Тайна Крикли-холла - Герберт Джеймс

На самом деле очередной выпуск «Новостей» мог стать ужасно скучным, как это обычно случалось в середине недели. Ну почему все по-настоящему аппетитные убийства происходят только по выходным дням?

Это оставалось загадкой для репортера. Отчего именно субботние вечера побуждают к действию убийц? Может, дело в субботней выпивке и скуке? И вечера воскресений, они зачастую доводят людей до самого худшего. Наверное, депрессия, предполагал Пирсон, люди думают о том, что утром в понедельник придется снова идти на нудную службу и их ждет все то же самое. По утрам понедельников происходит наибольшее количество самоубийств.

— Брат и сестра Блэйни сказали, что дом был залит водой. — Теперь Пирсон наклонился еще ближе к Эве и понизил голос, как будто их разговор не предназначался для посторонних. — И еще… — Поскольку Эва смотрела в сторону, репортер слегка присел, желая заглянуть ей в глаза. — И еще они сказали полицейским, будто там был кто-то… нет, там было что-то — в подвале, что их перепугало… испугало слишком сильно.

— Вам не кажется подобное заявленье чушью, мистер?..

— Пирсон. Но вы зовите меня просто Энди, Эва, меня все так зовут.

Эва ответила быстро, словно нарочно не давая себе возможности подумать над словами:

— Они, должно быть, наглотались каких-нибудь таблеток или нанюхались клея, вот у них и начались галлюцинации. Вы и сами прекрасно видите, — она свободной рукой указала на кухню за своей спиной, другой рукой она по-прежнему придерживала дверь, готовая захлопнуть ее в любой момент, — в доме нет никакой воды. Вся вода, что тут имеется, находится в водопроводном кране. Что же касается подвала — полицейские осмотрели дом сверху донизу, но ничего не нашли.

— Так вы утверждаете, что дети находились под воздействием наркотиков, я правильно вас понял?

Эва представила себе газетные заголовки…

— Нет, я просто предполагаю, что увиденное мальчиком и девочкой — кстати, незаконно проникшими в наш дом, — все, что они видели, происходило лишь в их собственных умах. Дом очень большой, в нем темно, и, конечно, он иной раз кажется страшноватым, если говорить честно, однако… — Эва замолчала, она не знала, что еще можно сказать этому человеку. — Послушайте, мистер Пирсон…

— Энди, зовите меня Энди.

— Послушайте, все, что мне известно, — это слова полицейского, то, что он рассказал мне, когда мы с мужем и дочерью вернулись домой этим утром.

— У вас ведь две девочки, правда? Одну зовут Лаура, а вот другую… не могу припомнить ее имя.

— Келли. А мою старшую дочь зовут Лорен, а не Лаура.

Эва знала, что репортер, скорее всего, запишет имя неправильно, но решила не тратить время на объяснения. И без того было очевидно, что Серафина Блэйни и ее братец наговорили репортеру более чем достаточно. Но если сама Эва сейчас разыграет из себя дурочку, то газетная история может, по крайней мере, остаться без подробностей. Репортеру придется обойтись тем, что он услышал от брата и сестры.

Однако Энди Пирсон не собирался отступать.

— Что ж, продолжим, Эва. Расскажите мне хоть что-нибудь из того, что уже случилось с вами и вашей семьей в этом доме, ну, знаете, что-нибудь таинственное, для наших читателей. Люди просто обожают хорошие истории о привидениях.

— Нечего рассказывать, — солгала Эва, и ее голос от гнева зазвучал выше. Она подумала о Келли, сидевшей с книжкой за кухонным столом: девочка наверняка слышала ее разговор с репортером, а Эве совсем не хотелось снова пугать малышку. Она взяла себя в руки. — Мне больше нечего сказать, — заявила она репортеру и хотела закрыть дверь.

— Погодите, миссис Калег, Эва! Скажите же что-нибудь для печати!

Дверь захлопнулась перед его носом. Но репортер лишь ухмыльнулся.

40

Гостья

Эва как раз укладывала Келли поспать после обеда, когда в парадную дверь позвонили. Звонок прозвучал громко и неприятно. Он скорее напоминал скрип, нежели музыкальный перезвон.

