Темный Луч. Часть 5 (ЛП) - Вудс Эдриенн

Я гордился ею за то, что она стояла перед монстрами, которые сделали это с ней. Она правдиво рассказала о тех событиях.

— Я нашла дорогу обратно на фермы, и Люк нашел меня, когда выполнял свои еженедельные поручения. Чарльз вернул мне здоровье. Нелегко было примириться с моей деформацией. Несколько месяцев спустя Элли появилась снова, с кем-то, похожим на Уильяма. Я не знала, что это был мой кузен, и тогда он сказал нам, кто он такой. — Она снова взорвалась. — Простите. Я уже давно не испытывала такого счастья.

Слезы застилали мне глаза, когда я слышал, что она на самом деле чувствовала в тот день.

Она посмотрела на меня.

— Он сотворил заклинание трансформации, когда увидел мой глаз, и исцелил себя в течение следующих нескольких дней. Вот почему у меня больше нет этого шрама.

Я улыбнулся ей. Она ни разу не вскрикнула от боли, а это означало, что все, что слетало с ее губ, было правдой.

— Вместе с ним пришло много надежд. Это было тогда, когда он обнаружил, что король Альберт тоже все еще жив. Я могу с легкостью засвидетельствовать, что мой кузен мог видеть ее сны. Он много раз подпрыгивал во время их пребывания на ферме, умоляя меня разбудить ее. Так что, если он говорит, что увидел в них Сеймора, я ему верю. Мне тоже снились кошмары. В конце концов они прошли вместе с восстановлением.

Она говорила еще немного, а затем, наконец, сошла со свидетельской трибуны.

Констанс обняла ее, то же самое сделали Чарльз и Люк, когда она села.

Следующим был Чарльз, и он выпил сыворотку, назвал свое имя и сел в кабинку для свидетелей.

Король тоже задал Люку много вопросов. Старик проливал слезы по всем женщинам из потерянных семей. Он закончил свой рассказ тем, как Сеймор и Уильям забрали Максин и Ники, когда те пришли.

Он засвидетельствовал, что был свидетелем того, что я сделал для Анук. Она была изуродована. Ее левый глаз был ужасно обожжен, и потребовалось время, чтобы он зажил. Он думал, что на каком-то этапе они потеряют ее из-за серьезности совершенного над нею надругательства. Констанс громко заплакала, и Оливия вывела ее из здания. Даже у короля Альберта были слезы на глазах, и он качал головой.

Четверо подсудимых просто фыркнули и даже не выглядели обеспокоенными причиненным ими ущербом. Сеймор, вероятно, планировал, что делать с Чарльзом после суда. Как я планировал, что сделаю с ним. Он был таким гребаным садистским придурком.

Наконец Чарльз ушел. Ни одна боль не поразила его тело во время этого свидетельства.

Оливия вернулась и засвидетельствовала похищение Ники, а Люк сделал то же самое с Максин. Две девушки не хотели быть здесь сегодня, потому что они все еще решали свои проблемы. Даже несмотря на то, что это сделали не они четверо. Они забрали их с фермы, что противоречило договору, который они подписали с Гораном.

Люк свидетельствовал о том, как они пытались поговорить с Гораном по поводу этих инцидентов, но он не хотел их видеть. Инциденты продолжали происходить, а они ничего не могли поделать.

— Подожди, ты подписал договор с Гораном? — спросил Калеб у Люка.

— Да, мой король. Тот, который уберег бы наши семьи и детей от беды за то, что они сделали с нашими землями. Вот почему у нас нет штрих-кодов. Мы также были свободны от посещения жатвы и праздников.

Калеб кивнул, когда, наконец, услышал всю историю целиком.

Люк закончил.

— Поскольку принцесса не может присутствовать здесь сегодня для дачи показаний, вступает в силу Драконий закон с сорок второй поправкой. Следующий свидетель — Блейк Лиф.

Я встал и подошел к свидетельской трибуне. Охранник дал мне пузырек, сломал печать и сунул его мне в рот — правда, Блейк, не больше и не меньше.

— Назови свое имя, пожалуйста, — сказал Калеб, и я посмотрел на него, но назвал свое полное имя и породу дракона, прежде чем сесть в кабинку для свидетелей.

Я смотрел на Сеймора и не сводил с него глаз.

— Ты дракон принцессы?

— Да, — сказал я, свирепо глядя на ублюдка.

Он тоже посмотрел прямо на меня, думая, что это была маленькая игра.

