Слепой стреляет без промаха - Андрей Воронин

Из одного вагона выскочил молодой парень с чемоданом в руке и бросился к лесозащитной полосе. Лысый, стоявший у головного вагона, вскинул автомат и пустил вдогонку ему короткую очередь. Парень пошатнулся и, хватаясь руками за колючие ветви елей, упал на колени, а затем, вскинув руки, опрокинулся на спину. В темноте ярко светилась белизной рубашка, да поблескивал камень в зажиме для галстука.

– Проверь, что там у него, – скомандовал Лысый своему подручному, а сам с автоматом наперевес двинулся вдоль вагонов.

Он дважды выстрелил, заметив темный силуэт в двери одного из вагонов. Желающих подышать свежим воздухом тут же поубавилось.

Лысый взглянул на часы. Прошло ровно семь минут, а они еще не успели обчистить и половину поезда. Правда, в запасе у них оставалось еще достаточно времени.

Следующий состав должен был проследовать по этому пути только через два часа.

Лысый знал об этом доподлинно, план операции был им разработан в мельчайших деталях. Он целых две недели прожил невдалеке от станции, снимая комнатку в деревенском домике. Каждую ночь он выходил к железнодорожному полотну и с часами в руках отмечал прохождение поездов, пока наконец не составил себе четкий график.

Наверное, единственным в поезде, кроме самих бандитов, кто не паниковал, был Глеб Сиверов. Он спокойно дождался, пока Наталья оденется, и улыбнулся, ободряя девушку. Та смотрела на него как на сумасшедшего.

– И вы еще можете улыбаться? Вы так спокойны? Затем она распахнула сумочку и выложила на стол пачку денег.

– Простите, но я от волнения даже не могу сосчитать, сколько здесь будет долларов, если переводить их по курсу. Но думаю, значительно меньше сотни.

– И что ты предлагаешь? Чтобы я сосчитал их?

– Может, вы бы могли одолжить мне сотню, а остаток я вам как-нибудь верну, – она подвинула пачку к самому краю стола.

Глеб преспокойно взял деньги и бросил их внутрь сумочки.

– Сиди и не дергайся, – сказал он Наталье, – все будет хорошо.

Он стал ногами на полку и, запустив руку в глубину багажного отделения, дотянулся до своей спортивной сумки. Расстегнул молнию и вытащил пистолет. У Натальи от удивления раскрылся рот и никак не хотел закрываться. В глазах отразился ужас.

– Вы с ними из одной шайки?

Но тут же она отбросила это нелепое предположение.

– Вы из милиции?

– Ни то и ни другое, – сказал Глеб, наворачивая на ствол глушитель.

Затем он выгреб со дна сумки три запасные обоймы и положил их в карман куртки, а пистолет заткнул за пояс.

В дверь купе постучали. Глеб запахнул куртку так, чтобы не было видно оружие, и открыл дверь. В коридоре стоял бледный, как выбеленное полотно, проводник. Куда только подевалась его нахальная улыбка?

– Деньги… они требуют деньги, вы же слышали…

– Я тебе что сказал? – произнес Глеб.

– Не понял.

– Я тебе сказал посылать их к черту.

– Но они с оружием…

– Я тебе сказал посылать их от моего имени.

– Но тогда они обещали убить меня… – проводник выглядел таким жалким, что сердце Сиверова дрогнуло.

– Ладно, черт с тобой, а то еще в штаны наложишь, – он достал из-за пояса две стодолларовых бумажки и сунул их в руку проводнику. – Но только смотри, не забудь отдать их мне потом.

– Я их отдам бандитам. А вы, если хотите, разбирайтесь с ними сами.

– Закрой дверь, – приказал Глеб.

А проводник уже стучался в следующее купе. Совсем неподалеку прозвучала короткая автоматная очередь, и трассирующая пуля прочертила темноту за окном.

– Я боюсь, – прошептала Наталья, забиваясь в угол поближе к проходу, подальше от наружной стенки.

Глеб подошел к окну и опустил раму. Явственнее стали слышны крики, детский плач, ругательства.

– Я бы не советовал тебе оставаться тут, – Глеб обернулся и махнул рукой Наталье.

– Куда вы? Там же могут убить! Вы же заплатили деньги.

– Я не собираюсь доставлять им такое удовольствие, – рассмеялся Сиверов и уже прикрикнул на девушку:

– Пошли со мной!

Та только поплотнее забилась в угол.

– Или ты хочешь расстаться со своими сережками?

– Они все равно не золотые, а позолоченные, – призналась Наталья. – Да и бриллианты в них фальшивые.

– Думаешь, кто-нибудь будет с этим разбираться? Ты хотя бы вынула их из ушей, а то оторвут вместе с ушами.

Наталья тут же представила себе страшную картину и вспомнила, что Лысый обещал прислать своего друга и разобраться с ней и Глебом персонально. Она уже представляла, как Дружок сжимает в пальцах ее отрезанное ухо и сияние исходит от поддельного бриллианта.

