Selbstopfermänner: под крылом божественного ветра - Наталья Аверкиева

«Том, во сколько мы встречаемся? Крис»

Ответить.

«В смысле?»

Отправить.

Через несколько секунд телефон зазвонил.

— Привет, это я. Прости, у моего телефона села батарейка. Я не знаю, во сколько мы в аэропорту встречаемся. И мы поедем все вместе с водителем или каждый сам добирается? — тараторил Крис.

— В каком аэропорту?

— В смысле? У нас же завтра, выступление в Хельсинки. И сегодня мы вылетаем в шесть утра. Ты забыл что ли?

Твою мать…

— Том, нас заберут как обычно со студии или такси надо брать?

Документы дома…

— Я перезвоню. Не убирай телефон. И если ты не зарядишь свою трубку, я тебя кастрирую!

Так, самолет на Хельсинки в шесть-пятьдесят. Сейчас полвторого ночи. Надо заехать на студию, забрать документы на группу, мои документы дома. Вещи… тоже дома… И еще надо собрать группу по городу. Я позвонил водителю и попросил забрать меня с Шлос штрассе. До Врангель штрассе я не дошел пары кварталов.

Пока водитель ехал, я сидел на бордюре и медитировал над телефоном, размышляя, что делать. Позвонить Мари? Но в это время она возможно уже спит. Написать смс? Что именно ей написать? Если она все знает, то… Она бы позвонила. Мари бы обязательно позвонила. Значит, она ничего не знает. Пусть спит спокойно, а завтра я ей все расскажу. Сразу после концерта полечу к ней и все объясню.

«Я очень тебя люблю» — набрал сообщение. Нажал отправить. Сообщение пыталось долго уйти, а потом выдало ошибку. Я проверил баланс. Блядь… Что такое не везет и как с этим бороться?

Вопреки моему ожиданию Сьюзен не только никуда не убралась из моей квартиры, но и нагло спала в моей постели. Не обращая на нее внимания, я быстро переоделся, покидал чистые вещи в сумку, взял документы и собрался уйти, когда она преградила мне дорогу.

— Том, пожалуйста, нам надо поговорить, — взмолилась она, прислонившись спиной к двери.

— Я все сказал. Дай мне пройти.

— Том, выслушай меня.

— Мне некогда. — Я попытался ее отпихнуть, но Сью вцепилась в дверь.

— Пожалуйста, Том! Всё, что я сказала, — это неправда. Я просто хотела, чтобы ты…

— Мне все равно, — перебил я.

— А мне все равно, что у тебя другая! Я отлично понимала, на что шла, когда мы начали встречаться. Я знала, что все рок-музыканты часто изменяют своим женам. Изменяй — я не скажу ни слова, только не бросай меня.

— Боюсь, этот формат отношений категорически не устроит Мари. Она собственница и не будет меня ни с кем делить. Да и в моих планах нет ни слова о гареме.

— Том, ты не любишь ее! Зачем она тебе? Она же нищая, с двумя чужими детьми! Ты насытишься ею, а дальше что? Сейчас у тебя страсть, гормоны, в штанах свербит, а потом что? Нищета? Чужие горлопаны?

— Что тебе надо от меня? — устало выдохнул я.

— Я дам тебе всё! У тебя такие перспективы! Дам всё, что захочешь… — жалась она ко мне.

— Сьюзен, дай мне свободы, а. Это всё, что мне от тебя надо, — отодвинул я ее.

— Это неправда! Я нужна тебе!

— Дай мне выйти, я опоздаю на самолет.

— Я скажу папе…

— Хоть маме! Дай мне пройти.

— А Билл знает о том, что ты трахаешь его женщину? — она смотрела с вызовом.

— Во-первых, Мария давно свободная женщина. Во-вторых, Биллу нет до этого никакого дела.

— Ой ли… — язвительно улыбнулась, качнув головой. — Билл был бы непротив возобновить с ней отношения, насколько я знаю. А как ты думаешь, станет ли Билл общаться с тобой после подобного предательства? Ведь он всегда так боялся, что ты уведешь у него Марию. И сейчас ты воплотил в жизнь его самый большой кошмар. Ты пойдешь против брата? Лишишь его группы? Отнимешь у него любимую женщину? Оставишь детей без отца? Что скажут его сыновья, когда вырастут? Мм, Том? Ты уничтожишь брата?

— А это тебе лично Билл сказал или ты снова пытаешься выдать желаемое за действительное? Сью, я решу свои проблемы сам. Если ты хочешь донести до моего брата о моих отношениях с Марией, пока я не объявил о них официально, то можешь это сделать хоть сейчас. Мне все равно. А теперь извини, меня внизу ждет машина. Ключи можешь оставить в почтовом ящике, я вернусь и заберу их. Будь счастлива, дорогая, — я наклонился, поцеловал ее в щеку, отодвинул в сторону и вышел.

