Варяжский меч - Андрей Максимушкин

— Добровольно, — кивнул Рагнар. — Велеса послушали, и волхвы им слово божье донесли.

— Понятно. — В глазах старградского князя мелькнула тень сомнения.

В горле Рагнара пересохло. Налив себе ягодный отвар, он залпом опрокинул чашу. От молодого мечника не укрылся горящий в глазах собравшихся вокруг воинов огонь. В этих взглядах, как на развернутой бересте читались жажда славы, добычи, мечты о первенстве и громком имени. Казалось, кинь сейчас клич, и дружинники враз оседлают коней и пойдут в поход за тридевять земель.

— За чужим погонишься — свое потеряешь, — проскрипел знакомый голос седобородого. Куда ж без него, свою честь давно на серебро сменял и другим того же желает.

— Молчи, Рикард! — громыхнул Трувор. — Если погибнем, тебе же лучше будет.

— Я тебя не держу! О князе и городе забочусь! — Старик буквально взвился на месте, его лицо исказила злобная гримаса, по щекам пошли багровые пятна.

— Угомонись, драчливый петух! — под дружный хохот заявил князь. — Люди, несите вина! Того самого, из Аквитании.

Слуги засуетились, в гридницу вкатили бочонок и наполнили из него братину.

— За славу и удачу! — громко проговорил князь, передавая братину по кругу.

— Ты говорил: саксонский герцог ранен? — толкнул Рагнара сосед, длинноусый, со свисающим до уха чубом на бритой макушке. Лицо воина украшал приметный, глубокий шрам от виска до подбородка.

— Ранен. Сам видел, как его княжий ближник Чернобой мечом достал.

— Хорошо, что не убил, — оскалился сосед. — У меня к Бернарду долг крови остался. Жалко, если гаденыш без моего участия в навь вернется.

Рагнар хотел было расспросить дружинника, чем ему успел так насолить молодой Биллунг, но помешал князь.

— Боярин Рагнар, ты говорил: Гамбург стоит нетронутый?

— Да, князь, пока стоит. — Ободрит выделил голосом слово «пока».

— Город недалеко. Почему не взяли, или сил не хватило?

— Мало пользы губить дружину под стенами, пока главный враг не разбит, — вмешался Трувор.

— Молод, а умен, — одобрил товарища один из бояр. — Так и надо: сначала рати истребить, потом города забирать.

— А город богатый, — мечтательно протянул Славер. Было в его взгляде что-то нехорошее, будто князь искал, как клятву обойти: в битву не лезть, внешне обет исполнить и свою выгоду не упустить.

— На Лабе стоит, в низовьях, — прозвучало за спиной.

— Оттона убить, и все его города сами ворота откроют, — громко, стараясь перекричать шум, заявил Рагнар, до него начало доходить, к чему клонит Славер.

— Так еще убить надо! — выкрикнули из-за стола. — А Гамбург рядом, и король из него воинов заберет.

Слово было брошено. Большинство уже загорелось, прониклись задумкой своего князя. Рагнару осталось только скрежетать зубами от бессильной злобы и разочарования. Хорошо, никто не заметил странной перемены в облике велиградского гостя.

Неожиданно ободрит почувствовал на себе пристальный взгляд. Повернув голову, он встретился глазами с Трувором. Боярин молча кивнул ресницами и поднес к губам палец. Затем провел ладонью над чаркой, дескать, не спеши, не пей лишнего.

Веселье тем временем уже было в полном разгаре. В гриднице появились гудошники. Один из гостей, увлеченный веселой музыкой, затянул песню, остальные подхватили. Старый Рикард успел перебрать лишнего и сидел с остекленевшим взглядом, уцепившись рукой за стол. Один из гостей случайно задел горожанина. Тот запрокинул голову назад, выпустил столешницу и медленно упал на спину. Привычные ко всему челядинцы подхватили старца под руки и вынесли на свежий воздух.

— А я подожду своих перевозить, — донеслось до Рагнара.

Повернувшись на голос, он заметил двоих знатных мечников, оживленно переговаривавшихся, перегнувшись друг к другу через стол. Слышно было плохо. Но по обрывкам фраз удалось понять, что один из них собирается перевозить семью из Люблина в Старград, а второй отговаривает от этого дела. Предлагает не спешить и выждать — еще не известно, чем дело кончится.

На другом конце стола вспыхнула ссора. До драки дело не дошло. Соседи быстро успокоили задир, предложив выпить мировую. Какой-то здоровяк бухнулся на скамью рядом с Рагнаром и, обняв ободрита за плечи, поинтересовался пьяным голосом:

— А знаешь, боярин, какие в Гамбурге девки?

— А знаешь, какие у саксов мечи? — огрызнулся Рагнар.

