Пираты Короля-Солнца - Марина Алексеева

Итак, засыпая в адмиральской каюте, я думала о вас, мой милый, далекий путешественник, Шевалье де Сен-Дени — о вас и о Китае. Я мечтала о том, что мы с вами пьем чай из китайского фарфора на борту китайской лодки джонки и была уверена, что мне это приснится во сне. Вы, чай, Китай и джонка. Но мы не властны над своими снами. А ведь я, засыпая, даже молила Бога, чтобы он послал мне сон с моим любимым. О Шевалье, Шевалье! Думаете, я вас увидела во сне? Как бы не так! Закон подлости или злой рок — называйте как хотите, но я увидела во сне не вас, а… господина де Бражелона.

Мне снилось подземелье на Монмартре, под той самой горой, где Святому Дионисию, вашему патрону, Шевалье де Сен-Дени, в старину голову отрубили. И вроде бы из этого подземелья вел подземный ход прямо в резиденцию Черного Папы — Генерала Ордена. Мы пробирались по узким темным коридорам, то и дело мимо нас порхали летучие мыши, а под ногами шныряли огромные крысы. Все это было так ужасно! Мы проникли в тайное логово иезуитов, нас пропустили люди в черных капюшонах, за нами закрылись решетки и железные двери. Виконт держал в руке факел и вел меня за руку. Откуда он знал дорогу? Но мне снилось, что он шел прямо по этому подземному лабиринту, а под ногами хлюпала вода, и я очень боялась, что мы заблудимся в этом подземелье. Но мы же должны были дойти до резиденции Генерала Ордена! Вот в каком 'милом обществе' я оказалась, дорогой Шевалье! Где-то в глубоком подземелье, даже под руслом Сены: говорят, в Париже есть какие-то подземные коммуникации, еще при тамплиерах прорытые, но я по таким ужасным лабиринтам в реальном мире не шастала. Милое общество — летучие мыши, крысы и мой подземный телохранитель, г-н де Бражелон. Правда, в его обществе я все-таки чувствовала себя защищенной. Он велел мне в случае опасности взять у него факел, а он, мол, тогда будет драться."Вы полагаете, сударь, иезуиты могут организовать покушение на нас?" — спросила я. "Эти милые ребята на все способны, герцогиня", — ответил виконт. Вот какая глупость мне снилась! Но это еще не предел моей глупости!

В детстве мне рассказывали разные страшилки про камеры-ублиетты, приводимые в действие не то кнопкой, не то рычагом. Вроде бы такие ублиетты есть в Лувре, в Анжерском замке, и злая королева Екатерина Медичи широко применяла их в своей практике. Я вовсе не думала о Екатерине Медичи, ни об этих подземных камерах, сама удивляюсь, с чего мне приснилась такая дикая глупость! Но, видимо, детские ужастики как-то отпечатались в моем сознании…

Словом… страшная черная рука в черной-черной перчатке нажала на рычаг…и… перед нами распахнулась бездна, черная дыра!

Мой сопровождающий оттолкнул меня — во сне-то он вел себя по-рыцарски, не то, что наяву, а сам, бедняга,… провалился в эту ублиетту!

Вообще-то, насколько я помню страшилки, люк сразу захлопывается, но дыра так и осталась, и я — у самого края этого люка. Я очень испугалась, и еще мне стало очень жаль виконта, я подумала, что он, наверно, разбился при падении. Но, к счастью, мой спутник остался невредим. Я подобралась к самому краю колодца, шахты, дыры этой и окликнула: 'Виконт, вы живы? Как вы там?" — "Нормально! — "Вы себе ничего не повредили?" — "Целехонек! Спокойно, принцесса, будем выбираться!" Голос шел из глубины, и меня охватила дрожь, потому что я была одна-одинешенька в этом подземелье, и мой единственный защитник провалился в ублиетту.

Но это еще не все! Факел, разумеется, погас, и мы оказались в полной темноте, скажем лучше, во тьме кромешной! Я сейчас уже не помню в точности, о чем мы разговаривали, но тут в конце галереи мелькнул свет, и появился человек с фонарем. Я совсем перетрусила, увидев этого человека. Я уж решила прыгнуть в эту ужасную ублиетту к виконту и стала просить его, чтобы он поймал меня на лету, потому что у человека с фонарем была накручена на голове большущая чалма, белая чалма, какую носят мусульмане, совершившие паломничество в Мекку. Мало того, что этот язычник проник в святая святых суперкатоликов — иезуитов, это, наверно, какой-то свирепый ассасин, решила я с перепугу.

