Свидание на Аламуте - Игорь Резун

— Дамы и господа, мы благодарим вас за…

Но к трибуне уже шел тот самый англичанин — шагал, как циркуль. Бриджи цвета хаки, рубашка, гетры, тяжелые ботинки и алый шейный палаток.

Англичанин вспрыгнул на сцену, улыбнулся «президиуму» и проговорил легко:

— Меня зовут Джулиус Кроу. Я археолог. Мы ведем раскопки в пирамиде Аменхотепа…

— Wow! — выкрикнул кто-то.

— Да, дамы и господа, это так. Я много услышал здесь и думаю, что наши друзья из фонда мистера Лукаса обладают… тайными знаниями. Я хочу пригласить всех желающих завтра посетить наш лагерь. Будет экскурсия в пирамиды. Мистер Лукас сообщил мне, что его фонд оплатит автобусы и легкий завтрак… Я получил от него факс… Итак, леди и джентльмены, до встречи завтра!

Медный ахнул: значит, завтра он повезет детей Алехана на пирамиды! Или тот отменит свою поездку и повезет их сам? Он посмотрел на окошко кабины переводчиков — свет там так и не зажегся, окошко отливало бронзой. Какого черта Валисджанс там делает?

Кроу уже покинул кафедру, и Лис с улыбкой на губах желала всем приятного аппетита.

Они спустились со сцены. В беспорядке перемешанные стулья, забытая баночка «кока-колы». Народ рассасывался, выходил из зала, обменивался впечатлениями — судя по тону реплик, восхищенными. Не торопились только Кроу и его спутница — питерский профессор. Женщина приблизилась к Лис, Шкиперу и Медному и произнесла восторженно:

— Я не очень абстрактно выражалась с трибуны? Ой, ребята, вы такие молодцы! Прямо не верится!

От нее исходило настроение детского азарта; к тому же она помахивала своими туфлями, держа их в руках, как ребенок, избавившийся от родительских запретов. Полноватое лицо дышало свежестью. Медный только собрался ей ответить, как приблизился мистер Кроу; в его сильной загорелой руке трепыхался листочек факса. Археолог проговорил что-то по-английски, обращаясь явно к Медному, и тот сразу растерянно уставился на Лис: о чем он говорит? Лис перевела.

— Мистер Кроу спрашивает, где можно найти мисс Валисджанс; ему необходимо уточнить кое-что по поводу факса от мистера Лукаса… Ты не знаешь, куда она пошла?

Медный снова затравленно посмотрел на девушку — самому сконструировать ответ ему было не под силу. Но внезапно англичанин, выставив вперед шкиперскую бородку, проговорил по-русски, правда, с акцентом:

— Я думаю, что это формальность. Но мне хотелось бы официально поблагодарить фонд Лукаса…

Медный открыл рот. Англичанин усмехнулся уголком рта.

— Я любил одну девушку из вашей страны. И очень упорно учил русский! Но она стала не быть, и поэтому я просто говорю русским. Я не ошибаюсь?

— Да что вы! Валисджанс пошла к переводчикам. Пойдемте со мной.

— Мы ждем тебя в баре, — бросил Шкипер, понимающе глянув на англичанина, и тут же уточнил: — В суши-баре, слева от лестницы.

— Ага. Пойдем… пойдемте, мистер Кроу!

Они вышли из конференц-зала, где уже хозяйничали алжирцы из обслуги: прибирали стулья и смятые бумажки проспектов. Шкипер и Лис, сопровождаемые профессоршей, которая о чем-то возбужденно говорила, направились влево, а Медный и Кроу — к лестнице наверх. По дороге Медный не упустил случая полюбопытствовать:

— Так вы любите русских девушек, мистер Кроу?

Англичанин щелкнул худыми сильными пальцами, словно отмечая очередной кадр киносъемки.

— О! Она была… как сказать?.. шамана. Она ухаживала за одной мумией, а мумия — это есть моя работа. Она была очень природная девушка. Так сказать можно?

Лестница была узкая и крутая. Медный поднимался первым. Почему-то не было света, и он несколько раз споткнулся. Вот и глухой коридорчик второго этажа. Медный наткнулся рукой на что-то твердое и холодное, и почти одновременно его голая ступня коснулась лежащего тела.

Андрей хрипло вскрикнул.

Тотчас вспыхнул свет. Люминесцентная лампа под потолком осветила скорчившееся тело Валисджанс, лежавшее перед открытой дверью переводческой кабины. Странно, но этот стеклянный прямоугольник был повернут именно на входящего, ребром. На пустом кресле валялись наушники красного цвета. А Мари лежала на спине у двери, и на ее лбу багровела окровавленная полоса. Видно, женщина на бегу врезалась в этот холодный край. Рот ее был открыт, тускло поблескивал брекет на зубах.

— Мать твою!

