Яд-шоколад - Татьяна Степанова

— Видел, вещдок сейчас к делу приобщен. В архив отправится вместе с делом, когда оно будет закрыто.

— Очень показательно, какая сказка выбрана, — сказала Катя. — Это редкое антикварное издание Мальвине подарил Дмитрий Момзен в первые дни их романа. Посвящение написано его рукой. Там ведь есть и «Русалочка», и «Дикие лебеди», и «Соловей», но Андерсен, который появился, выбрал именно «Свинью-копилку». В этом была их связь с Мальвиной. То оскорбление во время разрыва, ранившее смертельно, — богатая свинья с деньгами. Это стало знаком, символом… мучительным символом, от которого они оба пытались избавиться, разбивая символ на глиняные черепки, расщепляя его как бы на части. Это мне психиатры объяснили — явление переноса в метафорической форме эмоций, причинивших страдание, на материальный объект. И тут профайлер ошибся, и мы были не правы. Предметы, оставленные в ранах и возле трупов — не ключ и не послание убийцы. Это лишь способ избавления, отторжения воспоминаний, причинявших боль. Эта сказка оказалась в центре кровавого кошмара. А насчет самих предметов… Феликс говорил на допросах, что он видел у сестры в ее сумке «странное барахло», которое она всюду носила с собой — обрывки ткани, глиняные черепки, деревяшку, что-то еще, на что он просто не обратил внимания. Этот знаковый набор предметов «из сказки» собирал Андерсен. Он же оставлял этот «мусор» на телах жертв. Но все дело в том, что сумка-то принадлежала именно Мальвине, и в свои светлые часы она тоже видела эти предметы. Но не избавлялась от них и не удивлялась им. Она просто закрывала на это глаза. Вещи были как бы частью Андерсена, частью их обоих, частью их тайны. Психиатры объясняют это феноменом «разделенного слияния» — с одной стороны перед нами расщепленный разум, но в то же самое время это единый биологический индивид.

— Оба хранили общую тайну и пытались избавиться от одних и тех же воспоминаний? Ну да, фактически это все же один человек, хоть и «расщепленный», — Гущин задумчиво кивнул. — Но ведь убивал он, а не она.

— Да убивал он, Андерсен. У него имелся собственный повод для убийств. Доминантная личность всегда жаждет власти. Но кроме жажды власти Андерсена сжигала страсть, плотская страсть, желание обладать женщиной, которую он любил — Мальвиной. Эта третья личность… он был мужчина во всех своих проявлениях — кроме одного, телесного. Он мог разговаривать мужским голосом, мог доминировать как личность, он мог жаждать власти, он мог быть хитрым и осторожным, расчетливым. Ему недоступно было лишь то, чем обладает любой обычный мужчина — он не мог сделать Мальвину своей в физическом смысле. Он был ущербен в физическом плане. Его сжигала страсть и желание, ярость, злоба, чувство реванша — полный набор классического сексуального маньяка. Так и возник наш маньяк — Майский убийца. Для него момент убийства и нанесения ран был аллегорией плотского обладания женщиной. Он ведь сам об этом сказал третьей жертве Асе Раух. Знаете, как мне психиатры объяснили насчет феномена расщепления: есть две противоположные точки зрения — одни специалисты считают, что после «переключения» одна личность не может вспомнить, чем занималась другая личность в момент своей активности. А другие психиатры утверждают — нет, личности знают и помнят друг о друге, может, не все, но многое. Так вот в нашем феномене все три личности помнили и знали друг о друге. Но Андерсен доминировал над Мальвиной и Ласточкой, которая им была смертельно запугана.

— Да, ты тут подробно все это в статье разбираешь со ссылками на специалистов, — сказал Гущин. — А в реальности вот как раз с этого момента в дело вступила вся их семья, весь их клан.

— С момента второго убийства, когда в поле зрения полиции внезапно попали Родион Шадрин и его отчим, — уточнила Катя. — И знаете, Федор Матвеевич, я в статье это не стала писать, но я в одной вещи, на которой мы поиск строили, сейчас сомневаюсь.

— О чем ты? — спросил Гущин. Он слушал внимательно и с великим интересом.

