100 великих мореплавателей - Елена Авадяева

Дмитрий Яковлевич Лаптев не ограничился порученным ему картографированием берегов. Вернувшись в Петербург, он написал и 2 февраля 1744 года представил Адмиралтейств-коллегии докладную записку о состоянии народностей, живущих на крайнем северо-востоке России.

В докладной записке Лаптев писал, что ему было поручено только положить на карту морской берег от устья Лены до Камчатки, но так как в том краю до него не было никого, кто мог бы увидеть недостатки в управлении краем, он считает возможным высказать свои соображения по этому поводу. Лаптев указывал, что среди живущих на Севере народностей необходимо распространить грамотность, и советовал послать туда учителей и священников.

Характерно, что Лаптев заботился о сохранении природных богатств края. Он предлагал запретить пожоги леса, раскапывание нор пушных зверей и уничтожение молодняка, что, по его словам, практиковали якуты.

В этой же докладной записке Лаптев поднимает свой голос в защиту малых северных народностей. Говоря о злоупотреблениях при сборе ясака, он отмечал, что сборщики нещадно обирают местных жителей, что сама система определения размеров дани несправедлива и приводит население к обнищанию, что ее необходимо изменить, ибо это есть самый верный способ облегчить материальное положение народов Севера. Одновременно Лаптев осуждал систему аманатов (заложников) в качестве меры для обеспечения покорности северных народностей и своевременной уплаты ими дани.

В этой же докладной записке Лаптев предлагал поощрять судоходство по Лене, считая, что для жителей низовий Лены, Яны, Индигирки и Колымы имеет первостепенное значение доставка крестьянами с верховий Лены хлеба, ниток для сетей, железных котлов, ножей, топоров и других предметов, необходимых в домашнем обиходе, для охоты и рыболовства. Еще во время пребывания в экспедиции Д Я. Лаптев был произведен в капитаны 3-го ранга. По возвращении в Петербург его назначили советником «в экспедицию над верфями и строениями», то есть в управление Адмиралтейств-коллегий, ведавшее верфями, зданиями и иными сооружениями, принадлежавшими флоту. В следующем, 1746 году Лаптев командовал одним из кораблей Кронштадтской эскадры. Осенью 1751 года Лаптева назначили секунд-интендантом Кронштадтского порта, затем он снова командовал кораблем.

В 1757 году Лаптев был произведен в контр-адмиралы и назначен младшим флагманом Балтийского флота. В апреле 1762 года он вышел в отставку в чине вице-адмирала. Дата его смерти неизвестна.

В память о Харитоне и Дмитрии Лаптевых море, простирающееся от Таймыра до Новосибирских островов, берега которого первыми исследовали Лаптевы, называется морем Лаптевых.

На северной стороне ленской дельты, несколько восточнее устья Туматской протоки, находится мыс Лаптева, названный в честь Дмитрия Лаптева. Пролив, ведущий из моря Лаптевых в Восточно-Сибирское море между материком и Большим Ляховским островом, также называется проливом Дмитрия Лаптева. В устье восточной протоки реки Колымы, на правом ее берегу, находится мыс Лаптева.

Джон Байрон

17 июня 1764 года английский мореплаватель капитан коммодор Джон Байрон получил инструкцию, подписанную лордом Адмиралтейства. Она начиналась так:

«Ввиду того, что ничто не может столь способствовать славе нашего государства в качестве морской державы, достоинству Великобритании и успехам ее торговли и мореплавания, как открытие новых земель; и ввиду того, что имеются основания предполагать существование в Атлантическом океане между мысом Доброй Надежды и Магеллановым проливом весьма значительных земель и островов, до сих пор неизвестных европейским державам, расположенных в удобных для мореплавания широтах и обладающих климатом, благоприятствующим производству различных полезных торговле товаров, наконец, ввиду того, что острова его величества, называемые Пепис или Фолклендскими, находящиеся в упомянутом выше районе, не были исследованы с достаточной тщательностью, чтобы дать возможность получить точное представление об их берегах и природных богатствах, хотя их открыли и не раз посещали английские мореплаватели, — его величество, приняв во внимание эти соображения и считая, что состояние полного мира, которым счастливо наслаждается его королевство, как нельзя более благоприятствует предприятию такого рода, почел за благо привести его в исполнение».