Глаза Келли уже слипались от усталости и переживаний, и она не обратила внимания на помеху. Ее мягкий Барт Симпсон таращился на Эву из-под одеяла, когда зазвонил звонок, Келли сонно прижала к себе игрушку, уткнувшись носом в щеку Барта. Эва наклонилась, чтобы поцеловать малышку в кудрявые волосы, но тут же выпрямилась, вновь услышав дребезжание звонка.

Удивительно, кто это пожаловал к ним в середине дня. Неужели тот репортер из «Новостей Северного Девона» вернулся, надеясь вытянуть из нее скандальные факты? Или мать ребятишек Блэйни вздумала предъявить какие-то претензии? Именно сейчас Эва вряд ли выдержала бы напор разъяренной мамаши. Но вообще следовало бы спросить, каким чудом у Серафины и ее братца оказался в руках ключ от Крикли-холла и чего ради они притащили в дом дохлую крысу? Гэйб говорил ей, что нашел вчера на ступенях крыльца мертвого голубя, когда отправился на утреннюю пробежку. Видимо, и птицу подбросили добрые детки. Неужели Серафина решила отомстить за то, что Лорен дала ей отпор в автобусе? Наверное, она решила назло семье Калег каждый день притаскивать им какое-нибудь мертвое животное.

«Дрр-дррр…»

Дверной звонок снова раздражающе задребезжал, этот звук кого угодно мог довести до бешенства своей несуразностью. Ни малейшего намека на мелодичность, ни единой приятной ноты. Звонок наполнял дом отвратительным шумом.

Поспешив на галерею, Эва посмотрела сквозь большую парадную дверь Крикли-холла, как будто надеясь разглядеть посетителя.

«Дрр-дрррр…»

Эхо разносило звук по дому, и из-за специфической акустики противный звон казался гораздо громче, нежели был на самом деле. Кто бы ни заявился к ним в дом, он оказался слишком настойчив. Почему бы просто не постучать в кухонное окно, раздраженно подумала Эва. Все остальные в этих краях привыкли поступать именно так. Но может быть, Эва просто слегка переутомилась. День не задался с утра и пока что не обещал покоя в ближайшие часы. Она чувствовала себя почти так же, как примерно год назад.

«Дрр-дррр…»

Хорошо, хорошо, уже иду. Я не желаю знать, кто вы такой, я не желаю разговаривать с вами, но я спускаюсь, потому что должна это сделать.

Эва подошла к лестнице и зашагала вниз по ступеням, поглядывая на высокое окно. Небо снова затягивали облака, и солнце, уже клонившееся к западу, окрасило красным рваные края облаков. Их темные клубы грозили новым дождем.

Дверной звонок не смолкал, и Эва ускорила шаг, раздраженная и встревоженная. Может быть, явился еще один местный репортер, которому успели рассказать о происшедшем, — Эва знала, что в этих краях выходит несколько ежедневных изданий, — но если так, на этот раз Эва вообще не скажет ни слова, она просто вежливо, но твердо закроет дверь перед любым длинноносым репортером или фотографом, если они нарисуются перед входом. И тут в голову Эвы пришла другая мысль, заставившая ее приостановиться у подножия лестницы. А что, если это вернулся полицейский, у которого возникли новые вопросы? Что она может сказать ему? О да, уважаемый констебль, по Крикли-холлу действительно бродят призраки, я сама видела бестелесные духи детей, и мы все слышали необъяснимый шум и стук, и мою дочь Лорен прошлой ночью, во сне, избило нечто, как я думаю, оно могло быть злобным привидением некоего человека по имени Августус Криббен, который жил тут лет эдак шестьдесят назад… Может ли она сказать все это? Может ли она сказать такое — и ожидать, что ей поверят? Она и сама-то себе с трудом верила.

Эва пересекла холл — абсолютно сухой холл, — но тут же бросила взгляд в сторону подвала. Чертова дверь! Почему она не желает оставаться запертой?!

«Дррр-дррр…»

Ладно!

Эва резким толчком закрыла дверь подвала и повернула ключ в замке, чтобы наверняка знать: дверь закрыта. Гэйбу и в самом деле следует заняться этим замком и как следует проверить его — не дверь, а наказание какое-то!

Наконец Эва добралась до парадной двери, отодвинула засов и повернула в скважине длинный ключ. Рассерженная, распахнула дверь — и во все глаза уставилась на гостью, стоявшую на пороге.