Леший. Возвращение к покону - Роман Галкин

В терновник пока не совались, контакта с пришельцами не искали. Для этого должна была прибыть специальная группа. А пока весь парк буквально кишел крепкими ребятами в синей строительной робе и новеньких оранжевых касках. Опытный человек сразу определил бы наличие бронежилетов под строительной робой и задался вопросом о содержимом кейсов, которые не выпускали из рук большинство рабочих. Сложив два и два, можно было предположить, что в кейсах лежат приспособления для метания пуль очередями.

Кейс в руках у одной пары рабочих отличался от других расскраской под звездно-полосатый американский флаг. В этой паре читатель мог узнать Изю Швеллерсона и Майкла Бума. Они проникли на объект еще когда рабочие ставили забор. Купили в ближайшем строительном магазине похожую синюю робу и оранжевые каски, переоделись в подъезде жилого дома и присоединились к группе, разгружающей заборные столбы.

– А вы кто такие? – заметил присутствие посторонних плечистый брюнет, исполняющий роль бригадира.

Пока Швеллерсон открывал рот, лихорадочно соображая, что ответить, Бум представился ни секунды не задумываясь:

– Мы американские шпионы, сэр!

– За-дол-бали вы со своими солдафонскими приколами, вымпеловцы долбанные! – искренне возмутился командир взвода спецназа группы «Альфа», изображающий бригадира. – Какого хрена вы тут третесь? Ваши же контролируют вход в объект.

– Хороший человек должен быть повсюду, – наставительно поднял палец Майкл Бум.

– Мы по нужде отходили, – схватил его за шкирку и поволок прочь напарник.

– Придурки, – ругнулся им вслед альфовец.

В это же время расквартированную в области десантную дивизию подняли по тревоге на внеплановые учения по ликвидации прорвавшихся через границу террористических бандформирований. Небо гудело от винтов самолетов и вертолетов. Из толстобрюхих десантных бортов над окрестными полями вываливались россыпи парашютных куполов. Соответственно все внимание местного населения оказалось привлечено этими учениями.

Пока учения набирали обороты, на территорию объекта заехала армейская КШМ. Из нее вышел гигант с генеральскими погонами и надетым на левое ухо голубым беретом. Одновременно с ним из машины бодро выскочили еще три штабных офицера.

– Ну? – вопросил генерал, кинув строгим взглядом окрест. Заметив пробегающую мимо парочку в строительной робе, он остановил ее грозным окриком: – Стоять! Кто тут у вас самый главный?

– Солдат спит ближе к кухне, – пролепетал подавленный одним только видом гиганта с генеральскими погонами Майкл Бум.

– Мы не в курсе. Мы американские шпионы, сэр! – с перепугу выпалил Изя Швеллерсон и, обалдев от собственных слов, схватил напарника за шкирку и поволок прочь.

– Это что сейчас было? – пробасил генерал, проводив удивленным взглядом улепетывающую парочку.

– День открытых дверей в дурдоме, – предположил самый молодой из штабистов.

– Дурдом на секретном объекте? – еще больше удивился гигант.

– Генерал-майор Саблезубов Андрей Аскольдович? – то ли спросил, то ли констатировал появление десантника незаметно подошедший невысокий крепыш в строгом темно-сером костюме. Протянув руку, он представился: – полковник госбезопасности Мурашкин Виталий Юрьевич. Разрешите сразу ввести вас в курс дела.

– Секунду, полковник, – притормозил фээсбэшника генерал и кивнул своим подчиненным.

Тут же из КШМ появился раскладной стол приличных размеров, вокруг поставили раскладные кресла, на столе расстелили большую карту. Мурашкин раскатал рулон гибкого электронного планшета и вывел на него аналогичную карту с какими-то дополнительными пометками. Водя стилусом по экрану, он начал давать пояснения, а штабные офицеры принялись разрисовывать разноцветными маркерами собственную карту.

Генерал Саблезубов внимательно слушал госбезопасника, сосредоточенно изучая карту. Вот его внимание привлекла какая-то точка, расположенная рядом с очерченной границей секретного объекта.

– перин.. Перн… – забормотал он словно в задумчивости и ткнул в карту пальцем. – Это что еще за «Лесная Сказка»?

– Перинатальный центр, Андрей Аскольдович, – подсказал молодой штабист.

– А-а, – озарился пониманием взгляд генерала, – это тот дурдом, откуда те, мать их шпионы сбежали?

– Э-э, перинатальный центр, Андрей Аскольдович, это роддом, – пояснил офицер.

– Роддо-ом? – удивленный гигант переместил берет с уха на затылок. – Это какой же, мать его, пи… ху… хрен роддом пер… пир… тьфу ты, язык сломаешь… – но тут взгляд Саблезубова остановился на Мурашкине и в нем снова заискрилось понимание. – А-а, так это типа для маскировки и отвлечения внимания?

Сбитый с толку полковник застыл в недоумении.

– Да ладно, – по своему оценил его растерянность десантник, – я простой солдат, и мне знать лишние тайны ни к чему. Сказали пир… пер… Да я даже выговорить название вашего дурдома не могу.

– Вот и я мыслю, ежели затеяли такой терем, куда баб рожать свозят, то и наречь его избой-рожальней должно, – заявление, невесть как появившегося среди обступивших карту офицеров не уступающего в росте генералу широкоплечего блондина в джинсовом костюме, заставило всех вздрогнуть.

Первым отреагировал десантник.

– Это что за хрен бородатый? С вашего, мать его, огорода? – повернулся он к госбезопаснику.

– Это объект Леха, – еле слышно сквозь зубы процедил тот, стараясь как можно более приветливо улыбнуться пришельцу.

– Да ну? – недоверчиво вскинул брови генерал и вдруг протянул пришельцу руку. – Андрей. Саблезубов.

– Леха имя мое, – ответил крепким рукопожатием блондин.

***

Наблюдая за развернувшейся вокруг суетой и ожидая, к чему она приведет, Леший заметил два особо ярких источника силы. Первый, схожий с даром отца и сына Стрелковых, принадлежал властному боярину из тайной государевой службы полковому воеводе Мурашкину.

Наблюдая за ним, владыка и обнаружил второй источник силы. Сей дар был более редок и отличался тем, что по неведомой прихоти Создателя им наделялись простецкие деревенские увальни, на первый взгляд не отличающиеся особой затейливостью умишка. Однако Леший, как и любой первочеловек благоволил таким людям, ибо зрил в душевной простоте сохранение даденой Создателем по рождению чистоты и непорочности помыслов. И в каком бы возрасте они не были, исходившие от них эмоции оставались такими же светлыми, как эмоции только что познавшего мир младенца. Что касается подаренной им силы, то бывало, ежели особой нужды не случится, то так и скоротает свой век мужик, не прибегая к дару, сидя на завалинке или лежа на печи. Ну, разве что от лености отправиться куда-то самому, заставит печь сняться с фундамента и протаранить стену в избе, да прокатится на ней на радость детворы и брехливых дворняжек по деревенской улице, разгоняя всполошно гогочущих гусей и дико визжащих поросят.

Но ежели явится на отчую землю враг лютый, примется чинить разор в родной деревеньке, а то и вовсе подожжет избенку, в которой тот мужик на печи дремлет, вот тогда-то и проявится силушка русская! Святогором ли, плечами небосвод подпирающим, мужик с печи поднимется, Семарглом ли могучим, взмахом крыла, поднимающим вихри, вражеские полчища сметающие, или в какой иной ипостаси, да только при одном его виде иноземцы от страха начнут так стучать зубами, что те осыпятся мелкими