Никакой системы - Арсений Котов

про себя последними словами, тот ввалился в автобус, пятная его обшивку не до конца подсохшими на ковбойском прикиде кровавыми пятнами. На руках у него сидел черный кот.

— Ты куда свою жемчужину дел, изверг? — Уточнил устало он. — Неужели проглотить заставил?

— Выбора не было, — сознался Курт. — Выплюнь я ее и связь могла нарушится или понадобилось бы уворачиваться как на зло. А иначе не было возможности упереть цацку.

— Железная руда. — Покатал во рту название похищенного из под носа Замка артефакта ВМ. — Интересный нам попался котик. Ну или мы со своими бесчеловечными экспериментами его довели.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ох, Конрад, тебе бы все-таки архивы почитать и тому подобное. Знаешь ведь, что капля никотина убивает лошадь, а хомяка просто рвет на куски? Так и тут. Взять в руки чужой не блокированный артефакт «Cранга» это как неразорвавшийся снаряд поносить. Он и сейчас там лежит где ты его бросил. Мы подойти боимся. А Васеньку нашего должно было просто испепелить. Повезло животине.

Животина видимо тоже так посчитала, ибо спрыгнула с рук ВМ, заняла стратегическое положение в соседнем кресле и начала, гмм, процедуру личной гигиены. Можно даже сказать интимной, демонстрируя всему миру, что Василий есть серьезный полноценный кот. Без всяких там условностей.

— Не подумал в тот момент, — смутился Курт. — Глупо наверное прозвучит с моей силой, но как то не успел обмозговать.

ВМ фыркнул, явно придя в благодушное состояние.

— Ты обещал пояснить, как планируешь прикрыть Веру, — переключил Курт тему разговора на насущное.

— А ты так еще не понял? Я же сказал, там Яна. Там бойцы спецназа, и наш Алексей, которого ты даже не знаешь по имени, как я понимаю. Есть кому присмотреть, — повторил ВМ. — Ты разве не слышал, что Ника сказала. Или слышал, но не понял?

— Что-то вроде «у тебя нет власти надо мною»? И что?

— Нет, она сказала дословно «Мы хозяева своих снов», Конрад. Это пророчество носителя «С ранга» — спокойно, словно ребенку, донес Виктор. — и только «С» слава богу, иначе черт его знает, какие были бы последствия. А так это все-таки локально. В данном случае очевидно, что «мы» означало присутствующих.

— И что? — Продолжил не детски тупить уставший от всей этой беготни Курт. — Теперь мы будем сами решать, что нам сниться?

— Именно так. И не только. Это же не банальная молчанка от блокиратора. Это глобальное решение пророка. Без ограничений во времени и условий, — еще больше заулыбался ВМ. — Я не знаю, как она разъясняла тебе подробности своей силы, но я скажу тебе так. Амулет Алана и все ему подобное теперь неполноценно в пределах нашей реальности. Оно принципиально, на уровне физического закона, не способно влиять на сознание тех, кто был с нами в том помещении. Более того, невозможно и техническую установку под нас создать. Все вероятности которые это допускают вырезаны волей пророка из древа реальности. Раз у нее это сработало даже в моменте, то дальше случится что угодно, любое дерьмо, любая катастрофа, землетрясение, извержение вулкана, но сны наши отныне будут принадлежать лишь нам, и нет силы способной это поменять.

— Это же полная жопа, — осознал Курт. — Это точно не бред?

— А ты попробуй проверь. Но лучше не надо. Маловероятные события могут произойти всякие. И они редко бывают хорошими. Понимаешь теперь, почему она предпочитает молчать? Во всех смыслах? Алан кстати сразу понял как она его силушку порезала под корешок, потому и дал по тапкам, вместо-того чтобы еще попробовать. Ну и знал конечно, что ты на подходе. Комбо.

Курт устало откинулся в кресле и взъерошил волосы ладонями.

— Алексей, насколько сильно он пострадал? И вообще что с жертвами?

— Терпимо все, доспех пробило, но в тело глубоко не зашло. До свадьбы заживет. И вообще, у нас на удивление без невозвратных потерь. Кроме, конечно, того бедолаги, которого подменил собой Песочник. Он числится пропавшим без вести, но сам понимаешь…

— Ясно. Разобрались, — подвел черту Курт. — Зачем я тебе еще здесь был нужен-то? Где теперь Ольгу искать обсудить?

— Где теперь искать Ольгу и Алана я ума не приложу, надо думать. Сейчас переливать из пустого в порожнее не вижу смысла. Нужно что-то сделать с Железной рудой, не оставим же мы ее там просто так валятся. Попробуй своими методами. Это во-вторых.

— А во-первых? — Удивился заминке Курт.

— А во первых, — вздохнул ВМ. — Сходи и поговори пожалуйста с Кивановой. Она только что в первый раз в жизни убила человека, знаешь ли. Да еще знакомого, да еще так.

— Почему я?

— Вроде того, что «почему я, ты же псионик, все такое»? — Понимаю, ответил на недовысказанный вопрос ВМ, криво усмехнувшись. — Вопрос не нов, но вновь заставляет ощущать себя не слишком полезным. Псионик и психотерапевт это очень разные вещи, Конрад. Я человек с уплощенной эмоциональной сферой, мне психологом работать прямо противопоказано. Ей сочувствие и понимание нужно, а не ковыряния в мозгах и психокоррекция артефактными методами. Это помимо того, что подобное даже в отношении преступников у нас не практикуется. Она ревет, а у меня все мысли о запачканном пиджаке. Помогай.

* * *

Яну Курт нашел на втором этаже базы. Отпивающейся кофе и с дорожками слез на изрядно помолодевшем с их похода в нереальность лице. Сейчас ей, несмотря на все выпавшие на ее долю переживания не дать было и сорока пяти. Второй артефакт, несравнимо более высокого уровня, чем ее первый туманный «F» талисман, явно заботился о хозяйке эффективнее. И Виктор был прав, несмотря на всю свою эмоциональную ригидность — ей очевидно нужно было человеческое участие. Да и пиджак до порчи у ВМ был отличный, так что покойный по любому был изрядным козлом.

— ВМ переживает за тебя, — сразу взял быка за рога Курт, несколько подправив образ Виктора. — И я теперь тоже. Не знаю с чего он решил, что у такого социопата как я разговор с тобой выйдет лучше, чем у него.

— Привет, Немец. Глупый вопрос есть. Наверное, ты его тысячу раз слышал? — подняла на него глаза Яна. — Но как вы с этим живете?

— Знаешь Ян… Мог бы ответить шаблонно, типа «ты привыкнешь но будешь помнить каждого» и прочую подобную муру. Не знаю, может у кого-то это и так работает. Но не у меня, скажу тебе честно. Да, я помню этот свой первый раз. И даже мысли всякие свои на тему «он мог бы жить, мечтать о чем-то», и какое-то сдавленное ощущение. А потом… Потом я понял, что сожаления о