Поиск-83: Приключения. Фантастика - Леонид Юзефович

Иван снова поморщился.

— Кстати, ты этих глубоко затаенных качеств почему-то стыдишься, считаешь сентиментальностью. Но, ты знаток старинной поэзии, ты должен помнить, что Маяковский не стыдился, когда сравнивал себя с нежным облаком. Его поэма так и называется «Облако».

— «Облако в штанах», — поправил Иван.

— Верно! Вот ты и есть доброе облако в штанах, — улыбнулся психолог. — И в то же время ты кремень, гранит. Редкое сочетание! Вот потому мы и выбрали тебя для первого рейда в прошлое, хотя кандидатов было хоть отбавляй. И не ошиблись! В древней саванне воля твоя справилась с чудовищной силы хроношоком. А с первобытным мальчиком ты быстро и естественно наладил контакт. Сан сразу же доверился тебе, почувствовал в незнакомце человека бесконечно доброго…

— Меня тревожит, чем все это кончится.

— Положись на время. Мальчик вживется в нашу эпоху. Как выражается Октавиан, психологически состыкуется.

…Весной предположение это начало как будто сбываться. Случайно Иван стал однажды свидетелем такой сцены: Сан стоял перед зеркалом и вдруг шаловливо показал своему отражению язык. Наверняка он увидел в зеркале вполне «гравитонного» мальчика с приятным лицом. Маятник настроений качнулся у него, видимо, в лучшую сторону. Этому способствовало и весеннее солнце. В саду перед завтраком Сан подолгу глядел на встающее светило и улыбался. Что он видел там, в дымном блеске утренней зари? Ивана радовало, что Сан спит спокойно, прилежно учится в «Хроносе», снова стал проявлять интерес к книгам. «Вживется», — решил Иван.

Однако в середине июня случилось неожиданное — Сан исчез.

Побег

В тот день, рано утром, Сану захотелось немного полетать на «лебеде».

— Пусть прогуляется, — сказал Октавиан. — Часа через два я вернусь домой, и мы вместе отправимся в «Хронос».

Но через два часа дома мальчика не оказалось. По-настоящему Яснов и Октавиан встревожились уже после полудня, когда на посадочной площадке увидели «личную» аэрояхту Сана. «Лебедь» вернулся без пассажира. Несчастный случай на такой машине был совершенно исключен. Неужели сбежал?

Но куда? Вместе с Лианой Павловной и школьниками — своими одногодками — Сан не раз путешествовал на летающей платформе — учебном географическом классе. Он видел сверху земные ландшафты и приземлялся во многих странах. Сильное впечатление произвела на него африканская саванна.

Решили искать Сана именно там, а также в северо-американских прериях и южноамериканских пампасах — в тех местах, которые больше всего напоминали мальчику родные просторы.

…Сану и в самом деле почудилось, что он неожиданно оказался «дома», в своем веке. Однако приземлился он сравнительно недалеко от города, к северу от Байкала, там, где река Лена, выйдя из горных сумеречных трясин, медлительно текла по малолесным равнинам.

«Лебедь» важно расхаживал на своих длинных лапах вдоль берега, а Сан, не выходя из кабины, вертел головой и не мог наглядеться. Что-то щемяще знакомое виделось ему в плавных извивах реки, в прибрежных кустах и густой осоке, в ласточках и чайках, носившихся над водой. У Сана вдруг пересеклось дыхание: это же Большая река!

Мальчик выпрыгнул из кабины и помчался по поляне, до головокружения напоминавшей его любимый древний луг. Сан все узнавал! Со всеми травами и кустами он встречался будто после долгой разлуки. Он почувствовал себя птицей, вырвавшейся на свободу.

Берега реки, заросшие бледным камышом, были топкими. Но Сан вскоре обнаружил среди кустов уютный заливчик с сухой песчаной отмелью. Он присел и быстро начертил на песке круг с расходящимися лучами. «Огненный Еж», — заулыбался Сан, следя, как искристые волны постепенно смывают рисунок. Долго сидел он так, ни о чем не думая, счастливо растворяясь в тихом плеске реки, ленивом колыхании света и тени.

Но радость, переполнявшая Сана, перехлестывала через край. Она требовала движений. Мальчик снова выбежал на поляну, где желтыми огоньками горели купавки и лютики. Прыгал и, вскидывая руки, кричал:

— У-о-ха! У-о-ха!

Случайный взгляд его упал на огромную белоснежную птицу. В ожидании пассажира «лебедь» все так же важно, величаво вышагивал вдоль берега. Наверно, пора возвращаться?

Мальчик еще раз огляделся вокруг и замер: Гора Духов! Как он ее раньше не заметил? С плавными склонами, покрытыми кустами и редколесьем, она, как две капли воды, походила на священную гору Ленивого Фао.

— Фао! — засмеялся Сан. — Ленивый Фао!

Мальчик снова взглянул на большую седую птицу и у него возникла озорная мысль.

— Лети! — махнул он рукой.

«Лебедь» повернул голову и посмотрел на мальчика, как бы спрашивая: «Куда? С кем?»

— Лети обратно! Без меня!

Птица легко оттолкнулась ногами, взмахнула крыльями и с лебединым кличем поднялась над лугом. Летела сначала низко, потом круто взмыла вверх и, набрав скорость, исчезла в густой синеве.

Минуту спустя Сан, продираясь сквозь кустарник, взбирался на гору. На вершине остановился: перед ним высились почти такие же каменные изваяния, как на Горе Духов. Сан вскинул руки и закричал:

— Ленивый Фао! Где ты? Где твои духи?

Грозных духов Фао не было. Вместо них Сан видел другие, вышедшие из книг и воплотившиеся в камне образы: затейливо изогнутый гранитный столб смахивал на древнеримского легионера в шлеме и со щитом, а тянувшиеся рядом каменные палатки — на пиратскую шхуну. Сан тут же дал ей название: «Альбатрос».

Цепляясь за каменные карнизы и выемки, Сан взобрался на палубу «Альбатроса» и увидел, что шхуна давно брошена экипажем. Поперек «палубы» лежал поваленный ветром ствол сосны — рухнувшая бизань-мачта. Кругом валялись ржавые сучья-сабли и похожие на ножи щепки — следы абордажной схватки.

Сначала Сан бегал по палубе. Потом сел на бизань-мачту и замер: внизу перед ним колыхалось бескрайнее зеленое море — море свежих ветров и приключений.

Незаметно подкрался вечер. И уже другой вид поднимался перед Саном: красное солнце, словно корабль, вплывало в синие тучи и роняло вниз свои золотые якоря.

Сан глядел в тихий закат, и неясная легкая грусть томила его. Потом понял, в чем дело: светлых и добрых духов огня, увы, уже не было. Вместо пляски веселых духов он видел в струистом пламени заката иные образы — скачущую боевую конницу с развернутыми красными знаменами, голубые лагуны, алые паруса…

В конце концов Сан примирился и с таким закатом — он стал нравиться ему даже больше вечерних зорь.

Закат погас. Сан спустился вниз и под каменной шхуной развел костер. Он глядел в извивающиеся космы пламени и видел родной огонь — живой и вольный, не закованный в каменные своды камина.