Тени Былого - Андрей Васильев

Старуха все же смогла развернуться к оперативнику, она размахивала руками, мешая ему, но Коля, пусть и не сразу, но сделал то, что ему было велено. И — да, после третьего удара Коровья Смерть издала еще один вопль, а следом за тем превратилась в дымку, которая штопором ввинтилась в пол.

— Вот и все. — Ровнин несколько раз хлопнул в ладоши. — Ай да мы, ай да мы, ай да молодцы! Правда, раньше или позже она все равно снова сюда заявится, мы всего лишь ее убаюкали на время, не более того.

— Хорошо бы узнать, что ее разбудило, — задумчиво произнес Коля. — И еще — почему именно сковородка?

— Что до последнего, так там все просто. Мужчины чем врага, напавшего на дом, уничтожают? Мечи, копья, луки. Это их оружие, оно им с начала времен положено. А женское оружие — домашняя утварь. Ну сейчас полюса немного сместились в связи со всеобщей, прости господи, толерантностью, но в старые времена все обстояло именно так. Вот такими предметами отгоняли славянки от своих домов ту, кто приходила их разорять, то есть — Коровью Смерть. После ведьма за околицей распахивала межу, говорила заклятие, чтобы привязать врагиню к месту, и следом за тем ее односельчанки завершали дело, а именно — забивали злую гостью насмерть сковородами, ухватами да метелками. Что до пробуждения ее — здесь не все понятно. Я могу, конечно, предположить, что кто-то вел работы на самом нижнем этаже и случайно потревожил спящую там напасть, но проверить эту версию точно не смогу. И никто не сможет. Так что нам остается только пообедать в местной столовой, кстати, очень неплохой, а после отправиться в отдел, где ты сразу же засядешь за подробный отчет. В скором времени эта старуха не вернется, но раньше или позже это случится, и я хочу, чтобы те, кто придет после нас, понимали, что к чему.

Глава тринадцатая

Полезное знакомство

— В разговор не лезь, — неспешно наставлял на ходу Колю Пал Палыч. — Молчание вообще золото, а в данном случае еще и высшей пробы. Твое дело сидеть тихо и если спросят, отвечать. Ясно?

— Предельно, — кивнул на ходу Нифонтов, вытирая со лба пот. Он у метро «Парк Культуры» выпил квасу, о чем теперь сильно жалел. Жарким выдалось начало лета в столице, солнце который день пекло нещадно.

— Я вообще не хотел тебя с собой брать, — честно признался его спутник. — Но Ровнин на пару с тетей Пашей начали возмущаться, мол, надо молодому поколению не только знания, опыт и алкогольную зависимость передавать, но и связи. В принципе, они правы, кто его знает, что нам день грядущий готовит, но нынешний повод не сильно для этого подходит. Я же туда с просьбой иду, потому еще и знакомство в одну кучу валить мне видится не сильно разумным ходом. Но раз начальство велело — надо выполнять.

— А правда, что в это место не всякий попасть может? — уточнил Коля. — Мне про него еще Герман рассказывал, но он приврать был не дурак.

— Правда, — кивнул Пал Палыч. — Абрагим в пределах своего заведения царь и бог, если ему кто не по нраву придется, то он может сделать так, что вокруг его шаурмячной бродить станешь, а внутрь не попадешь. И — нет, это не магия. Просто он умеет так делать, вот и все. Восток есть Восток, у них свои секреты и традиции, отличные от наших. Между прочим, на моей памяти он единственный обитатель тех мест, кто в столице осел на ПМЖ, в основном его земляки бывают тут транзитом или по делам, но очень быстро уезжают обратно. Дома и стены помогают, как гласит народная мудрость. Да и мы где-нибудь в Самарканде или Фергане недолго бы протянули, уж поверь. Там все не так, как у нас, и в первую очередь законы бытия. Чтобы понять Восток, надо там родиться.

— А Абрагима этого как сюда занесло? — уточнил Нифонтов. — Какими ветрами? Он вообще — кто?

— Мне рассказывали, что он сюда вместе с мигрантами первой волны приехал, — неспешно произнес Михеев. — Лужков тогда только-только мэром стал, начал Москву преобразовывать, отчего сразу много рабочих мест появилось, и наши друзья из Средней Азии этим немедленно воспользовались, вот с ними он и прибыл. Францев подозревал, что такое может случиться, что вместе с людьми в Москву и нелюди пожалуют, из числа тех, кому закон не писан, потому Абрагима довольно быстро вычислили.

— Ты же сказал, что обитатели Востока не рвутся обитать в наших городах?

— Серьезные — да, — подтвердил Пал Палыч. — Да и иные другие тоже. Что тут делать каркаданну или ламассе, не говоря уж о птице Хумай? Здесь для них и климат не тот, и нравы не те, да и внешний вид для наших широт не сильно подходящий. Но то разумная нечисть, понимающая что к чему. А есть ведь гули, например. Им лишь бы пожрать, а где — все едино. Кстати, восточные гули нашим фору могут дать. Они куда хитрее.

— А Абрагим-то кто?

— Он аджин, — пояснил Михеев. — Или по-иному — иблис. Сын пустыни, рожденный из ее марева и благословленный светом тамошнего жаркого солнца. У них там целая градация таких есть, по мере веса в нечеловеческом обществе и объему обретенной при рождении силы. Выше него стоят ифриты, ниже — мариды. Повторюсь — это Восток, дело тонкое, как говаривал товарищ Сухов. Но смысл один — он нежить. Заметь — не нечисть, а именно нежить. Потому кровушку живую уважает, как и положено.

— И как же он уцелел? — изумился Коля. — При таких-то запросах.

— Представь себе, — цокнул языком Пал Палыч. — Держался, крепился, но людей не трогал, хоть от голода и холода усыхать начал. Голубей в пищу употреблял, мелкую живность разную. Собственно, по этим следам его и нашли, он на чердаке одного старого жилого дома на Садовой-Каретной себе жилье обустроил. Там, видишь ли, трубы теплоснабжения не в подвалах, а на чердаках находятся, вот он у них и грелся. Францев, по рассказам, был товарищ жесткий, не сказать — жестокий, но при этом справедливый и честный, за что его вся ночная братия очень уважала. Он сам пошел на тот чердак, переговорил с Абрагимом, вник в его проблемы и как смог помог.

— Это как же?

— Пристроил на птицефабрику, в разделочный цех. Ее один коммерц открыл, которому отдел незадолго до того пособил с кое-какой проблемой. Этот энтузиаст хотел американские окорочка