История Византийской Империи. Том 3 - Федор Успенский

«Протоспафарий Федор Пантехни принял подряд (εδεξατο) или «получил приказ» отправиться в фему Анатолику и произвести перепись в селении Платаниаты с тем, чтобы с жителей этого места и с других селений той же фемы набрать 500 отборных рекрутов, способных к службе в стрелках, а равно к конной службе в офицерских чинах. Если ратники окажутся владеющими полным земельным наделом, то должны на собственный счет сделать кавалерийское снаряжение; если же надел их недостаточен, то выдать им коней с конских подстав или взять с одиночек-соратников фемы Анатолики».

Приведенное место прекрасно дополняется законодательными памятниками X в., к которым мы обратимся в одной из следующих глав. Теперь же достаточно отметить, что сбор ратников на военную службу стоял в зависимости от акта имущественной переписи и что в византийских фемах крестьянское население посредством организации военно-податных участков поставлено было в обязательные отношения к отбыванию военной службы. С полного военного надела идет ратник с собственным снаряжением; недостаточные наделы или одиночки по семейному положению должны отбывать военную повинность по системе складчины — один ратник с нескольких хозяйств. Таким образом, следует принять, что стратиги фем по случаю объявления похода должны были собирать ратников каждый в своей феме на основании существовавшей системы стратиотских, или военно-податных, участков, на которых сидело обязанное военной службой население.

Что касается данных по финансовым расходам, соединенным с этой экспедицией, то в этом отношении наши выводы не могут быть достаточно точны. Это частию объясняется некоторыми неправильностями в самых цифрах, а затем слишком большой разницей цены металла в сравнении с настоящим временем. Если, например, подсчет расходов по всем статьям, приведенным в сборнике Константина Порфирородного, дает около одного миллиона на наши деньги, то это, конечно, не может представляться чрезмерным расходом на морскую экспедицию в составе 50 тысяч матросов. Нужно принять в соображение систему натурального хозяйства, дешевизну жизненных предметов и сравнительную редкость и дороговизну металла и повысить в десять раз указанную сумму, чтобы иметь представление о величине расходов. Но приведем некоторые реальные данные. Так, фема Кивиррэоты выставила 6760 человек, на них израсходовано в смысле жалованья 2 кентинария, 21 литра и 42 номисмы. Чтобы представить себе разность в системе вознаграждения военных людей разных родов оружия, укажем, что 700 русских получают в качестве жалованья 1 кентинарий. Приведенные термины денежного счета объясняются следующим образом. Номисма, иначе солид или иперпир, была большая золотая монетная единица, имевшая в обращении стоимость от 4 до 5 рублей. Литра составляла 72 номисмы, или от 300 до 350 р. В кентинарий полагалось 100 литр, или от 30 тысяч до 35 тысяч рублей. Всего на экспедицию показаны расходы в 37 кентинариев, 50 литр и 2 ном., составляющие, как сказано, около 1 миллиона рублей. Разберем, в частности, некоторые цифры. Так, жалованье кивиррэотской фемы (2, 21, 42 ном.), выставившей 6760 военных людей, составляет не больше 10 рублей на человека, между тем как жалованье в 1 кентинарий на 700 русских дает в четыре с лишком раза больше, именно почти по 43 р. на человека. Этим мы должны ограничиться по отношению к организации и расходам по критскому походу.

