Капитан Френч, или Поиски рая - Михаил Ахманов

Благовония я закупал вместе с Шандрой, и в том был двойной смысл: во-первых, она находилась при деле и проверяла каждую партию, а во-вторых, ее внешность и обаяние действовали на соляритов с неотразимой силой, что позволяло мне сбивать цены и выбирать лучшее из лучших. На протяжении шести циклов, пока я набивал корабельные трюмы контейнерами с парфюмерией, мы пропитались таким количеством запахов, что нас самих можно было б продавать на вес вместо ароматических губок. Особенно Шандру; ее волосы благоухали свежим океанским ветром, щеки пахли апельсинами, шея — магнолией, а о том, что ниже, я не рискую упоминать.

Наконец с бизнесом было покончено, и у нас оставались еще три недели (обычных, не солярисских), дабы насладиться отдыхом. Мы потратили их, путешествуя по островам и архипелагам от южного до северного полюса и посещая приемы и вечеринки, устроенные в нашу честь. Было все, о чем мечтала Шандра: безбрежный, залитый солнцем океан и острова, покрытые зеленью, пряный запах магнолий, пальмы с огромными листьями, похожими на гигантскую растопыренную пятерню, отдых в апельсиновых рощах и в легких бунгало у побережья или под кронами секвой, что возносились над лесом, подпирая облака. Мы насмотрелись и прочих чудес, таившихся на пустынных вулканических островах: мрачные скалы над серыми водами, камни, источенные ветрами, бурый силурийский лишайник на отвесных склонах, быстрые водопады и теплые гейзеры, взрывавшиеся водными струями, неприступные вершины, над которыми вечно курится дымок… Шандра млела и делала снимки, а я, как было обещано, стоял рядом, обнимал ее (чтоб она не свалилась в восторге с утесов) и чувствовал, как под моей ладонью стучит, трепещет и бьется ее сердце.

Что касается приемов и вечеринок, то приглашения сыпались на нас градом; мои секретари едва успевали их сортировать, откладывая то, что заслуживало внимания. Вот, например:

Додсон Крайслер Сармишкиду, ректор Эмбер-лийского университета, действительный член Академии Ста Островов, обращается к высокочтимому и достойному КАПИТАНУ ГРЭМУ ФРЕНЧУ И ЕГО СОВЕРШЕННОЙ СУПРУГЕ ЛЕДИ КИЛЛА-ШАНДРЕ ФРЕНЧ С ПОКОРНОЙ ПРОСЬБОЙ посетить прием в Большой Зеленой Аудитории Эм-берлийского университета, устроенный в честь означенного выше КАПИТАНА ФРЕНЧА, ВЕЛИКОГО ТОРГОВЦА СО ЗВЕЗД, ДРУГА ГРАНИЦЫ.

Программа:

Чествование КАПИТАНА ФРЕНЧА с вручением ему наград от Федерации Ста Островов: степени “doctor honoris causa” Эмберлийского университета и ордена “Великий Кальмар”; представление стихотворной мерфийской оратории “Гамрест” (в записи); катание на дельфинах. Напитки и закуски — из ресторана “Сказочные сны Гонолулу”.

Сказочные сны Гонолулу! Подумать только! Плюс незабвенный Гамрест, дипломы и ордена! И даже дельфины! На них мы еще не катались. Конечно, капитан Френч и его совершенная супруга не могли лишиться такого удовольствия, хоть из Фаджейры до Федерации Ста Островов путь не близок — примерно две пятых планетарного экватора. Помимо того, прием устраивал Зеленый клан, а это означало, что мы доберемся до постели на пять часов позже — то есть, если использовать аналогии, где-то на рассвете (разумеется, не имевшем ничего общего с солнечным восходом). Но Шандра решила, что купание с дельфинами нас освежит и что орден “Великий Кальмар” будет мне к лицу. Так что мы облачились в наряды цвета майских небес, сели в аэрокар и двинулись на юго-запад, прямиком к острову Эмберли.

Должен вам сказать, что высшие университетские чиновники, как и руководители биостанций и океанологических институтов, обладают на Соля-рисе немалой властью. Они — непременные члены конгрессов, сенатов и ареопагов, они входят в наблюдательный совет каждой фирмы и компании, и это не удивительно: ведь животный мир Соляриса и почти вся его флора сотворены искусством биологов, ботаников, ихтиологов и генетиков. Ergo, все они пользуются заслуженным почетом, а где почет, там неизменно присутствуют власть и деньги. Я счел необходимым это объяснить, чтобы вы не заблуждались насчет вечеринки, которую устраивает ректор: это эквивалентно дипломатическому приему самой высокой категории. Там собирается местная элита, прекрасные дамы и состоятельные джентльмены; вино льется рекой, закуски выше всяких похвал, и благородная публика ест, пьет, сплетничает и флиртует.

