Самгук саги Т.1. Летописи Силла - Ким Бусик

Золотой утки (курильницы) на могиле Увана[703], что на горе Бэйшань. Даже слава мавзолея вэйского государя (Цао Цао)[704] /253/ — Силин не осталась ли только в одном названии Медной птицы?[705]. Даже прославившиеся бесчисленными деяниями знаменитые государи прошлого не оставили ли в конце концов небольшие холмики земли, на которых распевают свои песни пастушки и косари [режущие хворост] или по бокам которых развели свои норы зайцы и лисицы? [Поэтому постройка склепов] представляет напрасную трату богатств только для того, чтобы прославиться в литературе, и пустая растрата человеческих сил [на это] не поможет спасению (спокойному пребыванию) души. При спокойном размышлении [прихожу к заключению, что] это не может не причинить мне боли, что подобного рода [напрасные] вещи не смогут доставить мне никакой радости. Поэтому как только укроете меня саваном, через десять дней вынесите во двор, за воротами Казны, и по обычаям западной страны (Индии) совершите похоронные обряды путем сожжения на огне. Траурные одежды установлены существующими правилами, но обряды следует совершить с наибольшей скромностью. Что касается налогов с окраинных городов и крепостей, а также [всех] областей и уездов, то в тех случаях, когда не будет в них большой необходимости, следует взвесить и упразднить. Так же следует изменить нуждающиеся в изменениях законы и установления.

Чтобы могли узнать об этой [нашей] воле, возвестите широко и в ближних и дальних [пределах], разошлите гонцов во все места [страны]».

Исторические записи трех государств.

Книга седьмая. [Конец] /254/

КНИГА ВОСЬМАЯ

ЛЕТОПИСИ СИЛЛА. ЧАСТЬ 8

Ван Синмун. Ван Хёсо. Ван Сонгдок

Восшествие вана Синмуна

Звали его Чонмён <а прозвищем его было Ильчхо[706]>. Он был старшим сыном великого вана Мунму. Матерью была великая княгиня (ванху) Чжаны[707], а супругой — госпожа Ким, дочь сопхана (то же, что чапчхан) Хымдоля. Женился на ней ван в то время, когда был еще наследником, но так как [она] долго не рожала сына, а также вследствие вины своего отца, замыслившего мятеж, была изгнана из дворца. В пятом году [правления] вана Мунму был возведен в сан наследника, а теперь (681 г.) унаследовал ванский престол. [В связи с этим] танский [император] Гаоцзун прислал с указом об утверждении ваном Силла и наследовании [новым ваном] всех [танских] чинов и титулов предшествующего вана.

В первом году (681 г.)

В восьмом месяце собульгам Чинбок назначен первым министром-сандэдыном. 8-го числа [этого месяца] /255/ подвергнуты казни замыслившие измену сопхан Ким Хымдоль, пхачжинчхан Хынвон, тэачхан Чингон и другие. 13-го числа ван Подок прислал в качестве посла сохёна Су Доккэ с поздравлениями по поводу умиротворения государственных преступников (т. е. Хымдоля и др.). 16-го числа [ван] издал указ, в котором говорилось: «Добрым правилом ушедшего [от нас] священного [государя] было награждение тех, кто имеет заслуги; законом прежнего вана было так же казнить тех, кто совершил преступления. Недостойный человек (я), чтобы с малым телом (со скромными данными) и немногими добродетелями продолжить великое дело, забывает о еде и сне и с помощью верных своих слуг поддерживает спокойствие государства. И разве можно было подумать, что в эти дни траура поднимется мятеж в столице?

Главари разбойников Хымдоль, Хынвон и Чингон, которые добились [видного] положения и заняли свои места не благодаря своим выдающимся способностям, а только благодаря исключительным милостям [покойного вана], не смогли остаться от начала до конца почтительными и сохранить свои богатства и знатность, и вопреки гуманности и справедливости стали совершать бесчинства, пренебрегать чинами государства и оскорблять высших и низших, и движимые все время ненасытной жадностью и жестокими помыслами собрали злонамеренных людей и, установив связи с низкими слугами двора и посеяв смуту в центре и на местах, стали договариваться со своими подлыми единомышленниками и устанавливать сроки своего мятежного выступления. Но, к счастью, недостойный человек (я) /256/ получил свыше благословение небесных и земных духов, а вблизи — духов алтаря священных предков, поэтому переполнилась чаша злодеяний и преступлений Хымдоля и других, а их заговор раскрылся.

Это значит, что их покинуло одновременно расположение и людей и духов, что их не могут терпеть ни небо, ни земля. Ибо что может быть ужаснее, чем попирание справедливости и повреждение [добрых] нравов? Поэтому [я] собрал войска, чтобы истребить сов и леопардов[708]. Некоторые из них бежали, чтобы укрыться в горах, а другие вернулись с повинной головой и пали ниц на дворцовой площади, но [следовало еще] расследовать ветви и осмотреть листья (т. е. обнаружить единомышленников), чтобы покончить с этими варварами. За три-четыре дня уже не осталось преступников (т. е. были казнены), но разве в один день могли оправиться встревоженные чиновные люди и забыть сразу чувства печали и угрызения совести? Теперь, когда полностью ликвидированы коварные злодеи и спокойствие водворилось и в ближних и дальних пределах, собранные (мобилизованные) солдаты должны быть очень быстро отпущены по своим местам. Широко объявить повсюду, чтобы могли узнать об этой [нашей] воле».

[В связи] с казнью ичхана Кунгвана 28-го числа этого месяца был издан следующий указ: «В законах служения старшим самым главным является полная преданность, а долгом чиновного лица — неизменность государю. Управляющий военным ведомством (пёнбурён) ичхан Кунгван по порядку [выслуги] дошел до высокого положения, но он не сумел исправить упущения и устранить недостатки, не подчинил все свои силы служению правящему дому, /257/ не смог, пренебрегая смертью, самозабвенно отдать жизнь верной службе государству, а имел связи с мятежными [нашими] слугами — Хымдолем и другими и, зная об их преступных делах, не известил [об этом] своевременно. При таком чувстве озабоченности о делах государства и таком стремлении пожертвовать собой ради государя, как он сможет дальше оставаться на месте министра, и допустимо ли, чтобы он порочил все [наши] законы и установления? Поэтому его должно наказать наравне с другими такими преступниками, чтобы это стало назиданием и предупреждением для будущих поколений. Кунгвану и одному его законному [старшему] сыну предоставлена возможность самим прервать свою жизнь. Огласить широко в ближних и дальних [местах], чтобы все могли узнать об этом».

Зимой, в десятом месяце, упразднено управление дворцовой охраны (сивигам) и учреждено шесть должностей военачальников (чангун).

Во втором году (682 г.)

Весной, в первом месяце, [ван] лично совершал жертвоприношения в Священном дворце (Сингун). [Объявлена] общая амнистия. Летом, в четвертом месяце, были установлены две должности управляющих (рён) вихвабу[709], которым поручалось дело отбора [чиновников]. В пятом