Мой муж (СИ) - Литвин Светла

— Ладно, ладно. Как сама скажешь, — согласилась мама. 

Пока мама занималась хозяйством, я ещё полчаса катала коляску по двору и с радостным писком бросилась за забор, когда издалека показалась машина мужа. 

Исаев даже парковаться не стал, затормозил поперёк дороги и вышел, чтобы поймать меня бегущую к нему. Подхватив, муж закружил меня смеющуюся на месте. Поцеловала его решительно и протяжно. Жаль по сторонам никто горько не покричал, этот поцелуй точно занял бы первое место.

— Ну всё! Всё! Присосалась, как пиявка, — хохоча, произнёс муж, ставя меня на землю.

— Слава богу, всё закончилось, — шепнула, глядя на довольного Анатолия.

— Садись в машину, милая, — муж поторопил меня, заталкивая на заднее, а сам пошёл за Игорем.

Я попрощалась с мамой через окошко, и мы поехали домой, полные радости, что всё разрешилось в нашу пользу. И пусть год условно, это вовсе были пустяки по сравнению с тем, что могло бы случиться.

— Пойду ужин разогрею, — радостно почти пропела тётушка, унося с собой Игоря.

Я хотела тоже зайти за ней, чтобы помочь, но муж придержал меня за талию на крыльце, не дав зайти в прихожую.

— Я баню затоплю? За Игорьком тёть Аня присмотрит, — предложил он, по-хулигански оттягивая ворот и пытаясь заглянуть мне под кофту.

— Не смею отказаться, — прижалась к мужу, повиснув у него на шее, в голове метались слова благодарности и признаний.

— Какая сознательная стала, — хохотнул Исаев, намекая на мои упрямства годичной давности.

— А кто старое помянет, тому глаз вон, — смеясь, щёлкнула мужа слегка по веку, и тут же почувствовала на своих бёдрах всю силу хватки своего мужа.

И снова поцеловал меня рьяно, до головокружения.

— Ладно, давай в дом пока, а то до бани не доживу, — Исаев запустил меня в дом, а сам пошёл топить баню.

Савелий после суда взял отгул и этим делом заняться больше было некому. Я думала, что Толя просто растопить печку и наберёт в бочку воды и ничего лишнего, но когда мы зашли в предбанник спустя час после ужина я готова была расплакаться от умиления.

Весь пол и лавка в предбаннике, всё было усыпано цветочными лепестками разных цветов. Это разноцветье напоминало цветочную полянку. На металлическом подносе в углу горели свечки. Обычные белые свечи используемые в быту когда свет отключали, но в контексте романтического вечера смотрелись чудно и мило.

— Толя... какой же ты у меня замечательный, — мурлыча произнесла, глядя в его счастливые глаза.

— Ты мне здесь не так давно в любви признавалась, — напомнил муж моё чистосердечное, — Повторишь в романтичной обстановке, — не попросил, а потребовал.

— Я люблю тебя, очень-очень люблю! — заголосила на весь предбанник, будучи счастливой до невозможности.

— То-то же, — довольно хмыкнул Исаев.

— Что это значит? А где для меня ответное признание в любви?! — поинтересовалась возмущённо и обиженно надувшись.

Знала, что муж меня любит. Даже сомнений не было, он без слов, чаще делом доказывал это. Но я уже во второй раз признавалась ему в любви, а он на это что угодно, только не о чувствах.

— Ох и характер, — хохотнул муж, — Сейчас я расскажу, как люблю тебя, только раздену, — произнёс хрипло, с похотливой улыбкой.

Прижал к себе, одной рукой задрав подол халата сжал ручищей бедро, вторую руку утопил в волосах. Впился в них пальцами, оттягивая так, что я была вынуждена запрокинуть голову. Губы тут же обожгло страстным поцелуем. Исаев набросился на меня не с желанием, а с неуёмной жаждой. Такое уже было однажды, в день нашей первой брачной ночи. Тогда напугал меня до ужаса и истерики, а теперь это вызывало возбуждение и желание ответить с не меньшей страстью.

Чуть бочку не свернули от опрометчивого шага в сторону.

— Ну-ка, сюда давай, — шепнул муж в губы, затаскивая меня в душевую. 

— Я же ещё в халате! — взвизгнула, ожидая, что сейчас на нас польётся поток воды. 

