Генетический взрыв - Вадим Денисов

— При здоровье ещё, Василий Семёнович, могём!

— Тогда до встречи на берегу! Конец связи.

Тут шкипер решил использовать удобный момент на сто процентов, предстать перед будущим собутыльником в максимально выигрышном свете и доиграть мизансцену до конца. Бесцеремонно отодвинув меня в сторону, капитан сухогруза в полном параде вышел на левое крыло, выстроился у лееров, и, обернувшись, небрежно бросил:

— Я через пятнадцать секунд руку подниму и помашу медленно в приветствии почётном… А ты в это время посигналь от души. Смотри, не подведи, Егор, не спорти мне ритуал, это ж флот!

— Сделаю, Василий Семёнович.

С видом первооткрывателя обведя берег острым взглядом, бодрый старикан словно случайно натолкнулся взглядом на антенну берегового радара, высоко поднял правую руку, а я синхронно включил ревун.

Бу-ууу…

Низкий рёв, сила которого улетела в горы, тем не менее частично отразился от низких силуэтов строений первой линии и мраморной облицовки набережной, породив красивое, пусть и не многократное эхо. К моему удивлению, в ответ тут же пару раз резко и противно квакнула сирена пограничников.

Испытав настоящий катарсис, шкипер повернулся ко мне, подкинув пальцем фуражку, быстро вытер пот со лба и эмоционально постучал кулаком в ладонь, не имея слов для выражения своей капитанской радости.

Ну, и слава богу. Приехали, вроде. Дома.

Воды Мзымты вопреки ожиданию были светлы, без осенней глинистой окраски. Всего одних безветренных суток сухой погоды хватило, чтобы последствия проливных дождей смыло в море. Река текла спокойно, вынос был почти незаметен, и лишь береговое течение, выстраивающее воду кривым конусом с мелкими волнами, выдавало границу солёного и пресного.

Я пожалел, что на берегу Адлера не сохранилось остатков старинного укрепления, поставленного здесь первыми русскими воинами во времена Бестужева-Марлинского… Ещё вчера глядя в последний раз на неплохо сохранившуюся громаду генуэзской крепости в Судаке, подумал, что эти потрескавшиеся от времени камни, обладай они способностью к записи, могли бы подсказать мне, что с нами будет дальше. Ведь перед ними бесконечной чередой сменялись волшебные крымские вечера и рассветы, они видели медленное качание в бухте и быстрый проход вдоль берега множества кораблей, всполохи взрывов в морском мареве, огни страшных сражений, выбивающихся пламенем из-за туч. Много всего зафиксировали старые крепости. Строительство новых сооружений и беспощадный снос ветхих построек, дефиле толп отдыхающих и перебежки парочек, разговоры людей, их поступки, успехи и неудачи… Накопив такой материал, можно помогать с прогнозами.

Пожалуй, что-то могли рассказать и вынесенные штормами к берегу суда коммерческого флота, таких печальных памятников везде хватает. Вот только подходить к ним близко не рекомендуется. Многие из кораблей ещё не успели найти устойчивое положение на грунте, в котором им предстояло долгие годы распадаться на проржавевшие куски металла, корпуса запросто могли в любой момент лечь на бок.

Да и не хочется подходить. Страшные они.

Глаза мои неотрывно осматривали пространство за кормой, и не только в поиске движущихся незнакомых либо заведомо опасных объектов-целей. Мир земной в равной степени и в любом состоянии достоин неспешного созерцания и последующего разумного действия. Я, признаюсь, больше созерцатель, чем активный деятель. А вот Игорь Залётин наоборот, человек дела, его стезя — действие. Бездействие для него неприемлемо. Да ему вообще сейчас скучно, — рутина, текучка, вокруг не происходит ничего экстраординарного! Хотя тяга Гарика к фотографированию летательных аппаратов способна отчасти опровергнуть это утверждение.

Нет, не подумайте, и я готов действовать, когда это нужно! Но, как мне представляется, именно вдумчивое созерцание — основа поверки того, что ты вычитал в книжных описаниях или представил в мыслях. Так ли действительно выглядит этот пейзаж? Такие ли ассоциации вызывает эта панорама? Правы ли были очевидцы? Мы постоянно дополняем впечатления друг друга, так и создаётся целостная картина мира. Даже если он переживает непростые времена.

Мощный звук судового сигнала опять разрезал тишину, шкипер сообщает берегу, что собрался финишировать сходу, без метаний. Но и головы на радостях Будко не теряет.

На циркуляцию бравый капитан начал заходить по большому радиусу. Сухогруз «Салехард» — пароход серьёзный, хоть и младшенький в классе себе подобных. Он моложе, компактнее, говорят, чуть помореходнее и несколько иной корабельной архитектуры, чем бывшие соседи по балаклавскому пирсу. Чтобы безопасно войти в створ большой, вытянутой вдоль берега марины Нижнеимеретинского порта, Василий Семёнович откатился далеко к юго-востоку, там неторопливо развернулся, и только тогда прицелился. Маячки, установленные на оконечности бонов, мигали сигналами, приветливо встречая новый корабль. Шкипер с помощью вызванного на помощь в заходе и швартовке Саньки Ребрия вёл переговоры с диспетчером порта, Данила в этот ответственный момент находился в машине, а я уже с бака следил за береговой и воздушной обстановкой.

Высокие бетонные стены заграждения скрывали суда, стоящие в марине, и поэтому мне была видна только часть надстроек да неподвижные мачты в гавани. Залётин рассказывал, что когда он забивал здесь место для будущей общины, подбирал под себя участки и всё, что на них находилось, взламывал мини-отели и вместе с Будко варварскими способами вскрывал замки служебных помещений порта, марина была пуста.

Полторы дюжины больших белых катеров и дорогущих яхт миллионеров, отдыхающих на Красной Поляне, в пятизвёздочном «Рэдиссоне» и других пафосных отелях, расположенных вокруг Олимпийского парка, разбежались кто куда. В первые же дни пронёсся пугающий слух, что вот-вот начнётся сухопутная операция, и на мирные сочинские земли ринутся полчища не то грузин, не то турок.

Со временем марина стала наполняться новыми постояльцами.

Поиск и буксировку в порт захваченных судов поручили шкиперу, и он с превеликим удовольствием примерил на себя костюм пирата. Для начала старый корсар обшарил ближайшие к Адлеру участки побережья. Время, говорят, было дурное, но весёлое. Мужики стаскивали сюда всё, что подвернётся под руку, включая бесполезные прожорливые скутеры. Затем пришло понимание, включилось рациональное мышление, и мужики начали планово искать не красивое и некогда крутое, а действительно пригодное к использованию. Так появилась парочка небольших рыбацких шхун, затем к причалу встали две парусные яхты, и тут выяснилось, что в составе уже немалой к тому времени общины не нашлось ни единого человека, умеющего ими управлять! Ни одного. Ведь интернет исчез, термин «погуглить» начал быстро забываться… Я и сам, помнится, был горазд блеснуть почерпнутыми из чужих сетевых выкладок знаниями, тут же вылетающими из головы, стоило мне только закрыть ноутбук. Стеньга, бегущий и стоячий такелаж, брамсель и, конечно, бакштаг, по заветам Грушинского фестиваля авторской песни звеневший, как первая струна… С экспертами в помельчавшем мире стало очень плохо, в любой сфере деятельности и отрасли знаний.