— Дочь Бофора! — воскликнул человек в чалме. Я зажмурилась — сейчас, конечно, этот язычник нанесет мне ассасинский удар! Но удирать я не могла, даже если бы захотела. Во сне всегда так — хочешь спасаться бегством, и не можешь. Да и как можно бежать, бросив в подземной камере виконта, я же его втянула в это путешествие по парижским подземельям. Кажется, я молилась, но не помню, что лепетала. А подземный человек в чалме отцепил красивый бриллиант, что сиял во лбу незнакомца как звезда, и снял свою чалму. Я думала, он будет бритый, как принято у мусульман, но под чалмой были густые темные волосы, и я узнала переодетого мусульманина.

Это был…

…Д'Артаньян!

— Господин Д'Артаньян, как вы сюда попали? — спросила я.

— Парижские тайны! — сказал гасконец. И стал разматывать свою длинную чалму. Он мотал, мотал, мотал и мотал свою длинную-длинную-предлинную чалму, а она все не разматывалась, не разматывалась, не разматывалась, ну никак не могла размотаться. А когда все-таки размотал, бросил конец чалмы в подземную камеру, крикнул: "Держись, дружок!" — и вытащил виконта как рыбину. Я хотела помочь гасконцу вытаскивать виконта, но он растопорщил усы и рявкнул на меня: "Отойдите, принцесса, не путайтесь под ногами". И я даже не обиделась.

Итак, с помощью переодетого турком Д'Артаньяна виконт выбрался из подземной камеры, они, конечно, начали обниматься, а потом гасконец спросил: "Кой черт вас занес сюда?" Мы стали объяснять, зачем мы полезли в подземелье, мимо шныряли летучие мыши. "Кыш, нечисть!" — отмахнулся от них гасконец.

— Вот дурачье, — проворчал Д'Артаньян, — Мне на старости лет делать больше нечего, как таскаться под руслом Сены.

Мы стали говорить гасконцу комплименты, что он вовсе не старый, и, если бы не он, мы бы, быть может, так и пропали бы в мрачном подземелье иезуитов.

— Черт побери! — сказал Д'Артаньян, — После поговорим.

…И я проснулась, так и не узнав, кто такой Черный Папа иезуитского Ордена и не досмотрев до конца мой кошмарный сон. А уже пора было идти на ужин — били склянки, я сказала отцу, что причешусь и сразу же прибегу. Но я немножко задержалась перед зеркалом, совсем немножко. Я заметила, что воротничок моей рубашки уже не совсем свежий, решила переодеть рубашку и, разумеется, верхнюю курточку. Вот и все, совсем недолго, но, тем не менее, к ужину я безнадежно опоздала. Все уже были в кают-компании.

Что ж, опишу наш Коронный бомонд, наше изысканное общество! Капитан и отец за обе щеки уплетали куриный бульон, поминая добрым словом Генриха IV. Ну, ясно, КУРИЦА В СУПЕ! Впрочем, не одна курица с южного побережья милой Франции была сварена в огромном котле, несколько часов назад служившем убежищем Ролану. Я этих курей видела еще живых, в клетках — вот пейзаны нажились, сбывая своих куриц адмиралу. Мне стало жалко курочек, и суп в горло не шел. Ролан сидел на почетном месте: рядом с капитаном и так уписывал Суп имени Генриха Четвертого — за ушами пищало. Он, конечно, не думал об осиротевших цыплятах… Серж де Фуа, как и все пираты, в бандане с лилиями, уже с супом покончил и перешел ко второму блюду — рису с курятиной. Он глодал косточку — куриную ножку, напевая песенку, как раз про короля Генриха. Его дружки были тут же — Оливье де Невиль жадно смотрел на бутылки и что-то выяснял с обслуживающим персоналом, писал что-то на салфетке, оказывается, уже тогда он договаривался насчет ночной пирушки. Гугенот, или шевалье де Монваллан, уже пил на брудершафт с господином де Сабле. О Гугеноте я еще не писала, а между тем у этого парня весьма высокий рейтинг в пиратской компании. Моряки его тоже зауважали, узнав, что бывший мушкетер Д'Артаньяна устроил нечто вроде дуэли в королевском дворце и оцарапал щеку фавориту короля, проныре де Сент-Эньяну. А еще Гугенот учился в каком-то коллеже, вроде даже иезуитском и знает уйму всяких вещей, но что-то ему там не понравилось, не то вытурили его иезуиты, не то он разругался с ними, точно не знаю. Все это мне поведал Ролан де Линьет, не зря малый два года при Дворе Короля-Солнца ошивался, все интриги знает. Я надеюсь, что найду ваш след, Шевалье, но пока не извлекла из рассказов Ролана интересующей меня информации. Люк-художник, доктор, священник — я уже устала описывать это пиршество, тем более что меня поразило отсутствие 'чудовища' , кошмара моего!