Калеб попросил меня многое уточнить, и, наконец, мы заговорили о возвращении Елены. Состояние, в котором они нашли ее, сны, которые я видел, я думал, что был частью того, что они с ней сделали. Я рассказал им обо всех ее снах. Я был настолько честен, насколько мог, и снова мое тело не болело.

— Блейк? — спросил Калеб, и мой взгляд оторвался от Сеймора, когда я посмотрела на него.

— Я знаю, ты злишься, — прошептал он так тихо, что я едва расслышал его. — Перестань пялиться на него.

— Я дал клятву при первом же удобном случае, что если в людях, которые сделали это с Еленой, есть хоть какое-то искупление, Бог скроет их от меня.

Калеб кивнул.

Все было кончено. А потом они пригласили одного врача, чтобы он засвидетельствовал состояние здоровья Елены, когда они привезли ее сюда. Доктор был последним свидетелем.

Сеймор встал, хотя адвокат советовал ему этого не делать.

— Я не сделал ничего плохого, — прошипел он, и мой отец слегка нахмурился. Так же поступил и король Калеб.

Неужели он действительно был таким наивным?

Я покачал головой.

— Это будет весело.

— Блейк?

— Он вырос без нашей магии, отец. Он увидит свою задницу.

— Ты действительно думаешь, что он настолько эгоистичен?

— Да, ты не видел ее снов. Сеймор думает, что он бог.

Отец фыркнул и откинулся на спинку стула, наблюдая за происходящим.

Сеймор выпил сыворотку, и охранник убедился, что он выпил ее, прежде чем занять свидетельское место, назвав свое имя.

Король Калеб рассказывал о том, как его отец давным-давно сражался с ними на войне. Он был отличным союзником.

Сеймор просто кивнул.

Калеб снова завел светскую беседу, задавая вопросы о Горане. Когда его восхищение Гораном проскользнуло наружу, Калеб понял, что сыворотка подействовала.

Затем он расспросил его об Элли.

— Я не знаю… — он согнулся пополам от боли.

— Сынок, ложь не поможет, — предупредил Калеб. — Сыворотка, которую ты выпил, — это сыворотка правды. Адвокат посоветовал не давать показаний, если не собираешься говорить правду.

Сеймор хрюкнул, как бык, так как вены на его шее, казалось, вот-вот лопнут.

— Прекрати это, сейчас же.

— Скажи правду, и это прекратится, — приказал Калеб. — Ты знаешь Элли?

— Да, — выплюнул он, и боль исчезла.

Он провел руками по волосам, так как пот задержался у него на лбу. Беспокойство просачивалось сквозь него.

Мне действительно нравилось видеть, как этот мудак страдает.

— Обвинения, выдвинутые в ваш адрес, являются правдой?

— Нет, — сказал он, но весь суд мог видеть, как он борется с болью.

Король Калеб тоже просто уставился на него. Сеймор был идиотом.

Отец усмехнулся.

— Говори правду, сынок. Боль никуда не денется.

Ноздри Сеймора раздулись, и, наконец, он вымученно произнес «да».

Все в зале суда зааплодировали.

— У меня больше нет вопросов, — сказал король Калеб. — Можешь уйти.

Остальные из них не пили сыворотку. Они увидели всю мощь этого и поняли, что им крышка.

Я посмотрел на часы. Уже почти подошло время ужина.

— Я знаю, вы думаете, что из-за того, что принцесса недоступна для этого испытания, оно не такое суровое, как вы думаете, — сказал Калеб и посмотрел на всех четверых. — Но ее дракон, который связан с ее разумом, видел то, через что она прошла. Как будто принцесса здесь, через него. Итак, вы четверо предстаете перед судом за следующее. Анук Лонгвей — за нападение, нанесение увечий и преднамеренное убийство. Во-вторых, террор фермеров, когда они заключили контракты, четко заявляющие, что им не причинят никакого вреда. Наконец, за нападение на принцессу и предварительное обдумывание ее убийства.

Журналисты зашептались, и Калеб посмотрел на них. Все замолчали, прежде чем он снова перевел взгляд на четверых преступников.

— Честно говоря, Пейя не заживет с такими людьми, как вы. Я знаю, что правило «око за око» отпало давным-давно. Я сам в это не верю, но я верю в справедливость и твердо верю в Закон Дракона. Была дана клятва, и не просто какая-то клятва, а клятва Альфы всех драконов. Суд Бориша мог бы подвести его в этом, но не Закон Дракона, который в данном случае является абсолютным. Я одобряю это заявление, и теперь вы во власти Альфы драконов.