Подобные мероприятия всегда проводятся в университетах, поскольку они обладают необходимыми средствами и помещениями. В понятиях Соляриса, университет — это административный корпус двухсотметровой высоты, окруженный аудиториями пяти кланов, которые представляют собой не здания, а круглые, овальные или подковообразные амфитеатры либо площадки. Соляритам нравится жить в единении с природой, ибо природа милостива к ним; ветер тут теплый и нежный, дожди выпадают три раза в год, а о штормах и бурях имеется чисто теоретическое понятие. В таких условиях можно внимать лекциям на свежем воздухе, спать в бунгало с решетчатыми стенами и строить хрустальные башни, где в любой из оконных проемов въедут разом два слидера. Так что не думайте, будто аудитория, где мне навесили орден, серебряного спрута с жемчугами, напоминала дворцовые апартаменты. Здесь, правда, имелся пол — обширная площадка, облицованная мозаикой; с одной стороны — бассейн и фонтан с дельфином, на спине которого в изящных позах возлежали юноша и девушка, с другой — легкие пластиковые трибуны для студентов и кадки с пальмами. Однако потолком в этом огромном зале служили звездные небеса, а стенами — двойная шеренга колонн, увитых плющом и виноградной лозой. Средь этой колоннады были накрыты столики с яствами из “Гонолулу”, и публика ринулась к ним, едва отзвучал последний аккорд “Гамреста”.

Мы с Шандрой выпили по рюмке с почтенным Додсоном Сармишкиду и разошлись: я-к пальмам, она — к фонтану. Мы были самой лакомой переменой блюд на этом празднестве, и нас полагалось распробовать порознь — тем более что и вкус у нас был различен. Я — всего лишь жесткий бифштекс, пережаренный и задубевший, как подметка башмака; ну а моя прекрасная леди — суфле с орехами и цукатами, нежный десерт на блюдечке с голубой каймой. Но впечатление это было обманчивым, словно мнимая хрупкость броневого стекла. Знали б вы, что за орехи в этом суфле! Знали б, как оно умеет кусаться!

Вечеринка набирала обороты, и гости, включая прекрасных дам, постепенно пришли в легкомысленное настроение. Народ толпился у столов с напитками, компенсируя качество количеством: крепкого здесь не подавали, но выбор сухих и игристых вин потрясал воображение. Среди колонн уже шептались хмельные парочки, языки развязывались, речи становились откровенней, взоры — смелее; кто-то кому-то плакался в жилетку, кого-то деликатно запихивали в аэрокар, о ком-то сплетничали, кем-то пытались заткнуть фонтан с дельфином — но ненавязчиво, в рамках приличий. Я сунул массивный орден в карман, чтоб не оттягивал шею, прикончил бутылку красного и собирался разделаться с порцией взбитых сливок из китовьего молока, когда ко мне подгреб какой-то парень в голубом. На ногах он держался вполне устойчиво и говорил не заикаясь; поздравил меня с наградой, представился и заметил, что прием на редкость удачен и что моя леди — самое лучшее из украшений вечеринки. Звали этого типа Бенц Фиат Шалмуназар, профессор сексологической ихтиологии. Кажется, он изучал брачные обычаи китов, а может быть, устриц или трески.

— Скажите, досточтимый сэр, — Бенц Фиат придвинулся ко мне поближе и скосил глаз в сторону Шандры, — каково это — жить с такой женщиной? Он совершенно определенно выделил слово “такой”, и я счел его вопрос комплиментом; Суть его, однако, оставалась для меня туманной.

— Что вы имеете в виду? — Я отодвинулся от Бенца, но не тут-то было: он загнал меня в щель между пальмовыми кадками и не собирался выпускать.

— Ну, вы же знаете, достойный капитан, этих женщин… знаете, как бывает… Чем красивее, тем капризнее… А ваша леди — само совершенство! И я полагаю, что у нее должны быть очень оригинальные капризы. Совершенно невероятные!

— Вы правы, — согласился я, поглядывая на Шандру. Она стояла у бассейна, рядом с бронзовым дельфином, исторгавшим поток зеленоватой воды. Обожатели и почитатели сгрудились вокруг нее плотным кольцом, но она была выше всех, выше на целую голову. В ее золотисто-рыжих волосах, собранных высокой башней, сверкала диадема из голубого жемчуга.

Профессор Шалмуназар перехватил мой взгляд.

— Вот-вот, именно это я и имею в виду! Прически, драгоценности, развлечения… Эти красавицы, они такие требовательные… Один мужчина их не устраивает — да и какой мужчина справится тут в одиночку? Даже. вы, отважный покоритель космоса… Тем более что полет у вас был долгим, и вы с ней, вероятно, успели надоесть друг другу.

Я пристально посмотрел на Бенца Фиата.

— Хотите оказать мне помощь? Он облизнулся, не спуская с Шандры загоревшихся глазенок.