Всё прекрасно. Всё чудесно - Ирина Бондарук

* * *

Когда он явился в комнату, Грейнджер была уже собрана. Рядом с её ногой стоял чемодан с её малыми пожитками, на руках была Роуз. Она нервно поправляла лёгкое весеннее пальто, когда услышала хлопок. Он выглядел довольно таки спокойно и улыбался. Но тут же эта улыбка погасла, когда он увидел Гермиону во всеоружии. Хах, как мило, значит, Нарцисса ничего ему не сказала.

— Что происходит? — он сделал шаг в её сторону, но Грейнджер, поправив малышку на руках, освободила ладонь и остановила его. Малфой послушно замер. Его взгляд не останавливался ни на чём. Цеплял край чемодана, её внешний вид, Роуз и множество различных мелочей.

— Малфой, я всё знаю. О Нарциссе, — холодно произносит она, старательно вздёрнув подбородок вверх. Ей было сложно говорить всё это. — И я хочу знать правду. И это я должна спрашивать, что происходит.

— Что ты знаешь? — немного спокойнее спрашивает он, пряча ладони в карманах брюк. Нет, Грейнджер, ты определённо ошиблась. Он никогда не снимает своих масок, чтобы скрыть свою трусость. Его глаза не казались ей больше глубже, чем океан, и красивее, чем весь мир. Её трясло. Она не могла поверить, что прошла через столько разных проблем, родила ребёнка раньше срока из-за нервов, а теперь оказывается, что всё шло по плану.

— Я знаю, что Нарцисса просила Уизли подливать мне Амортенцию в сок и еду, — она старалась говорить как можно ровнее. Она боялась его и в то же время была способна разорвать его. И только Роуз удерживала её.

— Ты про это… — как-то облегчённо произнёс он и коснулся пальцами шеи, слегка наклонив голову вбок. — Это не мое предложение. Она сама решила сделать это, после того, как…

Он замолчал. А Грейнджер — напряглась. Что ещё я не знаю? О чём ты ещё молчишь, подлый урод и трус? Что ещё я не имела права знать, но узнала и узнаю? Ну же, продолжай.

— Что? О чём вы ещё мне лгали? — взорвалась она. Сердце бешено стучало в груди. Она осторожно поправила Роуз на своих руках и постаралась успокоиться. Да, ребенок на руках действенный способ, чтобы успокоить себя.

Он молчал. Казалось, что прошла целая вечность перед тем, как он решил продолжить говорить.

— Отец украл моё пророчество. Они всё знали о твоей беременности. До того, как узнал я, — его голос дрогнул. Только сейчас она с решительностью посмотрела на Малфоя. Юноша стоял подле окна и старался не смотреть на неё. Значит, знали. Из пророчества. Ясно.

— И что же там было, раз они не потребовали избавиться от Роуз? — её голос срывался. Она говорила то тихо, то громко. Она была на грани. Была готова положить малышку и броситься на Малфоя. Самостоятельно направить на него палочку и своими губами произнести непростительное. Её заметно трясло. Она не могла просто стоять и не двигаться.

— И явиться Она, что Предателя возлюбит. И соединятся они, чтобы породить того, кто изменит мир. И звёзды погаснут на небе, а на Земле воцарит хаос, что не видали люди. И не найдется того, кто сможет остановить его, — произнёс он и замолчал. Каждый из них погрузился в свои мысли.

Значит, вот как. Вот, почему Люциус не хотел, чтобы Гермиона избавилась от ребенка. Вот, почему Драко был так обходителен. Единственное, что не давало ей покоя — почему Нарцисса требовала от Уизли совершить то, что он уже совершил.

— Я хотел тебе сказать, клянусь, — громко произнёс Малфой, разворачиваясь в сторону Грейнджер. Он закрыл лицо руками. Казалось, он тоже на пределе. Ещё чуть-чуть и сорвется. И только единственный человек, который находился в этой комнате, не давал им такой возможности.

Она сделала шаг назад. Поудобнее взяла Роуз в своих руках. Последний раз взглянула на Малфоя и отвернулась в сторону двери. Хватит. Я достаточно услышала от тебя, Малфой. От твоей семейки только одни проблемы. Как ты раньше это не поняла? Если хочешь сделать мир мрачнее — обратись к Малфоям. Если хочешь превратить свою жизнь в дерьмо — позови Малфоев. Если хочешь, чтобы тебе растоптали сердце — обратись к Драко Малфою.

— Я не собираюсь оставаться больше в этом доме, — выдохнула она, коснувшись пальцами холодного металла ручки двери. — Если вздумаешь искать меня — я не побоюсь использовать палочку.

Дверь с таким знакомым звуком скрипнула и отворилась. Она не хотела, чтобы он прикасался к ней. Чтобы говорил с ней. Это всё, Малфой. Конец. Доигрался, мальчик.

Глава 36

Он рухнул на колени в тот момент, когда дверь за ней закрылась. Нет. Всё так быстро обрушилось. Все эти и так хрупкие стены придерживались в нем благодаря ей. Только благодаря Грейнджер.

Чёрт, а что я ещё мог сделать, а? Расскажи мне, Гермиона. Смог бы я тебе сказать обо всём раньше? Определенно, нет. Ты бы не стала меня слушать. Ты бы не стала терпеть меня и Люциуса. Отвернулась и ушла бы в закат.

Он не стал её останавливать. Может быть, сыграла его трусость. А может — понимание того, что она запретит ему приближаться.

Малфой смотрел на чертову дверь, которая закрылась за ней. И только сейчас ощутил, как всё тепло, что было в комнате, ушло за ней, оставляя лишь холодные и давящие тёмные стены.

Он просто смотрел и не мог понять, почему она так просто закрыла за собой дверь? Почему ей так легко далось это действие? Неужели всё то, что было между ними — ложь? Фальш? Мираж? Сон? Он не знал. Не знал ответов на эти вопросы.

Он не отрывался от этой чертовой двери и не мог остановиться. Он продолжал надеяться, что она сейчас откроется и Грейнджер войдет вместе с его принцессой на руках. Расплачется, а он улыбнется ей. Обнимет и они простят друг другу всё.

Но она ушла. И больше не откроет эту дверь. Разве он оставит всё так просто? Впервые он согласится. Не скажет своё упёртое «Нет». Впервые он её отпустит. Это была его вина. Он молчал. Он не сказал ей сразу же после того, как узнал. Возможно, она осталась бы рядом с ним. И всё бы наладилось. Ведь так? Если да, то, Малфой, ты настоящий идиот.

Он устало прислонился к стене и опустил ладонь на волосы. Это было слишком некомфортно оставаться одному в этой комнате. Он столько раз давал себе клятву, что не останется в ней один,