Азенкур: Генрих V и битва которая прославила Англию (ЛП) - Баркер Джульет

На следующий день они доехали до маленького городка или деревни Бове, расположенного почти в пяти милях к юго-востоку от Амьена. Город с его важными мостами через реку Авр, приток Соммы, лежал у подножия меловой скалы, которую венчали белые стены огромного замка двенадцатого века, принадлежавшего Ферри, графу Водемонту, младшему сыну герцога Лотарингского. Хотя по подданству он был бургундцем, он был одним из местных дворян, которые откликнулись на призыв короля Франции к оружию и с отрядом в триста человек расположились вместе с армией Бусико на другом берегу Соммы.[458]

Бове был достаточно мал, чтобы Генрих V мог взять с него выкуп, как он это сделал с городами Арк и Э. Но ему нужно было пересечь Авр по городским мостам. Он снова послал гонцов на переговоры, и оказалось, что, независимо от настроения Ферри де Водмона, капитан, которого он оставил во главе гарнизона замка, был более благосклонен к англичанам, чем его хозяин. Он не только согласился выкупить деревню и прилегающие к ней виноградники от сожжения, выполнив обычные требования о хлебе и вине, но даже разрешил разместить армию на ночь в деревне.

Гарнизон смог предоставить только восемь корзин хлеба, чтобы накормить шесть тысяч человек, хотя корзины были достаточно большими, чтобы каждый из них несли двое мужчин. Однако был собран обильный урожай винограда, поэтому деревня была переполнена вином. Англичане не были бы людьми, если бы смогли устоять перед таким искушением. Они направились прямо к виноградникам и бочкам, наполненным новым вином, и принялись угощаться этим неожиданным щедрым урожаем. Хотя некоторые из его военачальников отнеслись к такому поведению снисходительно, считая его заслуженной наградой после всех трудов и лишений, король в конце концов объявил привал. Когда кто-то спросил его, почему, и заметил, что люди лишь пытаются наполнить свои бутылки, Генрих ответил, что не возражает против бутылок, но большинство людей делают бутылки из собственных желудков, и это его беспокоит. Находясь в самом сердце враждебной территории и ежедневно, если не ежечасно, живя под угрозой нападения, он не мог позволить себе, чтобы его армия была вышла из строя из-за пьянства. Она и так была достаточно уязвима.[459]

Перед тем как покинуть Бове, на следующий день, в четверг 17 октября, Генрих имел еще один разговор с капитаном замка. Двое из его воинов были настолько больны, что не могли продолжать путь. Генрих не хотел просто бросить их на произвол судьбы, и капитан вежливо согласился принять их у себя и позаботиться о них. Отдав вместо платы двух лошадей, Генрих собрал свое войско и снова отправился в путь.[460]

Переправившись через Авр у Бове, англичане вернулись на берега Соммы, чтобы возобновить поиски неохраняемого моста или брода. Это была напрасная надежда. Бусико и д'Альбре патрулировали противоположный берег, а все города и замки были приведены в состояние повышенной боевой готовности. Когда англичане проходили мимо обнесенного стеной города Корби, расположенного примерно в десяти милях к востоку от Амьена, гарнизон сделал вылазку, и в последовавшей за этим стычке штандарт Аквитании, который нес Хьюго Стаффорд, лорд Буршье, был захвачен. Это был величайший позор, который мог постигнуть знаменосца, чьим рыцарским долгом было умереть, защищая его. К счастью, один из его родственников, молодой эсквайр по имени Джон Бромли, который был конюхом королевских покоев, пришел на помощь Буршье, вернул штандарт и сумел оттеснить французов к Корби, убив двоих из них и захватив двух латников.[461]