Кто же был этот испытанный мореплаватель, на кого пал выбор английского правительства? То был дед прославленного поэта, капитан-коммодор Джон Байрон, родившийся 8 ноября 1723 года. Он с детства проявлял живейшую склонность к морской службе и в возрасте семнадцати лет получил назначение на один из кораблей эскадры адмирала Ансона, имевшей задание уничтожить испанские поселения на берегах Тихого океана.

Выше мы рассказывали о несчастьях, постигших эту экспедицию, и об удаче, выпавшей в конце концов на ее долю.

Корабль «Уэйджер», на котором плавал Байрон в экспедиции Ансона, потерпел аварию при выходе из Магелланова пролива, и экипаж, захваченный испанцами, был доставлен в Чили. После трехлетнего пребывания в плену Байрону удалось бежать, и его подобрал корабль из французского порта Сен-Мало, на котором он и добрался до Европы. Он немедленно возобновил службу на флоте и отличился во многих сражениях во время войны с Францией; несомненно, участие в кругосветном путешествии, так неудачно прервавшемся, послужило причиной того, что Адмиралтейство назначило его начальником экспедиции.

Доверенные ему корабли были тщательно оснащены. «Дофин» представлял собой двадцатичетырехпушечный корвет, экипаж которого состоял из ста пятидесяти матросов, трех лейтенантов и тридцати семи младших офицеров. На «Тамаре», шестнадцатипушечном шлюпе под командованием капитана Муата, было девяносто матросов, три лейтенанта и двадцать семь младших офицеров.

Начало похода оказалось несчастливым, 21 июня 1764 года корабли покинули Лондонский порт; идя вниз по течению Темзы, «Дофин» задел за дно и вынужден был зайти в Плимут для починки подводной части.

3 июля корабли окончательно снялись с якоря, и через десять дней Байрон остановился у города Фуншала на острове Мадейра для пополнения запаса продовольствия. Ему пришлось также сделать остановку на островах Зеленого Мыса, чтобы набрать воды, так как имевшаяся на борту очень быстро испортилась.

Ничто не нарушало спокойного плавания. «Дофин» и «Тамар» вскоре очутились у берегов Бразилии, в виду мыса Фрио.

До 29 октября поход на юг длился без всяких происшествий. Затем жестокие шквалы с внезапным градом следовали один за другим и перешли в ужасную бурю, во время которой командир приказал бросить за борт четыре пушки, чтобы не затонуть в открытом море. На следующий день погода несколько улучшилась; но было холодно, как бывает в это время в Англии, хотя ноябрь в южном полушарии соответствует маю в северном. Так как ветер продолжал относить корабль к востоку, Байрон начал опасаться, что ему трудно будет достичь берегов Патагонии.

12 ноября, хотя на картах в этом районе не значилось никакой суши, вдруг послышались крики: «Земля! Впереди земля!»

Тучи в ту минуту закрывали почти весь горизонт, беспрерывно грохотал гром и сверкали молнии.

После столь бурного плавания Байрон 24 ноября очутился — само собой понятно, к величайшей его радости — у острова Пингвинов в Пуэрто-Десеадо. Но условия этой стоянки не оправдали того нетерпения, с каким экипаж стремился до нее добраться.

Высадившись на берег и углубившись внутрь страны, английские моряки увидели перед собой лишь пустынную равнину и песчаные холмы; кругом ни деревца. Так как продолжительная стоянка там была бесполезна и опасна, 25 числа Байрон пустился в путь на поиски острова Пепис.

Данные о местонахождении этой земли отличались крайней неопределенностью. Галлей считал, что она находится на 60° западной долготы к востоку от Южной Америки. Коули, единственный мореплаватель, якобы видевший ее, утверждал, что она расположена на 47° южной широты, но не указывал долготы. Решение этой проблемы представляло большой интерес.

Прокрейсировав некоторое время на север, на юг и на восток, Байрон убедился, что никакого острова здесь не существует, и решил зайти в первую гавань, где он смог бы запастись водой и дровами, в которых испытывал острую необходимость.

5 января 1765 года, как только экипаж полностью оправился после тяжелого плавания, командир, запасшись всем необходимым, вывел корабли из Магелланова пролива и возобновил поиски Фолклендских островов. Неделю спустя он заметил землю, которую принял за острова Себольда, открытые в 1528 году голландцем, по имени Себольдде Верт.

Он высадился в январе 1765 года на острове Западный Фолкленд, включил его во владение британской короны и направился к Магелланову проливу. Пройдя в середине февраля 1765 года этот пролив, он вышел в Тихий океан.