— Ну-у-у, пчел бояться — меда не пить, — расхохотался здоровяк, страшно довольный своей шуткой.

Дабы отвязаться от неприятного соседа, Рагнар предложил ему выпить за удачу. При этом ободрит намеренно выбрал самую большую чарку и наполнил ее крепким вином. Себе он налил браги. Люблинский, не заметив подвоха, залпом опустошил чарку. Подействовало. Глаза помутнели, лицо расплылось в довольной улыбке. Дружинник поднялся на ноги и двинулся в сторону князя, через три шага ноги здоровяка отказали. Челядинцам пришлось выносить на свежий воздух еще одного не рассчитавшего силы гостя.

Что ж, пора и нам честь знать. Громогласно произнеся очередную здравицу, его уже никто не слушал, Рагнар направился к дверям. Шел он нарочито неровно. Покинув гридницу, молодой мечник пошел не к себе, а на улицу. Уже стемнело, солнце скрылось за крышами домов.

С моря тянуло прохладой и свежестью. Проверив, на месте ли нож, Рагнар решил пройтись по городу. Самому посмотреть на Старград, а если ворота не закрыты, заглянуть на пристань. После шумного пира Рагнару отчаянно хотелось пройтись по морскому берегу, послушать неторопливый, неумолкающий говор прибоя, умыть лицо чистой солоноватой водой Варяжского моря.

На улице тихо, только редкие прохожие спешат по домам. Однако ставни домов пока открыты, во многих окнах светились огоньки лучин. Спокойная, мирная жизнь большого города, уже забывшего, что недавно пришлось сменить хозяина.

Шагал Рагнар медленно, не спешил, в сотне шагов от княжеского подворья его догнал Трувор.

— Не спится? — дружелюбно полюбопытствовал старградский боярин. — Вот и я так думаю: не тот это был пир, на котором можно мед пить.

— А что можно?

— Ничего нельзя, — кивнул Трувор. — Удача Славера любит, но скоро она от него отвернется. Что будет, когда Белун и Славомир поймут, что Славер у них под носом Гамбург перехватил? Если не норманны, так ваши дружины под Старград придут, — размышлял боярин.

— Он же вроде собирался в поход идти? Или я ошибся?

— Врет он, — злобно бросил Трувор, — время затягивает.

— Сотен пять могли в наш стан прийти, — вздохнул Рагнар. Сейчас ему уже было все равно, как поездка закончится. Понял, что не стоит ждать старградских дружин.

— Больше. Сейчас у Славера более тысячи воинов, люди к нему идут. В поход может сотен семь взять.

— Это сила, — согласно кивнул ободрит. В дружине его князя и того меньше людей. Многие в битве близ Вюмме полегли.

— Это не сила, — раздраженно плюнул Трувор. — Большинство без году седмица в дружине. Веры им нет, сброд со всех концов света. Удача от князя отвернется, и они предадут. Слово не держат.

— А ты?

— Я в седле с мечом в руке вырос, — как отрезал боярин. — Сам знаю: надо уходить, а не могу. Кем я буду, если роту нарушу и князя покину?

— Где ты голову сложишь, там и мы ляжем. — Рагнар негромко проговорил слова воинской клятвы. Он прекрасно понимал Трувора. Если сам Славер боярина не отошлет, тот никогда своего князя не покинет, не приучен к бесчестью. Скорее на меч бросится.

— Твой князь умен и обид не прощает. С ним дружить надо.

— Славер это понимает?

— Нет, — буркнул Трувор. — Мы с ним одногодки, вместе выросли, вместе подстягу прошли, в походах на одной скамье гребли. Я его хорошо знаю: хитер, щедр, умеет людей привлекать, а ума не нажил. Все надеется судьбу и Богов вокруг пальца обвести.

— Горькие слова, — согласился молодой мечник. — Трувор, зачем ты этот разговор затеял?

— Князя своего спасти хочу. От большой беды уберечь. Сам видел: в городе не все спокойно и ровно. Славер старого козла Рикарда приблизил. Пытается горожан на свою сторону привлечь.

— У вас единства нет, — подтвердил Рагнар. — Все на князе держится, без него разлад начнется.

— Верно, не по Прави живем. Чекмаря видел? — спросил Трувор.

— Видел. Он Белуну роту дал.

— Чекмарь Славера от безрассудства, от ссоры с Белуном и Славомиром удерживал. Все звал дружины в поход вести, честь сохранить.

— А почему тогда ушел?

— Устал. С князем разругался. Славер ему в сердцах велел убираться. Тот обиделся, клятву вернул и ушел. Надоело ему с городской старшиной бороться. Те спят и видят, как князя подмять и свои законы установить. Все к этому идет. Повесить бы всех, да князь не велит, — мрачным тоном с нехорошей ухмылкой на губах добавил Трувор.