Этого небольшого успеха было недостаточно, чтобы захватить мост через Сомму, который слишком хорошо охранялся, чтобы форсировать переправу, но захват пленных оказался значительной удачей. Когда их допросили, они рассказали, что французские командиры приняли предусмотрительные меры против огромного количества лучников, которые, как они знали, находились в рядах короля. Они выделили "многие сотни" латников в специальные эскадроны и посадили их на защищенных доспехами лошадей; их особой задачей было сбить английских лучников с позиций, разбить их формирования и снизить эффективность их массированной стрельбы. Узнав об этом, Генрих объявил по всей армии, что каждый лучник должен немедленно сделать себе деревянный кол длиной в шесть футов, заостренный с обоих концов, и носить его с собой. Как только французы приблизились бы, чтобы вступить в сражение, лучники должны были занять свои позиции в шахматном порядке, так, чтобы человек в ряду позади стоял между двумя перед ним. Затем каждый лучник должен был вбить один конец своего кола в землю перед собой так, чтобы другой конец был выше пояса и направлен в сторону противника. Если французская кавалерия при наступлении видела колья, она должна была либо отступить, либо подвергнуться риску напороться на колья.[462]

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эта тактика не была новой. "Еж" был стандартным способом обороны европейских пехотинцев, сражавшихся против конницы, по крайней мере, с начала XIV века, хотя они использовали свои пики со стальными наконечниками, а не импровизированные деревянные колья, чтобы создать эффект ощетиненного ежа. Однако первый зафиксированный пример использования деревянных кольев специально для защиты лучников появился сравнительно недавно, и это было восточное новшество. В 1396 году отряд французских и бургундских крестоносцев потерпел поражение в битве с османскими турками при Никополе на территории современной Болгарии. Турки спрятали своих пеших лучников в складках ландшафта и за заслоном легковооруженной кавалерии. Соблазнившись тем, что, казалось, превосходят их числом и вооружением, крестоносцы бросились на турецкую конницу, ряды которой расступились, обнажив цепь кольев, за которыми укрылись лучники. Крестоносцы были легко остановлены и перебиты. Тремя ветеранами этой битвы, попавшими в плен и впоследствии выкупленными, были не кто иной, как лидер крестового похода Иоанн Бесстрашный, будущий герцог Бургундский, который в то время был графом Невера, Рауль де Гокур, защитник Арфлера, и маршал Бусико, который сейчас командовал войсками, противостоящими Генриху V.[463] При Никополе было убито или взято в плен так много знатных дворян Франции, что новости о катастрофе и о том, как она произошла, быстро распространились по всей Европе. Независимо от того, принадлежала ли идея использовать колья для защиты английских лучников Генриху или пришла от Эдуарда, герцога Йоркского, как предполагают некоторые хронисты, ее гениальность заключалась не в новаторстве, а в соединении двух устоявшихся, но различных прецедентов: турецкого использования кольев для защиты своих лучников и плотного строя европейских пикинеров.

Французские пленники, захваченные в Корби, могли дать Генриху и другую информацию, не менее важную, чем та, которая побудила его применить колья для защиты лучников. За некоторое время до отъезда из Корби король узнал, что французская армия, патрулирующая переправы на противоположном берегу Соммы, направляется к Перону, укрепленному городу, расположенному вверху излучины реки. Поэтому было крайне маловероятно, что ему удастся найти неохраняемый проход между Корби и Пероном. Даже если бы ему это удалось, французы быстро настигли бы его, либо атаковали бы его во время переправы, либо заставили бы его перейти к обороне. В любом случае инициатива будет у противника.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Именно в этот момент Генрих решился на еще одну продуманную авантюру. По всей вероятности, ему придется следовать вдоль реки до самого ее истока, прежде чем он сможет повернуть на северо-запад к Кале. Вместо того чтобы продолжать идти вдоль Соммы следуя ее извилистому руслу, он решил срезать путь прямо по открытой местности между Корби и Несле. Хотя он рисковал пропустить потенциально возможную переправу, он сократил бы свой путь по меньшей мере на десять миль и обошел бы французские войска, ожидавшие в Пероне. Более того, совершив неожиданный маневр, он имел шанс застать французов врасплох и найти неохраняемую переправу дальше по течению, тем более что он исчезнет из их поля зрения, возможно, на сутки.