Медный склонился над ней. Почти сразу же рядом очутились две мускулистые, с рыжеватым пушком, руки Кроу. Англичанин деловито ощупал пульс, тронул пальцем кровоточащий шрам на лбу и обронил:

— Маленький ушиб голов. Надо тащить вниз! Быстрое дело!

И он ухватил ее за плечи.

Медному осталось только помочь.

Прошло полчаса. Валисджанс оживили в медпункте отеля, откуда она ушла с повязкой на побледневшем лбу. В случившемся она никого не винила: бежала, чтобы поблагодарить синхрониста за отменную работу, и не заметила открытой двери. Сама виновата. Факс у Кроу она взяла, пообещав передать благодарность мистеру Лукасу, когда он с ней свяжется.

Медный слишком устал для того, чтобы это происшествие оставило в его душе какой-либо осадок.

«…После серии взрывов в Каире, в результате которых погибло в общей сложности двенадцать человек, представитель Туристической Ассоциации Египта мистер Абу Факкр вынужден был объявить, что правительство, к сожалению, не может обеспечить европейским туристам, отдыхающим на курортах Красного моря, стопроцентной гарантии безопасности. В особенности это касается русских туристов, ибо ряд мусульманских вооруженных группировок уже заявили, что теракты и захваты русских туристов будут продолжаться, что непосредственно связано с жесткой позицией России по вопросу о ближневосточном урегулировании…»

Арон Маштейль

Едиот Ахронот, Тель-Авив, Израиль

Тексты

Медный и остальные

«…в общем, творится полный аут. Меня уже задергали какие-то корреспонденты каких-то арабских журналов да телеканалов: типа, мистер доктор, расскажите, как вы лечите. Я прикрываюсь нашей отважной Мари — ну, ты помнишь, девчонкой со смешной фамилией Валисджанс. Боевая она. Американка, ей все по фиг! Она с ними и щебечет, дает интервью от фонда этого Лукаса, которого мы так ни разу и не видели. Кстати, она рассказала, что сама Лукаса видела всего два раза — в Лондоне и Париже, еще до нашего проекта. Толстый, говорит, волосы длинные, усищи… В общем, такой американизированный араб-плейбой. В ковбойских сапожках обожает ходить… А я скрываюсь в одном из шести баров отеля.

Но слух прошел конкретно. Народ нашу деятельность копирует… Прикинь, несмотря на строгое предупреждение о том-де, что можно порезаться о кораллы, на пляже растет гора брошенных тапок. Народ разувается! Ты знаешь, для меня стало открытием, что все это постепенно сдвигается с мертвой точки. Обычно ведь принято считать русских закомплексованными. А вот, мол, европейцы — это да! Голыми загорают, в секс-шопы ходят… Оказалось — ни фига подобного! Все эти немцы, шведы, итальянцы, испанцы жутко закомплексованы. Заморочены. Кто на своей внешности, кто на своем католицизме, кто на своих родителях, кто на политкорректности. И такого, как у нас, чтобы раз, и цыганочку с выходом! — нет у них. Вот они и балдеют.

Тут приехали Иван, Соня и Данила. Так Ванька с Соней показали на пляже Тантру. Ну, конечно, без всяких купальников, но целомудренно. Народ в шоке. Данилу одолели испанки, он от них уже бегает. Они в номер к нему по веревкам лезут, благо, что отель двухэтажный. У Данилы теперь прозвище Коррида.

Я думаю, что посещение группы безбашенных Волшебников из Сибири, Шарм-эль-Шейх запомнит надолго…»

Медный оторвался от компьютера и задумчиво посмотрел в окно, занавешенное тончайшей тюлевой шторой и пересеченное резьбой жалюзи. Залив Акул красовался сизым верхом над кромкой моря; рассвет еще только вскипал розовым за его ровной линией, а Медному все не спалось. Он нашарил на столе пачку доминиканских сигарилл, закурил одну, с наслаждением вдыхая крепкий терпкий дым, и вернулся к электронной почте.

«…Цыганки наши молодцы! Молодая, Патрина, так нам помогла… Наш человек! Да и вторая тоже умничка. Завтра они с детьми присоединяются к нашей поездке на пирамиды. Кстати, мне так и не дает покоя вопрос, откуда они тебя знают. Ну ничего, обязательно спрошу у тебя при встрече. Главное — они не похожи на цыганок. Какие-то, блин, колдуньи, чес-слово! Я думаю, что их наниматель, Лешка то есть (кстати, я тебе про него писал; оказался нормальным таким «новым русским», но с мозгами!), просто не отдает себе отчета, с кем столкнулся. У них в России какая-то сложная ситуация возникла… Жалуется, что тут его дела глушат. Причем странные какие-то дела — фуфло. Бесконечные переговоры с арабами, а толку ни фига. Он получил день отдыха от партнера и завтра едет с нами на пирамиды…»