Мошенник - Эль Кеннеди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
-Черт, - шепчет он и протягивает руку, чтобы потереть костяшками пальцев мою щель.
Удовольствие пронзает меня. Я не могу отвести взгляд от его лица. То, как его зубы впиваются в нижнюю губу. То, как он втягивает воздух, когда чувствует, какая я влажная.
-Кто-нибудь когда-нибудь доводил тебя до оргазма раньше? Вопрос хриплый. Сдавленный.
-Нет, - честно отвечаю я.
Я чувствую, как его пальцы дрожат на моей разгоряченной плоти.
-На тебя кто-нибудь когда-нибудь нападал?
-Нет.
Такой чертовски чистый.
Внезапно я слышу насмешливый голос Лоусона в своей голове, и по какой-то причине он вызывает укол негодования. Я не чист. Или, по крайней мере, я не хочу быть такой. Я устала быть хрупким фарфоровым изделием, которое все так боятся разбить, что вообще отказываются прикасаться. Фенн месяцами сопротивлялся этому, и напоминание придало мне смелости.
Я раздвигаю ноги шире.
Его сдавленное ругательство эхом разносится по комнате.
-Сделай что-нибудь, - говорю я.
Озорной блеск загорается в его глазах, вызывая воспоминания о Фенне, в которого я влюбилась. Парень, который всегда был вооружен остротой и улыбкой. Это зрелище заставляет меня смягчиться, дышать легче, и я знаю, что он замечает, потому что черты его лица тоже смягчаются.
Затем он облизывает губы и подносит их к моим ногам.
Я вздрагиваю, когда он касается меня, задыхаясь от удовольствия. Боже мой. Это...
Это...
В моем мозгу происходит короткое замыкание. Я не способна мыслить. Я теряю себя в жаре его губ, прижатых к моей ноющей сердцевине. Мои веки закрываются, дыхание становится затрудненным. Я начинаю раскачивать бедрами, и Фенн стонет, звук вибрирует каскадом нот по всему моему телу.
В его движениях нет ничего робкого. Я впиваюсь ногтями в его плечи, пока он исследует меня своим ртом. Лизуны. Дегустация. Когда он нежно посасывает мой клитор, меня охватывает еще одна дрожь. На этот раз я поддаюсь ему, дрожа на кровати, в то время как Фенн подводит меня все ближе и ближе к краю.
-Вот и все, Кейс, - шепчет он, прежде чем провести языком по моему клитору. Поддразниваю. “Отпусти себя”.
Я так и делаю, радуясь сладкому забвению оргазма. Электричество пробегает по каждому нервному окончанию, когда чистое блаженство охватывает все мое тело.
Но покой временный. Он начинает ослабевать еще до того, как он оставляет последний нежный поцелуй на моей насытившейся плоти. Реальность подкрадывается, навсегда решив напомнить мне, что нет тишины слишком постоянной, чтобы заставить меня забыть о том, что сделал Фенн.
Когда мои глаза открываются, я отталкиваю его и пытаюсь сесть.
Он хмурит брови. - Ты в порядке?
Я несколько раз сглатываю. “ Этого не должно было случиться. Мне нужно идти.
Не глядя на него, я нахожу свое нижнее белье и его спортивные штаны и натягиваю их на себя.
“Ты не можешь уйти”, - настаивает он, но его голос хриплый от несчастья, потому что он знает, что я уже ушла.
“Со мной все будет в порядке”. В конце концов.
-По крайней мере, позволь мне отвезти тебя.
-Я пройдусь пешком. Это недалеко, - напоминаю я ему, когда он пытается возразить.
-У тебя нет обуви.
Черт. Он прав. И я никак не смогу влезть ни в одну из его вещей и десять минут тащиться по лесу.
Он поднимается на ноги, проводя обеими руками по волосам. - Пойдем, я тебя отвезу.
Поскольку у меня нет особого выбора, я позволяю ему высадить меня и выхожу из машины пять минут спустя, пробормотав: “Спасибо”. Моя защита восстановлена, и даже воспоминание о том, как хорошо он только что заставил меня почувствовать себя, не может пробить щит вокруг моего сердца.
-Спокойной ночи, - хрипло говорит он.
Я закрываю дверь и торопливо иду по дорожке перед домом. Затем останавливаюсь в комичном заносе, когда понимаю, что у меня нет возможности объяснить папе свой внешний вид. Я вышла из дома в штанах для йоги и свитере большого размера. Провела вечер в обтягивающем топе и джинсах. А вернулась домой в мужской рубашке и спортивных штанах.
Черт.
Я начинаю паниковать, пока не вспоминаю, что сказала папе, что проведу ночь у Джазмин. Это значит, что он уже в постели. Вероятно, он тоже принял снотворное, к чему в последнее время был склонен. Пока собаки не взбесятся, я смогу прокрасться внутрь и подняться наверх незамеченным.
Удача на моей стороне. Уже почти два часа ночи, а обе собаки без сознания. Бо приоткрывает один глаз, когда я на цыпочках прохожу мимо него. После того, как он подтверждает, что это я, он возвращается ко сну. На своей собачьей подстилке в гостиной рассеянно похрапывает Пенни.
Наверху лестницы я почти врезаюсь в АРДЖИ, и мы оба удивленно шипим.
Мы как два грабителя, пытающихся ограбить один и тот же дом, только он добрался сюда первым и уже убегает с награбленным. Я замечаю его взъерошенные волосы и вывернутую наизнанку рубашку, затем опускаю взгляд на расстегнутую ширинку. Классно. Надеюсь, Слоан не была слишком занята тем, что трахалась со своим парнем из-за того, что забыла покормить моего кролика. Когда я написал ей с вечеринки ранее, притворившись, что нахожусь в общежитии Джаз, она пообещала, что позаботится о Сильвер.
Закатывая глаза, я указываю на промежность АРДЖИ.
Он опускает взгляд, затем пожимает плечами. Застегивая молнию, он совершенно невозмутим. Затем он криво улыбается мне, сверкая белыми зубами в темноте, и указывает на мой наряд, мгновенно узнавая одежду Фенна.
Я в ответ тоже пожимаю плечами.
Вздохнув, АРДЖИ качает головой и спускается на первую ступеньку. Он останавливается, чтобы оглянуться через плечо. - Спокойной ночи, - одними губами произносит он.
-Спокойной ночи, - одними губами произношу я в ответ, затем проскальзываю в свою спальню и закрываю за собой дверь.
ГЛАВА 32
САЙЛАС
TЕго РАЗНОГЛАСИЯ С С.ЛОАН ПРОДОЛЖАЮТСЯ ДОСТАТОЧНО ДОЛГО. МыE’VE оба были более чем упрямы после нашей ссоры, но, похоже, ее воля держится дольше моей. Тогда ладно. Я буду большим человеком и сделаю первый шаг к примирению. Я скучаю по разговорам с ней. Я скучаю по ее саркастическим замечаниям и хриплому смеху. Если ей нужны извинения, я могу принести их в жертву гордости. Потому что, что бы она ни говорила в приступах гнева, наша дружба в конечном счете важнее любого риторического замечания, которое кто-либо из нас пытался высказать.