Как же я устал…

Я позвонил Мари утром, сразу же, как мы приземлились и прошли таможню. Она была бодра, весела и ласкова. Много шутила и ерничала. Я сначала хотел рассказать ей про вчерашнее, но потом передумал. Мари была на каких-то курсах повышения квалификации, вся на эмоциях, вся под впечатлением, я не стал портить ей настроение.

В обед она позвонила сама. У меня были переговоры, поэтому мы не смогли поболтать. Во время обеда я полазил по интернету, чтобы оценить масштаб бедствия. Публикаций много. Очень много. На фотографиях я был похож на кого угодно, только не на счастливого жениха. На некоторых изображениях мое лицо и вовсе было удивленно вытянуто. На нем так и читалось — what the fuck?! Главное пережить первые сутки. Потом будет легче.

Звонок от мамы застал меня в кафе, за сто восемьдесят третьей чашечкой эспрессо.

— Поздравляю, сынок. Несколько неожиданно узнать о твоей помолвке из прессы. — Голос звучал обиженно.

— Перестань. Нет никакой помолвки, — отмахнулся я.

— А о чем же сегодня весь день писали газеты и говорили по телевизору?

— В субботу или воскресенье я хочу представить тебе свою будущую жену. Надеюсь, что ты одобришь мой выбор.

— Сью хорошая девушка. Если она тебе нравится…

— Нет, мама. Я не про Сью. Я сделал предложение Мари.

— Хм! — усмехнулась она и спросила крайне удивленным голосом: — Мари? А Сьюзен? А пресса?

— А со Сьюзен мы расстались. Пресса несколько поторопилась нас поженить.

— Давно расстался?

— Вчера.

— Но сегодня…

— Так вышло.

— По-моему некрасиво вышло. Билл мне рассказал…

— Что он рассказал? — напрягся я.

— Сказал, что все выглядело в высшей степени отвратительно. Сказал, что ты орал на весь ресторан и вообще… Том, я много раз тебе говорила, чтобы ты разобрался со своими женщинами…

— Мам, не начинай. Я завтра зайду к тебе. Надо обсудить кое-какие вопросы. Я очень переживаю, как Билл отнесется ко всему этому. Он говорил, что вы стали больше общаться.

— Я больше переживаю из-за Мари. Как она отнесется к новости, что ты женишься на Сюзен? Девочка только ожила, и такой удар получить в спину.

— Я говорил с ней утром и в обед. Все нормально, мам.

— Ты уверен?

— Да. Я хочу после концерта полететь к ней, тогда и объясню всё. Вчера был кошмарный день. Я третьи сутки не сплю.

— Ох, Томми, Томми…

— Все будет хорошо, мам. Я все разрулю. Мне бы только с Биллом разойтись. Сейчас меня это тревожит больше всего. А с Мари я вечером поговорю, объясню, что это было недоразумение, она поймет.

Но поговорить вечером у нас не вышло. Я застрял в аэропорту, потому что над злосчастным маленьким Хельсинки повис такой густой туман, что я не мог разглядеть собственную вытянутую руку, выйдя из машины. Я сидел в Finnair Lounge[4] и ждал хоть какой-то информации о своем рейсе, на чем свет стоит ругая туман. Потом я решил посмотреть, как дела у моей девочки и наших мальчишек. Но как я ни пытался запустить сервис наблюдения, ничего не получалось — программа сообщала, что нет сигнала и просила подключить камеры обратно. Сказать, что я испугался, значит, ничего не сказать. В голове пронеслись тысячи мыслей. Мари уходила от меня, сбегала, пряталась. Я видел безжизненную квартиру, игрушку, забытую второпях, пустые шкафы. Я метался по улице, звал ее, судорожно названивал матери, друзьям, знакомым. Я искал ее… искал… и не мог найти… В холодном поту, я набрал номер Мари. Сердце бешено колотилось в груди, ушах, кончиках пальцев. Меня трясло… Я уже готов был нестись в Берлин пешком, если она сейчас не возьмет трубку.

— Ты уже прилетел? — спросила Мари с надеждой.

Я схватился за грудь и облегченно выдохнул.

— Том, с тобой все в порядке? — испуганно.

— Да… Да, любимая. Все хорошо. Я с тобой, — пробормотал я.

— Томми, ты уже в Берлине? — ласково настолько, что невольно улыбаюсь.

— Нет, я все еще сижу в Хельсинки… Здесь туман… Такое чувство, что я в капсуле, которую опустили в молоко. За окном ничего не видно. Вылет отложен до улучшения метеоусловий… Похоже, я всю ночь проторчу в этой дурацкой Финляндии.

— Не расстраивайся. Может, тебе просто не судьба сегодня попасть домой.

— Я долго не спал и очень устал.

— Что-то случилось? У тебя такой поникший голос.

— Нет, все хорошо. Мари…

— Да?

— А что с камерами? Я хотел…

— Ой, не надо о плохом! Алекс засунул в микроволновку машинку. Микроволновка заискрила и взорвалась.

— Александр не пострадал? — аж подпрыгнул я.