В связи с мероприятиями по отношению к сирийским и критским арабам следует бросить взгляд на соседние с империей, независимые от нее народы. Главным образом здесь имеются в виду армяне, находившиеся в то время в зависимости от калифата и в своей внешней политике тяготевшие к христианской империи. С вступлением на престол Македонской династии армяне появляются в значительном числе на военной и гражданской службе империи, из чего можно заключить, что Византия начала оценивать значение этого народа в своих планах против мусульман. Тогдашний правитель Армении Ашот из дома Багратидов, соединивший с Арменией Грузию и Албанию, дал своему государству столько материальной силы и политического значения, что империя, с одной стороны, и калифат — с другой, старались в постоянной взаимной вражде находить опорные пункты в этой пограничной стране 30. Отсюда происходят многоразличные сказания о присылке венца от царя Василия Ашоту и обратно, равно как о венчании Ашота калифом ал-Мутамидом. Пред самой смертью Василий заключил с армянским царем дружественный союз, имея в виду общего врага, т. е. восточных мусульман. Преемник Ашота (890) Сепад I, равно как и современный ему второй царь Македонской династии, продолжал поддерживать дружественные сношения и заключил в 893 г. союз против арабов. Но попытки Византии утвердить свое влияние в прикавказских областях не увенчались успехом. В качестве защитника христианства против мусульман Лев Мудрый посылал в Армению стратигов соседних фем, а доместик схол магистр Катакал раз дошел до Феодосиополя (ныне Эрзерум), разрушил находившиеся в окрестностях укрепления и нанес большой удар мусульманской власти в Армении. Но наместник калифа в Адербижане Афшин и преемник его Юсуф нанесли несколько раз поражения армянскому правителю и поставили страну в бедственное положение. Царь Лев думал подать руку помощи своему союзнику, но умер в сборах к походу. Армянский историк Асохик говорит об этом времени (31):

«Вся земля обратилась в пустыню и развалины, города разрушены, селения опустошены, жители рассеяны между иноязычными и чужеплеменными народами, храмы лишены служителей и всего благолепия».

Мы проследили в главных чертах отношения между империей и арабами на Востоке. Переходим к рассмотрению мусульманского вопроса на западной границе, главным образом в Южной Италии и Сицилии. Если сопоставить иконоборческую эпоху с македонской с точки зрения наиболее существенных интересов византийского государства, то нужно без колебания признать, что императоры Македонской династии полагали жизненный интерес свой в удержании и по возможности в расширении политического влияния империи именно в Европе. Итальянским владениям придавалось громадное значение и основателем династии, и его преемниками, и это не столько по действительной и ясно сознаваемой пользе, какая проистекала для империи от ее итальянских фем, сколько по властной фикции единства империи и соединенного с этой фикцией представления о господстве в Италии. Хотя по отношению к Сицилии и Южной Италии царь Василий не делал таких больших предприятий, какова экспедиция Имерия при Льве Мудром, тем не менее следует сказать, что итальянские владения, а равно и господство на водах, прилегающих к Далмации и Сицилии, оберегались с большой последовательностью и системой и основывались на прочной организации.

После занятия Бари и Тарента империи удалось вновь стать твердой ногой в Южной Италии и, пользуясь взаимной борьбой местных лангобардских герцогов и тяготевшим над Италией страхом сарацинских набегов и грабежей, расширить свое влияние. Эти успехи, впрочем, стояли в зависимости от положения дел в Сицилии, где власть империи с каждым годом становилась ограничен- ней и в последние годы Василия I простиралась лишь на небольшую полосу на восточном берегу острова и на город Тавромений. Этот клочок византийских владений едва ли долго мог держаться, будучи окружен со всех сторон арабскими колониями. В последние годы царя Василия в Южной Италии преследовалась настойчивая политика, в особенности с назначением стратегом Никифора Фоки, деда впоследствии знаменитого императора того же имени, который составил себе известность на службе в малоазийских фемах. Располагая военными отрядами из Фракии и Македонии, приведенными сюда его предместником Стефаном Максенцием, и усилив их восточным павликианским отрядом под начальством Диаконицы, Никифор Фока имел в своем распоряжении прекрасное войско, с которым мог сделать попытку осуществить намерения царя. Военным и административным заслугам этого вождя Византия и обязана упрочением своей власти в Южной Италии на все последующее время до появления на юге норманнов. Ввиду опасности со стороны греческого стратига арабы приняли нужные предосторожности и собрали отовсюду вспомогательные силы. Но Никифор разбил их и взял арабские укрепления: Амантеа, Тропеа и С. Северина (885–886). Когда с восшествием Льва на престол Никифор отозван был из Италии, Византия имела уже твердое положение во всей Калабрии, Апулии и в береговой части Лукании. Лучшей похвалой для административной деятельности этого мужа служат слова царя Льва (32):

«Он покорил лангобардов не только военными делами, прекрасно исполненными, но вместе с тем проницательностью, справедливостью и добротою, будучи снисходителен ко всем и пожаловав их освобождением от всякого рода зависимой службы и от податей».