Американское время. 1970 – 1979 годы - Василий Лесников

Ткачук не выдержал. Включил телевизионные светильники в районе центрального поста, но Рождественский не прореагировал на изменение обстановки.

Крамаренко обратился к инструктору экипажа.

– Леша, ты Зудова Валерой не называй и на ты не обращайся во время тренировки. После работы, в домашней обстановке это ваше общее дело. Но не сейчас.

– Понял.

Через некоторое время члены экипажа поменялись местами. Теперь основную работу должен был выполнять бортинженер.

Зудов занялся изучением бортовой документации, а Рождественский уже через несколько минут снова вступил в спор.

– По вашей вводной в бортовой инструкции нет порядка действий.

– Оцените ситуацию, и прочитайте инструкцию в бортовом журнале номер три.

– Надо бортовую документацию делать как полагается. Что ж я для анализа должен по всем книгам бегать?

– Не по всем, – микрофон снова был у Крамаренко, и я понял, почему они с Ткачуком пришли на эту тренировку. – Если не можете разобраться в бортовой документации, будем учить.

– Понял. Разбираюсь.

Жолобов прекратил связь, а Крамаренко добавил для присутствующих.

– А, если он не хочет работать, то ему надо уходить из экипажа.

Разбор тренировки продолжался долго и без посторонних.

5 АВГУСТА.

Встреча в Звездном городке экипажа Климук-Севастьянов. В Центре объявили рабочий день до 11 часов, но Жегунов запретил без его разрешения покидать рабочие места. Тоже самое он порекомендовал сделать и представителям промышленности. Но те его сразу проигнорировали, а нам пришлось сидеть до упора, пока не начался митинг. Ребята позвонили, и мы обратились к Жегунову. А он, оказывается, совсем забыл о своем запрете.

8 АВГУСТА.

Климук Петр Ильич встретился со специалистами Центра и рассказал о своем полете. Вот основные выдержки из его выступления.

– Полет у нас был тяжелый. И в начале, и перед расстыковкой. Да и после приземления несколько дней было тяжело. Считаю, что, если в течение месяца у меня и Виталия инфаркта не будет, то все будет в порядке.

Во время двух месяцев полета было очень много экспериментов. Нам очень помогла система автоматической ориентации «Дельта». Мы ведь сработанность своих действий при выполнении сложных операций не отрабатывали на комплексном тренажере станции, а только отдельно на стендах. И это чувствовалось на протяжении всего полета.

Скажу больше. Сколько не изучай с инженером системы по схемам, дела не будет, пока на хорошем тренажере не сделаешь две-три ошибки, не понажимаешь реальные клавиши и не увидишь реакцию тренажера на свои действия.

Есть у человека чувство боязни за себя вместе с чувством ответственности. Это особенно стало чувствоваться после неудачи Лазарева с Макаровым.

Мы с Виталием уже побывали в космосе, и я думаю, что невесомость запоминается организмом. Уже на четвертые сутки мы выполняли очень серьезные операции, требующие внимания, точности и координации действий.

При переходе к невесомости после выведения мы почувствовали удар, и мне показалось, что меня бросило вверх и перевернуло вниз головой. Хотя на самом деле мы оставались привязанными к креслам. Это ощущение длилось часа полтора.

Считаю очень важным внимательный подход к психологической совместимости будущих экипажей. У нас особых разногласий не было. Во всяком случае, к обострению отношений они не приводили.

Первый раз это произошло во время стыковки. Нами неверно была введена уставка. В результате чего двигатели выключились. Мы с Виталием сразу спокойно обсудили ситуацию, и решили что нам делать дальше.

Второй раз разногласие возникло из-за бутылки элеутерокока. Мы половину выпили, а вторую отложили на потом. И вдруг обнаружили, что часть тонизирующего напитка пропала. Неделю, наверное, молчали, греша друг на друга. А потом так же спокойно разобрались в том, что жидкость имеет способность испаряться даже на орбитальной станции.

Считаю, что при плохих отношениях между членами экипажа, любая ошибка может привести к прекращению работы совсем. Или будут неделями прятаться друг от друга в разных концах станции. Я не знаю, сколько так можно выдержать. Надо чтобы инструкторы внимательнее прислушивались к переговорам членов экипажа во время тренировок. И, если кто-то на кого-то пытается свалить ошибки, то это уже не экипаж. Главное в экипаже правильно построенные взаимоотношения.

Думаю, что летать более двух месяцев нельзя. Это будет уже неэффективная работа. Трудно, но нужно работать в первые дни, так как работа отвлекает от неприятных ощущений невесомости. А к концу полета человек просто устает физически.

По поводу распорядка дня. Мы взрослые и ответственные люди. Нам нужно давать время подъема, отбоя и рабочую зону. Мы сами построим эту работу. А то на каждом витке приходилось по 20 минут тратить на обязательный сеанс связи. Сколько потрачено на это чисто рабочего времени?

Научных экспериментов мы провели много. Были очень интересные эксперименты, связанные, например, с наблюдением серебристых облаков или полярного сияния. Вот только в начале у нас не все получалось, так как Губарев с Гречко забыли предупредить нас о том, что нейтральное положение ручек управления не соответствовало действительности.

И потом. В первые дни приходилось долго искать нужные приспособления и вещи. Иногда забывали фиксироваться. И тогда вращались мы, а не ручки управления.

По поводу ремонтно-восстановительных работ. Нужны более точные справочники и новые инструменты. Иногда Земля дает задание, а мы не можем понять, что делать.

Или, например, я чувствую, что уровень углекислого газа выше нормы, так как начинает болеть голова, а Земля просит подождать, так как нет соответствующего подтверждающего сигнала по телеметрии.

15 АВГУСТА.

Тренировки на тренажере успешно продолжаются. Начальник отделения методистов Крамаренко Анатолий Яковлевич сказал.

– Первые тренировки прошли хорошо. Космонавты поверили в этот тренажер. А Попович пообещал, что тренажер не будет простаивать ни одного часа.

Жегунов, судя по всему, начинает готовиться к отчетно-выборному собранию. Играет в демократию, привлекает к себе сторонников.

А вот Володе Алексееву не помог, не отстоял интересы подчиненного. На жилищной комиссии Володе отказали в квартире. Он с женой и ребенком год живет на съемной квартире, а ему рекомендуют жить с родителями. Родители имеют квартиру в Москве.

Один из членов комиссии сказал.

– Я не верю, что вы год живете без прописки. Этого не может быть.

Видимо этому товарищу очень везло в жизни.

26 СЕНТЯБРЯ.

Горбатко с Глазковым, как всегда, пришли на тренировку, переоделись и стали подниматься на станцию. У Горбатко в руках вся бортовая документация. Вдруг он что-то вспомнил, остановился.