На самом деле - Марципана Конфитюр

вновь купались, снова сохли и купались с упоением и страстностью холодных обитателей промышленного города. Андрей внезапно вспомнил, что последний раз в открытом водоеме он резвился, когда окончил первый курс и летом работал на археологических раскопках. Не считая этого купания, практика прошла ужасно. Сахемчики — так по аналогии с сахемами, индейскими вождями, звали студентов старших курсов, то есть мелкое начальство — зарыли в отвал старый чугунный утюг. Как назло, приехал какой-то важный профессор, имевший привычку копаться в отвалах и находить там пропущенные молодежью черепки и фрагментики. Когда он вытащил оттуда утюг… Нет, об этом даже вспоминать не хотелось!

Анна в купальнике выглядела очень красиво. Почти так же красиво, как в строгом костюме на защите своей дипломной работы, куда он, Андрей, пришел послушать и поболеть. Произнося речь, говоря умно и доказательно, его подруга выглядела как-то по-особенному. В общем, она нравилась Андрею и раньше, но в тот момент, когда благодарила рецензента за критику, дав этой критике высокую оценку, Анна предстала вдруг в его глазах совсем в новом свете. Теперь, наблюдая, как Анна бегает по пляжу, Андрей вспомнил ее за кафедрой. Может, дело было в том, что от волнения ее щечки стали замечательно румяными? А, может, Анна просто хотела понравиться комиссии?

— Там лодки, и не дорого! — сказала девушка, прервав ход его мыслей. — Может, покатаемся?

Они наняли лодку и решили плыть на другой берег водоема без названия. Гребли поочередно. Противоположный берег оказался много дальше, чем рассчитывали. Лодка была арендована на час, а через полчаса они достигли лишь таблички с надписью: «Граница частной собственности!», торчавшей из воды. Поплыли обратно. Кто-то из них вспомнил слово «ботик», пришла мысль играть в Петра Великого. Анюта была Меншиковым. После она села на нос лодки и, кокетливо принимая то одну, то другую позу, потребовала, чтобы Андрей ее сфотографировал. В общем, было весело. Андрей, привыкший к одиночеству, с восторгом ощущал некую общность, родственность душ, совсем не похожую на обычную болтовню в какой-нибудь компании, даже и приятной; общность, могущую, разве что, сравниться с редким разговором по сети с идейно близким, лично не знакомым человеком. Он и сам не знал, почему за двадцать четыре года так и не смог ни разу подружиться ни с кем по-настоящему.

Когда они вернулись, то обнаружили, что место, где они хотели загорать, заняла собачка. К ее голове вместо чепчика был привязан розовый бюстгальтер. Филиппенко огляделся в поисках хозяйки. К сожалению, не увидел. Собачонку удалось прогнать, хотя не без труда. Андрей и Анна сели на отвоеванное место. И вдруг девушка сказала:

— Ой, смотри!

Андрей завертел головой. Увидел толстую тетку, снявшую плавки от купальника, и вместо них доставшую огромные и белые (как парус!) панталоны.

— Тетка, что ли?

— Нет же, вон! — сказала Анна.

В водоем входила девочка-подросток в сарафане. Видимо, забыла взять с собой купальник, а поплавать все равно захотелось. Сарафан вздувался и всплывал, а девочка пыталась удержать его внизу, в воде.

— Опять не туда смотришь! Вон, мужик!

Какой-то дядька рядом с кромкой водоема, держа за руки ребенка года или двух, пытался окунуть его, а тот очень забавно подбирал свои малюсенькие розовые ножки, не давая их намочить.

— Ох, Андрей! Ну, вон же! Мужик с книгой!..

В отдалении, возлежа на чем-то вроде старой скатерти, мужик в большой панаме и семейниках читал тонкую книжку. Бледно-желтая корочка, жалкий мягкий переплет и знакомый шрифт на обложке заставили сердце Андрея забиться сильнее. Он напряг остатки зрения и прочел на переплете: «Филиппенко А.». Ниже шло десятиэтажное заглавие, которое по памяти сказать мог только сам Андрей. Кто-то читал его книгу⁈ Нет, поверить в это было невозможно…

— Ты теперь звезда! — сказала Анна.

Да какая там звезда! Простое совпадение. Видимо, на пляже они увидели коллегу. Кто, кроме историков, читает сочинения подобного характера⁈ Мужик купил один из сотни экземпляров, остальные пролежат на полках магазинов до тех пор, пока их не сдадут в макулатуру. Впрочем, физиономия читателя Андрею, знавшего в лицо почти всех петроведов, показалась не знакомой. Что же, значит, он какой-то новый исследователь.

Анна предложила познакомиться с коллегой.

Они подошли к мужчине с книгой, поздоровались, сели рядом, сказали, что интересуются Петром и будут очень рады обсудить новую книгу о царе.

— Да, вот, купил сегодня… — сообщил мужик. — Люблю сенсации.

— Сенсации? — спросил Андрей удивленно, вспоминая, как при написании диссертации старался быть серьезным, придерживаться классического стиля и не смотреться слишком легковесным.

— Ну, а что? Вот Филиппенко книгу выпустил — и то уже сенсация! Ведь он в тюрьме сидит. Не знаю, как так изловчился. Правда, буквы еле-еле разбираю, а бумага, глянь, какая желтая, паршивая. Подпольное издательство! Я зуб даю, что завтра запретят, сожгут тираж. Ну, может, послезавтра. А официальные историки поднимут такой хай…

— Что? Хай? Официальные?

— Ну, вы ж интересуетесь, так знаете, наверно! Сан-Петровича они все ненавидят. Вот и посадили. Только по сути опровергнуть-то не могут, вот и лают, как собаки по углам, ко всяким частным штукам придираются… Они же утверждают, что Петра-то подменили! Сына моего так в школе учат. А вот Филиппенко говорит, что Петр был настоящий. Как вам нравится такой альтернативный взгляд, а, товарищи?

Андрей утратил на мгновение дар речи. А вот о его подруге такого сказать было нельзя. Она быстро сориентировалась:

— Очень нравится. Весьма альтернативно, — деловито поддакнула Сарафанова. — И совсем не то, что говорят официальные историки!

— Вот то-то и оно! — сказал мужик. — Вообще, советую. Занятная брошюрка. У него и аргументы отличаются от тех, кто на правительство работает. На архивы вот ссылается, к примеру. Ну а что! Оригинально! Почему бы в, самом деле, не расширить круг источников, добавив к сочинениям Блаватской и географическим названиям документы из архивов? Там ведь тоже могут быть крупицы правды!

— Ну конечно…

— Только не поймут официальные историки! Они же догматичные! Вот сказал, один, к примеру, что Арагва — это Ангара. Ну и попробуй переубедить его! Предаст анафеме, объявит лженаукой, а по делу, чтобы опровергнуть, ничего сказать не сможет…

— Мракобесы, — сочувственно произнесла Сарафанова.

— Мракобесы, — подтвердил читатель книги.

Вечером на станции взволнованно толкалась толпа полуголых и мокрых людей с полотенцами, корзинами, панамами, собачками, бутылками. Придя на платформу, Анна и Андрей узнали, что одна из электричек по расписанию не пришла, поэтому