Сердце колдуньи - Кэтрин Коултер

Он потянулся к палочке, осторожно разгреб песок и поднял ее.

Рука вдруг загорелась, отчаянно, яростно, словно он случайно обжег ее. Бишоп уронил палочку, потер пальцы, и боль исчезла так же неожиданно, как появилась. Тогда он, не размышляя и не задумываясь, потянулся к палочке правой рукой и поднял. Теперь эта проклятая штука казалась теплой, всего лишь теплой! Ничего жгучего, только ровное пульсирующее тепло. Казалось, палочка устраивается в его руке, создана для нее и никакой другой, она совсем не длинная. Не длиннее фута! До этой минуты он не касался ничего подобного. На ощупь совершенно необыкновенная! Судя по всему, она очень стара… нет, это слово для нее не подходит. Более чем стара! Из тех времен, когда существовали одни волшебники… Он знал это… точно знал.

Да, это не простая палка, отломанная от ветки дерева.

Бишоп поднес ее поближе к факелу. Тонкая резьба и углубления, указывавшие на то, что, вероятно, когда-то здесь были вставлены камешки, невозможно, драгоценные. Драгоценные? Кто знает? Он даже не уверен, что это дерево. Но не железо. Это точно. Но тогда что именно?

— Бишоп!

Он поднял глаза и увидел, что она стоит совсем рядом и пристально за ним наблюдает.

— Смотри, Меррим, я нашел!

— Что именно?

— Мой факел погас, и я споткнулся об нее. Похожа на палочку, но это совсем другое. Смотри. Похоже, в нее были вставлены драгоценные камни! Скажи, что ты ощущаешь, когда касаешься ее?

Меррим потянулась к палочке.

— Да. Правой рукой.

— Почему? — удивилась она, взяв палочку.

— Не знаю. Сначала я поднял ее левой рукой и сильно обжегся. А что ты чувствуешь?

— Тепло. Дерево кажется почти мягким.

— И мне тоже, — кивнул он.

Она села рядом, по-прежнему держа палочку в правой руке. Коснулась ее пальцами левой руки и охнула, словно нечаянно окунув их в кипящую воду.

— Осторожнее! Неизвестно по какой причине она не терпит прикосновения левой рукой!

— Интересно, что это? — прошептала она, держа ее осторожно, как нечто очень ценное… очень хрупкое.

— Поэтому я и пришел сюда, — признался он и мгновенно понял, что это правда.

— Тут происходит нечто очень странное, верно, Бишоп? Нечто недоступное нашему уму.

— Да, и это как-то связано с чертовым проклятием. Но мы специально явились сюда, чтобы понять.

Меррим повернула палочку, наслаждаясь приветливым теплом.

— Очень давно, когда я была совсем маленькой, дедушка показал мне рисунок в очень старом пергаменте. Я никогда не забуду этот рисунок. Такой яркий, и краски совсем живые. Точное изображение реальной жизни.

Его сердце тревожно сжалось. Он подался вперед, не дотрагиваясь до палочки. Только наблюдая, как она медленно поворачивает ее. Ласкает.

— Расскажи, — попросил он, — Расскажи о рисунке.

— На нем были трое старцев, с длинными седыми бородами, гладкими, словно только сейчас расчесанными, доходившими почти до поясов. На всех — длинные белые одеяния с кожаными поясами искусной работы, усаженными драгоценными камнями. Один из стариков держал палочку, похожую на эту, только она выглядела совсем новой. Сверкала, разбрасывая огненные искры. Он показывал палочкой прямо на того, кто рассматривает рисунок. Дед перегнулся через мое плечо и сказал тихо, но уверенно: «Это волшебники, юная Меррим. Из далекого-далекого прошлого. Тот, что в середине, держит свою волшебную палочку».

— Он держал палочку в правой руке?

Меррим на мгновение закрыла глаза, пытаясь вспомнить тот чудесный рисунок.

— Да, — кивнула она, чуть подумав. — В правой.

— Интересно… — протянул Бишоп. — Думаешь, это тоже волшебная палочка? Как та, что на рисунке?

— Не знаю. Но ведь ты пришел сюда, потому что тебя что-то тянуло? И отыскал эту палочку. Должно быть, проклятие действительно здесь как-то замешано.

—Но пойми, когда я впервые пришел сюда, ее на земле не было. Я в этом уверен.

Меррим даже поежилась от страха.

— Как это ты можешь быть уверен?

— Уверен, и все. Вопрос в том, что делать с этим… этой палочкой.

Она снова повертела палочку, ощущая, как тепло согревает руку, идет выше, до самого плеча, и на душе становится хорошо. Очень хорошо.

— Я знаю, что Пенуитуже тогда стоял на этом месте, где стоит теперь, — заметил он.

— И что же? — пожала плечами Меррим. — Всего лишь сто лет, не больше.

— О нет. Пенуит существовал гораздо дольше. Может, не замок, не ров, что-то другое. Но находился здесь и носил это же имя.

— Откуда ты знаешь?

«Я был там», — едва не вырвалось у него, но, к счастью, он успел сообразить, каким безумием это должно ей показаться. Но он все видел! Во имя всего святого, он видел Модора, как и себя, только тогда он был принцем, и с нем была не Меррим, а Брешия! И видел очень ясно! Вплоть до золотых искорок в глазах Брешии.

Бишоп моргнул и тряхнул головой, пытаясь все прояснить. Случайно коснулся палочки, и все предстало так, словно случилось несколько мгновений назад. Это палочка принца? Брешии? Палочка ведьмы, не волшебника.

— Так давно, — прошептал он — Это было так давно.

— Значит, тебе все известно, Бишоп? Ты действительно волшебник?

— Вовсе нет, — уверенно ответил он, — просто… постоянно воскрешаю прошлое. И это прошлое живет во мне. Не бойся, Меррим. Может, я когда-то и был волшебником, но не сейчас.

— Я не боюсь, — тихо пробормотала она.

Он посмотрел на нее. На венок рыжих кос. На зеленые глаза, настороженные и мечтательные. Взглянул на палочку в ее правой руке и ощутил толчок в сердце.

Как же она похожа на Брешию, ту ведьму, которая жила в далекие времена, ведьму, соединившуюся с принцем. И кто был этот принц?

Он вдруг осознал, как рад, что это не Брешия. Брешия — Это прошлое; Меррим — настоящее. Она с ним. Рядом. Сейчас. Его семя в ее чреве.

При мысли об этом он задрожал. И, осторожно взяв у нее палочку, поднялся. Он должен узнать больше!

Бишоп продолжал стоять в тени, держа палочку. Пламя факела бросало красные отблески на его лицо, но в этот момент он не был собой. Меррим знала это, но не пугалась. Просто стояла, глядя на него, гадая, что происходит.

Бишоп поднял палочку высоко над головой. Раньше потолок пещеры почти нависал над ними. Но сейчас, казалось, поднимался и поднимался, пока не исчез из виду. И Бишоп тоже вроде бы стал больше. Игра света и тьмы делала его похожим на демона, призванного из глубин ада.

— Бишоп, вернись, — едва слышно попросила она. — Вернись.

Мгновение миновало.

Бишоп, белый как полотно, медленно опустился на колени, бережно положил палочку на небольшой каменный карниз, выступавший на несколько дюймов из стены пещеры. Она знала, что этот карниз был здесь все время, но сейчас заметила его только потому, что на нем лежала палочка. Меррим протянула было руку, но тут же отдернула.