— Профайлер говорил о подъеме по социальной лестнице с каждым новым убийством. И на первый взгляд все вроде бы именно так — и эта личность, Андерсен, жаждала власти, и все жертвы принадлежали к разным социальным слоям. Однако что выяснилось во время следствия? София Калараш — первая и ключевая жертва — была постоянно на глазах в доме у Мальвины и у Андерсена. Андерсен убил ее потому, что она возбудила его похоть первой — с ней ведь имели интимные отношения в доме и отец Мальвины, и ее единокровный брат Родион Шадрин. Вторая жертва — продавщица Елена Павлова… вы сами мне сказали — если бы они тогда втроем не поехали в тот супермаркет, то…

— Да, как выяснилось, в тот вечер не только Родион и его отчим Роман Ильич были в том магазине. Отчим, точнее вся их семья, весь клан скрыли от нас тот факт, что приехали они туда вместе с… Мальвиной на машине Веры Сергеевны. Отчим Роман Ильич был за рулем, они с Родионом помогали Вере Сергеевне — муж ее в тот момент был уже при смерти, нужны были памперсы, резиновые простыни, много чего по хозяйству. Они приехали в тот магазин вместе, в торговом зале Мальвина пропала. Появился Андерсен. Он и заметил продавщицу. Он и убил ее на заднем дворе у подсобки. Роман Ильич сейчас на допросах ничего не скрывает — они вышли к стоянке и обнаружили, что машины нет. Он позвонил сразу Вере Сергеевне — так и так. Та велела в первую очередь отыскать дочь. Они искали Мальвину и машину в тот момент, когда полиция приехала на место убийства и у Родиона проверили документы. Ведь искали мужчину. Нет, Екатерина, тут я с тобой не соглашусь. Подъем по социальной лестнице, венцом которой стала его же возлюбленная, женщина его мечты Мальвина, все же имел место. Андерсен убил сотрудницу полиции Терентьеву не только потому, что она работала в Дзержинском ОВД, куда вызывали Родиона на допрос, не только затем, чтобы навести на него подозрение. Нет, он хотел показать себя, посеять еще больше страха. Вот мы выяснили, где он пересекся с супругами Гриневыми. Столько мест проверяли, а ведь было все просто — салон красоты на Земляном Валу. Накануне убийства Феликс, который всюду сопровождал Мальвину, привез ее туда. Они оба делали стрижки. Феликс сейчас этого не скрывает. В салоне Мальвина разговорилась с Викторией Гриневой, которую муж тоже привез в салон. Они болтали, как обычно болтают женщины из богатых семей — сплетни и общие знакомые… Гринева рассказала об их с Кириллом недавней свадьбе… Счастливые молодожены, и… вот тут и появился Андерсен. Он слушал, ничем себя не выдавая. Все, всю подноготную — где живут, где построили новый дом. На следующий день Андерсен на машине Феликса уже вел Гриневых от самого их дома в Москве — в торговый центр «МКАД Плаза», а затем и до дома в Котельниках. Заметь, накануне в салоне красоты находилось много женщин — и парикмахеры, и уборщицы, однако Андерсен выбрал в качестве жертвы именно Викторию Гриневу. Потому что такой в его списке еще не было.

— Мальвина умела водить машину? — спросила Катя.

— Да, ее учил отец, так Вера Сергеевна говорит. Еще она говорит, что с самого приезда из-за границы они с Феликсом старались, чтобы Мальвина была у них в доме под неусыпным надзором. Однако накануне убийства Гриневых Вера Сергеевна уехала в Петербург на бизнес-форум, а Феликс после поездки в салон красоты сорвался в штопор без матери — ему несладко приходилось в роли сторожа сестры. В тот день он устроил вечеринку с проститутками и кокаином. В результате — полная отключка. Он не уследил, Мальвина уехала из дома на его машине. И Андерсен убил в очередной раз.

— Ну а теперь об их семье, — Катя помолчала. — Честно говоря, не знаю даже, как об этом сказать. Писать-то легче в статье. И предательством это не назовешь… Когда родная мать вот так поступает с тобой… Я не о Мальвине сейчас, ее-то как раз тогда два года назад их семья защитила, выгородила. Я о Родионе Шадрине.

Полковник Гущин отложил статью, встал и подошел к окну. Он стоял к Кате теперь спиной, она не видела его лица.

— Вы абсолютно правы, Федор Матвеевич, все дело в шоколадной фабрике, — сказала Катя. — Вера Сергеевна ее создала, как вы говорили, с нуля. Это и есть ее главное детище, она стремилась сохранить фабрику, свой бизнес любой ценой — вы сами это знаете. Если бы все еще два года назад выплыло наружу, вся правда, шоколадному бизнесу настал бы конец, как вот сейчас, когда фабрика практически уже парализована отсутствием заказов… Они все это понимали — вся семья, и Феликс, и Надежда, мать Родиона, и Роман Ильич. Они все отравлены этим миражом, этим шоколадом как ядом. И чтобы сохранить свой семейный источник благосостояния, источник денег, готовы были пойти на что угодно.

— Знаешь, когда Вера Сергеевна в больнице очнулась, — едва гипс ей на ноги сломанные наложили, первым делом просила позвонить на фабрику, — заметил Гущин. — Только потом уж заговорила о том, что в доме произошло. А она ведь тоже мать, как и Надежда Шадрина. Обе клянутся сейчас, что пошли на обман ради своих здоровых детей — Феликса и младших, ради их будущего.