Идеальная любовница - Бетина Крэн

Габриэлла сильно сомневалась в том, что когда-нибудь полюбит Торндайк и сможет поладить с матерью Питера. Вязание и чепцы она сможет пережить, но вот как забыть тот взгляд, который Беатрис бросила на нее в церкви? Неизвестно, что Питер ей там наговорил, но смотрела она на нее, действительно, как на шлюху.

— Почему ты не ешь гренки? — спросил он, указывая на ее нетронутую тарелку.

— Что-то не хочется.

— Жаль. Это один из деликатесов Милли, она готовит их лучше, чем в каком-либо ресторане. К сожалению, моя мать ненавидит сыр, поэтому Милли делает гренки крайне редко, так что пользуйся случаем.

Руки Габриэллы заледенели, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Она должна что-то сказать ему, как-то объясниться, иначе просто взорвется.

— Питер… я сожалею о том, что случилось. Я хотела скандала не больше чем ты.

— Вот как? — он откинулся на спинку стула. — Извини, но мне трудно в это поверить. — Хотя, с другой стороны, мне некого винить, кроме себя, ты ведь с самого начала заявила, что намерена выйти замуж. Просто я слишком увлекся новой игрой и переоценил свой опыт. Впрочем, я был уверен, что твои матримониальные планы направлены на кого-то другого, и никак не ожидал подвоха.

Они и были направлены на другого! — раздраженно воскликнула Габриэлла. — На ЛЮБОГО Другого мужчину, только не тебя, — она стиснула руки в кулаки и уже спокойно сказала: — Ты, знаешь ли, слишком самоуверен. Если бы у меня был выбор, я ни за что не вышла бы за тебя замуж. Знаешь, как называют тебя подруги моей матери? Живой соблазн! По правде говоря, я назвала бы тебя «живой порок» или даже «живой грех». О, теперь я понимаю, почему Гладстон так хотел защитить меня от тебя. Жаль, что ему это не удалось.

— Ошибаешься} милая, еще как удалось. Он сделал то, что хотел сделать, а именно — унизил меня. Единственное, что я хотел бы знать, так это то, кому же принадлежала сама идея ловушки? Тебе? Гладстону? А может быть, твоему родовитому папаше?

Габриэлла уставилась на него, пораженная столь нелепой догадкой. Неужели он и в самом деле думает, что она предала его? Что они с Гладстоном сговорились? Да как он может подозревать ее! И это после всего того, что между ними было…

— Я всегда говорила тебе правду, и мне жаль, что ты мне не веришь. Не знаю, как убедить тебя и стоит ли вообще это делать. Ты вечно предполагаешь худшее, но вспомни, как я сказала тебе, что Розалинда хочет сделать из меня куртизанку. Ты тогда только посмеялся, а разве я тебя обманула? То же и с премьер-министром. Он, действительно, накормил меня пирожными и прочитал нравственную проповедь, но не более. Стоит ли продолжать?

— Стоит.

— Зачем, если каждое мое слово ты подвергаешь .сомнению?

— Затем, что я хочу выслушать твои объяснения, — он наклонился вперед. — Меня забавляют твои… выдумки.

Габриэлла отшатнулась как от пощечины.

— Тебе придется поискать другое развлечение, — бросила она. — А я не намерена больше выслушивать оскорбления и обвинения во лжи и гнусных интригах.

— Твоя горячность — лучшее доказательство тому, что я прав, — довольно констатировал Питер, — ну, признайся, ты виделась с Гладстоном тогда в опере?

Она отвела глаза и коротко ответила:

— Да.

— И ты сказала ему, что я помогаю тебе искать мужа?

Да. А он мне сказал, что ты распутник и мне следует тебя остерегаться, — Габриэлла искоса посмотрела на него и добавила: — Мне следовало бы прислушаться к его совету.

— Так почему же ты не прислушалась? Потому что я богат и знатен, и тебе было жаль терять такого выгодного «кандидата»? — съязвил Питер.

— Нет, не поэтому.

Питер, теряя терпение, вскочил на ноги и заметался по комнате.

— Так почему же ты не послушала его, этого благодетеля и покровителя молоденьких девушек?

Что она могла на это ответить? Что на самом деле считает его великодушным и порядочным человеком и благодарна ему за сдержанность и уважение? Что она без ума от него? Да он просто засмеет ее и, разумеется, не поверит ни единому слову.

И все-таки Габриэлла решила сказать правду.

— Я не послушала Гладстона по той же причине, по которой не сказала тебе, что видела его. Он так непримирим и несправедлив к тебе, что я не смогла его разубедить, — она помолчала, потом продолжила: — Если вдуматься, вы с Гладстоном очень похожи, — гневный взгляд, который Питер метнул на нее, убедил Габриэллу в том, что она на верном пути. — Вы оба заблуждаетесь относительно друг Друга. Ты считаешь его лицемером, а он тебя пошлым развратником, и оба вы ошибаетесь. К несчастью, он упорно отказывается поверить в то, что ты честен и… можешь быть моим другом, можешь сочувствовать и помогать мне просто так, без задней мысли.

Габриэлла замолчала, испугавшись того, что открыла Питеру слишком много, и потянулась за бокалом. Сделав несколько больших глотков, она подняла глаза и обнаружила, что он стоит рядом и пристально смотрит на нее. Девушка резко поднялась и выставила вперед стул, как будто эта хрупкая преграда могла защитить ее от нее самой. Но, как бы там ни было, она твердо решила высказать все, что наболело у нее на душе.

— И ты, и премьер-министр судите всех и вся лишь по внешнему виду, но вещи не всегда таковы, какими кажутся. Мне думается ты, как никто другой, должен бы это знать. Разве человек, находящийся в здравом рассудке, поверит в то, что мы не были любовниками, хотя столько времени провели наедине? И, тем не менее, это правда. Мы лишь разговаривали да читали потешки.

Он одарил ее свирепым взглядом, но Габриэлла мужественно продолжала: — А кто, глядя на нас теперь, поверит в то, что еще совсем недавно мы были настоящими друзьями? А ведь мы были друзьями, голос девушки упал до сухого шепота. — И если ты считаешь, что я подстроила тебе ловушку, то, уверяю, это не так. Я никогда не предавала тебя и не предам, — она грустно улыбнулась. — Мне жаль, что муж из тебя получился не такой хороший, каким был друг.

Питер слушал ее и чувствовал, как тихий, мелодичный голос обволакивает его. Черт побери, девчонка умеет влезть в душу! Она так убедительна и так… привлекательна. Она назвала его другом и сказала это искренне. Она была его другом.

А теперь она его жена.

Питер вспомнил все, что между ними было: смех и секреты, которыми они делились, а еще… постоянное желание, которое приходилось сдерживать. Но сегодня-то ему ничего не мешает. Он имеет полное право, даже обязан сделать ее своей. Она будет принадлежать, утолив тело и восстановив разум, он сможет спокойно во всем разобраться.

Хриплым от волнения голосом он сказал:

— Ты тоже судишь по внешности, моя милая. И почему это ты решила, что я не понравлюсь тебе как муж? — Питер придвинулся ближе, и теперь их разделял только стул. — У меня масса достоинств, и ты еще не знаешь, на что я способен. А что касается высокомерия, то это всего лишь заслуженная уверенность и опыт, который хорошо мне сегодня послужит. Поверь, я смогу доставить тебе подлинное удовольствие, — он отшвырнул стул и обнял ее. — Попробуй меня как мужа, и, может быть, мне удастся тебя удивить.