– Если мы станем тут рассиживаться, то и впрямь дождемся неприятностей.

Глеб высунулся по пояс в окно, перегнулся и ухватился за край вентиляционного люка на крыше вагона. Мгновенно в окне исчезли и его ноги.

– Куда вы? – замирающим от страха шепотом проговорила Наталья, на полусогнутых ногах пробираясь к окну.

Тут же в проеме возникла голова Глеба. Его длинные русые волосы развевал ветер. Он протянул Наталье руку.

– Давай быстрее!

В коридоре уже слышались грубые голоса. Прозвучала автоматная очередь, посыпалось битое стекло, пронзительно закричала женщина. Это и подстегнуло Наталью. Она ухватилась за протянутую руку и встала ногами на столик. Она и сама не ожидала от себя подобной прыти. Сперва оперлась ногой на раму, а затем, изогнувшись, ухватилась за плечо Глеба левой рукой, а правой вцепилась в вентиляционный люк.

– Ну вот, из тебя получится неплохая акробатка, – невесело пошутил Глеб, когда Наталья уже сидела на крыше вагона.

Рядом с ней проходил какой-то провод, к которому она боялась прикоснуться, опасаясь, что тот находится под напряжением.

– Придержи меня за ноги.

Она как-то неумело взялась за щиколотки Глеба. Тот зло зашипел:

– Так не пойдет, лучше садись.

– Вам же будет больно!

– Садись, я сказал!

Наталья уселась. Глеб вновь свесился вниз и приподнял раму, оставив только узкую щель, в которую с трудом можно было просунуть руку. Теперь они вдвоем сидели на крыше вагона под звездным небом. Но самое странное, Наталья отнюдь не чувствовала себя в безопасности. Теперь ей казалось, что кто-нибудь из бандитов непременно выпустит очередь в потолок, и именно в то место, где она сидит.

Поэтому она подтянула колени к груди и принялась взглядом искать, где же проходит перегородка в купе.

– Если будешь так сидеть, тебя скоро заметят. Лучше ложись.

– Боюсь, – отвечала девушка.

– Ладно, поступай как знаешь, – Глеб на корточках, придерживаясь рукой за натянутый провод, стал пробираться вперед.

– А я? – раздалось у него за спиной.

– Сиди. Скоро все будет в порядке.

Наталья с тоской во взгляде проводила Глеба. Тот добрался до края вагона и, поднявшись в полный рост, перепрыгнул на соседний. А затем внезапно прилег и замер.

Наташа затаила дыхание и на всякий случай тоже легла, распласталась на выкрашенной в черный цвет жести. Глеб впился взглядом в темноту, пытаясь понять, что же все-таки происходит возле состава. На всякий случай пистолет он держал наготове. Он увидел, как бандит переворачивает тело убитого молодого человека, видел, как разрезает ножом чемодан и вытряхивает из него содержимое.

Сиверов лежал над самой дверью тамбура. Та была открыта, и слабый свет падал на щебень откоса.

Из тамбура послышались голоса:

– Да ты посмотри, может, набрал в темноте какой-нибудь бижутерии.

– Ладно, ты иди дальше, а я посмотрю. Послышался звук открывающейся двери, и из вагона высунулась голова. Бандит, придерживаясь за поручень, высунулся наружу.

Желтый свет лампочки отливал на стволе автомата. Глеб абсолютно бесшумно опустил руку и схватил бандита за шиворот. Тот даже не успел вскрикнуть. Ворот застегнутой куртки сдавил ему горло, ноги оторвались от подножки, и он завис. Как и предвидел Глеб, вместо того, чтобы уцепиться за поручень и другой рукой, бандит попытался обеими руками разжать пальцы, державшие его за шиворот.

Глеб левой рукой направил ствол пистолета вниз и нажал на курок.

Раздался негромкий хлопок выстрела. Пуля вошла точно в позвоночник, рельефно проступивший на шее. Бандит мгновенно обмяк. Глеб разжал пальцы.

Словно мешок с песком, тот хлюпнулся на щебень. Автомат соскользнул с откоса и исчез в темноте.

Бандит, разбиравший пожитки, вскинул голову. Но даже не успел что-либо увидеть, как Глеб прицелился и выстрелил. И на этот раз он не промахнулся. Пуля легла немного правее, чем Глеб предполагал, – прямо над левым глазом. Но с расстояния в семьдесят метров, почти в кромешной темноте, вряд ли бы кто-то выстрелил точнее.

Глеб повернулся на бок, чтобы посмотреть, как там Наталья, справедливо полагая, что та уже еле жива от страха. Девушка лежала на крыше вагона, прикрыв голову руками.

«Ладно, разбираться будем потом», – подумал Сиверов и, ухватившись руками за водоотливной желоб, спрыгнул на подножку вагона и тут же исчез в тамбуре.