Мечты прекрасных дам - Александр Корделл

– Быстрее! – прошептал он, когда Анна открыла ему дверь.

– Почему в этой жизни все так торопятся? – спокойно спросила она. Янг проскользнул внутрь, запер дверь и без сил привалился к косяку.

– Они идут, – прошептал он.

– Кто? Говори яснее или вообще ничего не говори.

Она злобно поджала губы, видя его слабость. У него по щекам струились слезы, и оранжевая тога тоже была залита слезами.

– Солдаты из Макао… Она задают вопросы, – в ужасе промолвил юноша.

– Какие вопросы?

– Куда исчез капитан да Коста. Они уже разговаривали со старейшинами и наставниками в гонконгском храме, а теперь они разъезжают по островам и вскоре прибудут в Лантау.

У Анны перехватило дыхание. Янг продолжал:

– Ты просила, чтобы я привел к тебе капитана. Ты говорила, это для того, чтобы он арестовал Боггза, но капитан исчез. Что с ним случилось?

– Не знаю. Я показала ему, где находится пороховой завод, и все ждала, когда он арестует Эли Боггза. Как только его схватят, считай, с пиратами и бандитами покончено.

– Так ты знаешь, куда делся офицер?

– Нет, клянусь тебе, малыш. Янг немного успокоился.

– Еще идут разговоры, что молодой монах заходил в таможню в Макао, и капитан ушел с ним. Что будет, если они станут меня допрашивать?

Анна взяла в ладони его лицо и расцеловала в обе щеки.

– Все это очень просто. Просто на все нужно говорить «нет».

– Но это же ложь! Смертный грех!

– Господи! – весело воскликнула Анна. – Какой ты стал правильный! Разве ты никогда раньше не лгал?

– С тех пор, как принял священный обет, ни разу. Анна ласково ему улыбнулась.

– Тебе не нужно будет лгать. Просто выполни мою последнюю просьбу, малыш. А потом, я обещаю, мы вернемся в нашу деревню.

– Ты уже мне это обещала и раньше.

– Теперь я клянусь могилой нашей матери.

Янг уже не был ребенком, которым она крутила, как хотела. К тому же он больше не доверял сестре. Его подозрения подтвердили старшие монахи, перед которыми он исповедывался.

– Твоя сестра одержима нечистой силой, – сказали они ему. – Ее душа стала добычей лисьих когтей, и она никогда не узнает мира и покоя, пока поселившийся в ней зверь не будет с молитвами изгнан. Постарайся добиться ее доверия и делай все, что мы тебе прикажем, и тогда она сможет очиститься от греха.

Янг вспомнил это и спросил:

– О чем ты хочешь просить меня в последний раз?

– Всему свое время, – ответила Анна, – ты должен запомнить: раз я дала тебе обещание, я его выполню, мой Маленький Брат.

После того, как Янг отправился обратно в Лантау, Анна достала из ящика ключ от порохового завода, который она украла с джонки Эли. Она положила его в пакет с запиской на английском языке:

«Это ключ от порохового завода Стэнли и карта, где указано его местоположение – недалеко от деревни».

Подошел час свиданий в «Английском особняке»; одним он был в радость, другим – совсем нет.

– Ты здесь, Мами Малумба? – шепнул Черный Сэм у дверей ее спальни. Его большие серьги блестели в свете луны.

– Я-то здесь, но тебя со мной нет! – ответила ему Мами.

– Открой дверь, а то я ее проломлю.

– Неужели? Если ты считаешь, что в любой момент можешь поманить меня, и я тут же растаю, ты очень ошибаешься.

– Я хочу спеть тебе «Песнь песней» царя Соломона!

– Я слышала этого парня утром, днем и ночью. Мне он уже надоел!

– Сладенькая моя, что я сделал?

– Ты нарушил свое обещание, Черный Сэм. Мой Растус никогда не нарушал обещаний.

– Какое обещание?

– Ты сказал, что придешь послушать, как пастор станет читать Библию, а сам не явился.

– Цветочек мой, я же пират! Меня не было, я был занят грабежом.

– И еще одно: с меня хватит твоих пиратских приключений! Я требую, чтобы ты снял с ушей свои поганые серьги. А пока убирайся, я не желаю тебя видеть.

По другую сторону двери наступила тишина, а потом Черный Сэм сказал:

– Ты же знаешь, что в море плавает много рыбок. Такому парню, как я, стоит только свистнуть, и женщины выстроятся перед ним в очередь.

– Неужели? Теперь позволь и мне кое-что тебе напомнить. Ты мне сам говорил, что, если мужчина попробовал Мами, он уже навечно к ней прикован. Ты не помнишь своих собственных слов?

– Пожалей меня, – молил Сэм. – Ведь уже прошла неделя. Я скоро стану таким же тощим, как монах-пятидесятник!

– Мне все равно, если у тебя останется только кожа да кости. Черный Сэм, ты сюда не войдешь!

Часы на Педдер-стрит пробили час, а Милли и Эли бежали по пляжу острова Грин, держась за руки. Они бежали туда, где резвились два дельфина. Они как будто их ждали и высоко выпрыгивали в воздух из воды.

– Я люблю тебя! Я тебя люблю! – повторяла Милли.

Эли поцеловал ее, и она почувствовала вкус моря в его поцелуе. Они стояли, обнявшись, глядя, как лучи маяка острова Грин перекрещивались над проливом Сульфур.

– Нам нужно радоваться каждой минуте, – сказал Эли. – Когда прибудет новый губернатор, многое изменится.

– Почему?

– Говорят, что он собирается все тут переделать. Для начала он объявит это место особой территорией.

– Нет! Только не остров Грин.

– Это уже точно. В Парламенте обсуждали вопросы роста преступности в колонии. Он со многим не согласен. Он против торговли рабами-кули, а твой Джеймс завяз в этом по уши.

– Ты же знаешь, как я отношусь к этому, – сказала Милли.

Эли прищурил глаза от резкого света.

– Да, с этим пора что-то делать. Я, конечно, не очень разборчив в средствах, но мне не нравится торговать людьми. Основную часть перевозит компания «Смит и Уэддерберн». Тебе известно, что из более чем двадцати провинций от Анвея до Квантунга десятки тысяч кули были отправлены именно отсюда? Губернатор Боуринг собирается положить этому конец.

– Ну а что скажешь насчет контрабанды опиума?

– Это другое дело.

– Ничего подобного! Это так же гнусно, как работорговля! По-твоему, если ты получаешь от этого доход, контрабанда опиума сразу становится законным делом!

– Я и не рассчитывал на твое одобрение!

– Но ведь это так опасно! Каждый день в Коулуне пиратам отрубают головы.

– Сначала им нужно меня поймать! Милли крепко обняла его.

– Я тебя люблю, я не хочу, чтобы ты рисковал!

– Если ты меня любишь, не суй свой нос в мои дела! Еще мальчишкой я нарушал законы, и другим мне теперь не стать.

Позже, лежа с Эли на пляже, Милли опять почувствовала, что рождена для этого мужчины. До встречи с Эли ее любовный опыт был весьма ограниченным – сначала была юная любовь к Тому Эллери, теперь она видит его только во сне. Потом насильственное ухаживание Джеймса, которого ей приходилось терпеть из-за того, что он был ее мужем. Конечно, Эли не отличался мягкостью – его характер был мозолист и груб, как и его руки. Но в нем чувствовалась какая-то изысканность и нежность, которая проступала сквозь грубые его повадки. Эли ни под кого не подлаживался.