— Да мы сюда не мыться зарулили, — хохотнув, быстро объяснил муж, и минуя молнию, стянул с меня халат через голову. 

Мне оставалось только подчиняться такой неуёмной страсти и желанию Исаева, даже свои пять копеек вставить не успела. Только дотянулась руками до пуговиц на рубашке мужа, как он резко развернул меня к стене, заставив упереться ладонями в тёплый кафель.

Прижался ко мне и его тяжёлые ладони легли на плечи. Медленно погладил по спине и бёдрам, снял с меня трусики. Затем жадными ладонями по животу и груди вызывая во мне возбуждающее волнение. Я ещё больше прогнулась, сокращая между нами и так небольшое расстояние, а Исаев садистки отступил на шаг.

Чуть обернувшись посмотрела назад, муж любовался мной и раздевался. Выдохнув, я упёрлась лбом в тёплую плитку. Жара в предбаннике не было, но ожидание распаляло, нагревая кровь. Я кратко дышала в ожидании, слыша, как Толя расстёгивает ремень, снимает рубашку, брюки и отбрасывает вещи в сторону. Ждала томительно и с присущей мне вредностью злясь, на эту такую дурацкую сейчас классику. Рубашка и брюки... так чертовски долго от них избавляться.

— Иди сюда, милая, — шепнул Толя, и прихватив меня своей ручищей под живот, качнул ахнувшую меня к себе.

Скользнул другой рукой между ног растирая скользкий сок, выступивший от желания. На всё это лишь считаные секунды, но от неуёмного желания они казались излишне долгими.

— Любимый...— неосознанный оклик сорвался с губ и муж прекратил мучить меня томительным ожиданием.

Вошёл плавно с хриплым приглушённым стоном. Двумя руками крепко подхватив меня под живот. От этих прикосновений, от чувства полного единения каждая клеточка тела и души отвечала восторгом. Мне хотелось быть ближе, раствориться и ничего меня не сдерживало.

Ничего...

Кроме самого мужа.

Он целиком и полностью владел ситуацией, ни на секунду не позволяя взять верх. И я не могла ему сопротивляться. Невозможно было совладать с натиском крепких рук, удерживающих меня возле стены, и мощных толчков, разносящих по телу сладостную истому, из-за которой мои ноги слабели. 

Серия рьяных толчков о бёдра под мои стоны неожиданно и резко оборвалась. Муж развернул меня к себе потянулся губами к губам, коротко поцеловал, прижимая меня спиной к тёплому кафелю. Отпрянул немного и посмотрел так серьёзно на ошалевшую меня, и от этого взгляда карих глаз мурашками покрылись руки плечи. Исаев подхватил меня под бёдра заставив обнять себя руками и ногами и снова вошёл, скользя языком по губам, прижимаясь всем телом. От такой близости голова и вовсе пошла кругом, всё поплыло в чувственном тумане.

Каждое рьяное и настойчивое касание, каждое мощное движение словно целый фейерверк прекрасных чувств и ощущений, разносящихся по всему телу. 

Часто бьющееся сердце разгоняло горячую кровь по венам всё быстрей и быстрей, до самого предела. С каждым толчком пальцы мужа всё сильней впивались в бёдра, сводя с ума. И накрыло нас уже не по отдельности, а одновременно, что, несомненно, было в разы приятней. 

И снова муж не сразу отпустил. Не освобождал, придержал одной рукой, зажав меня между стеной и своим телом. Дёрнул ручку крана и сначала на нас полился поток прохладной воды, лишь  потом я коснулась ногами пола. 

Мы и не мылись даже, только бесконечно целовались, стоя под струями воды, пока она не закончилась и то мы не сразу это поняли.

— Вода в баке закончилась, — заметил муж, оторвавшись от моих губ.

Это было не очень хорошо, учитывая, что с бака вода шла на весь дом. 

— Дуй в парилку, я схожу быстро включу, чтобы набиралась, — муж обмотался простынкой и выскочил за дверь, я юркнула в парилку. 

Меня уже не смущала температура выше шестидесяти, ниже Толя и не топил. Плеснув ковшик воды, я села на нижний полок, пропитываясь не жаром парилки, а горячим, приятно обжигающим чувством полного счастья. 

— Голову покрывать надо! — Исаев зашёл в парилку уже ругаясь, и нахлобучил на мою голову войлочную шапку.