспекты и отнес их земляку, попросив переслать матери. Потом пришел в комнату. Сел на койку, чего раньше не делал, внимательно осмотрелся вокруг, словно прощаясь со всем, что ему было дорого и мило, несколько минут посидел молча, затем резко встал, забросил за плечо небольшую котомку и отправился к месту сбора. В письме к матери от 22 декабря 1941 года он сообщает: «23 ноября получил повестку о явке в военкомат, а 26 ноября старшим команды из 10 человек выехал в Каменский горвоенкомат, куда прибыли 30 ноября. Сейчас занимаемся разными работами (роем землю, носим бревна, камни, доски). Свободного времени мало. Распорядок дня очень жесткий: рабочий день 12 часов, один час — на дорогу и обратно, два часа — на строевую подготовку и поверку, два часа — на завтрак и ужин. Остальное — на сон и прочее».

Вначале он работал на деревообделочном заводе, а 5 января 1942 года переводится на Уральский алюминиевый завод, слесарем в цех теплоснабжения. «Нахожусь на службе в РККА, но не в регулярных частях, а в стройбате. Мечта попасть на фронт все дальше и дальше отодвигается от меня, так как бойцов с УАЗ на фронт не отзывают». Каменск-Уральский лежит на стыке гор, хлебных степей и сибирского раздолья. Это город огня и металла. В гербе трудового города — кузницы оружия России — пушка петровских времен и слиток металла с орлиными крыльями.

Владимир — военнослужащий, а в армии не выбирают, где быть. Он видел ежедневно и ежечасно, как самоотверженно трудились люди на заводе. Они верили в победу, приближали ее день за днем своими руками, упорством, умением, стойкостью. Ему было радостно это видеть и осознавать — такой народ не сломить. Работали сутками, не выходя из цехов, спали часто у станков. Он был очевидцем, как ширилось ставшее всесоюзным движение двухсотниц и трехсотниц, многостаночников и совместителей профессий. Не мог стоять в стороне от этого большого государственного дела и Владимир. В письме от 16 февраля он заверяет: «Я увеличу свою производительность, как требует от меня моя Родина. Я всегда готов с оружием защитить дело Ленина».

В цехах завода висели плакаты, которые призывали: «Хочешь победить на войне — план выполняй вдвойне и втройне».

Усердно работая, он по-прежнему живет интересами и заботами семьи: «Есть ли еще у вас картошка и имеются ли семена? Как дело обстоит с садом?»

Володя с охотой и желанием писал письма своим школьным друзьям — Косте Рапакову, Юре Покровскому, Асе Шумаковой — и с нетерпением ждал вестей от них. Большинство писем Володи адресовано матери, но не забывает он и о брате. Так, в письме от 15 февраля 1942 года советует ему: «Евгений! Ведь тебе исполнилось 17 лет. Постарайся попасть в военную школу. Очень, очень важно. Ведь войне еще не видно конца. И тебе и мне обязательно придется защищать Родину с оружием в руках». Интересуясь его успехами, обеспокоенно спрашивает: «Как у тебя дела с немецким языком? Я очень жалею, что не знаю его».

Неоднократные обращения с просьбой об откомандировании в действующую армию наконец-то принесли свои плоды. 27 марта 1942 года он покидает Каменск-Уральский и едет в Еланские лагеря, что под Камышловом. Но здесь ему пришлось быть недолго. В письме от 26 апреля он сообщает: «6 апреля я послал письмо из лагерей, где я учился на младшего командира. Видно, не суждено быть минометчиком. Вчера проходил комиссию. Зачислили курсантом. 15 апреля я принял присягу. Теперь я пулеметчик. Здесь я, по-видимому, буду находиться долго».

Командование обратило внимание на грамотного, эрудированного курсанта, и во время очередного отбора из Еланских лагерей его направляют в Таллинское военно-пехотное училище, расквартированное в Тюмени.

6 мая он пишет: «Я снова приступил к учебе. Изучаю все виды оружия и тактику. Жизнь у нас протекает точно по режиму. Сколько бы времени ни давали на подготовку, все его не хватает. Даже вот сейчас и то тороплюсь, так как нужно приготовиться к вечернему осмотру: вычистить обувь, гимнастерку, сменить воротничок и т. д.».

Учеба в военном училище Дышинскому давалась без особого труда. Быстро привык к армейскому порядку, как и раньше в студенческие годы, без раскачки нацелил себя на осмысливание изучаемого. Служба, да и сам быт курсантов строго регламентировались внутренним распорядком. Несмотря на большие нагрузки, ему даже нравилось, что все время расписано по минутам и каждая из них на счету. Установленный распорядок как бы растягивал сутки, делал их более емкими, плодотворными. А Володя умел ценить время. Курсанты в пулеметной роте в основном — сибиряки и уральцы.

Наряду с одногодками в роте проходили переподготовку интенданты, техники и другие военные специалисты, которых теперь переучивали на строевых командиров.

Имея некоторый теоретический багаж знаний, всегда живой, с озорной искоркой в глазах, Дышинский с удовольствием постигал тактику, инженерное дело, топографию… Он готовил себя к боям и хорошо понимал, что полученные знания пригодятся на фронте.

Нравились ему и ночные занятия, на которые курсанты выходили с вечера. Володя увлеченно осваивал хождение по азимуту ночью.

Но курсанты не только учились. Они живо обсуждали и оценивали обстановку на фронтах, о чем сообщало Совинформбюро. Положение на фронте день ото дня становилось все неутешительнее. Враг, опытный и хитрый, оснащенный до зубов современной техникой, рвался в глубь страны, оккупировал Украину, угрожал Кавказу, железным кольцом охватил Ленинград, подошел к Сталинграду.

К предстоящим обязанностям командира Дышинский готовился обстоятельно и очень серьезно. Служба в армии — это крутой поворот в судьбе каждого, это новые товарищи, воинский коллектив. Курсантское дело не из простых.

Адаптация к армейской службе так легко и быстро, как это происходит в кино, не получается, а постигается в процессе длительных бесконечных тренировок, когда гимнастерка становится белой от седьмого пота, когда практически осознаешь, что перед тем, как командовать другими, надо самому научиться исполнять приказы, закалить себя духовно и физически. Ведь во взводе или роте командир должен видеть не только определенное количество людей, а сплотить их в коллектив, для которого «один за всех и все за одного» — не пустые слова.