Там, где заканчивается радуга - Сесилия Ахерн

Руби: А Алекс — гостиничным врачом. Будет спасать тех твоих постояльцев, которых ты отравишь.

Рози: Да.

Руби: А ты будешь владелица и управляющая.

Рози: Да.

Руби: А я как туда вписываюсь?

Рози: Вы с Гэри будете развлекать гостей. До упаду танцевать сальсу.

Руби: Похоже на рай. Что ж, Рози, пожалуй, пора уже тебе поднимать задницу и раскручивать этот гостиничный бизнес, пока мы все не сделались старыми и седыми.

Рози: Я над этим работаю. Ладно, лучше расскажи, как там Тедди отреагировал на то, что вы победили в соревновании по сальсе.

Руби: Удивительным образом. Правда, Рози, мир полон чудес. Такие повороты! Когда Тедди узнал, что мы победили и будем танцевать в «Джордже», он подпрыгнул так, чуть не пробил головой крышу. В результате в этой голове что-то, наверно, стронулось, потому что назавтра он сам предложил отвезти нас на урок танцев, отчего я просто онемела, и в пятницу придет в клуб для голубых. То ли теперь гордится нами с Гэри, то ли устал бороться со мной за то, чтобы я гладила его рубашки. И мало того что идет сам, еще и ведет с собой своего громилу приятеля, на тот случай, если кто-нибудь там к нему подкатит. Как будто кто-нибудь попытается подкатить к Тедди! Ну, хватит обо мне. Какие у тебя планы на эту неделю?

Рози: Ну, я начну работать неполный рабочий день (вместе с детьми, у которых практика). Работа состоит в том, чтобы печатать официальные письма от лица школы, в которых сообщается, когда начало занятий, вкладывать письма в конверты, наклеивать марки, заклеивать конверты и отсылать их на почту. Не знаю, как ты, а я так прямо в восторге от такой работы. Но это только на несколько недель, а потом в школе начнутся занятия, и я стану работать на полную ставку.

Кроме того, я пытаюсь навести в нашей халупе какое-то подобие порядка. Плакса Брайан, веришь ли, выказал готовность помочь. Нанял циклевщика на день, и завтра мы сдерем все эти вонючие паласы, отциклюем и покроем лаком полы во всех комнатах. Страшно подумать, что там, под этими паласами. Как бы не мертвые тела.

Кэти и Тоби с восторгом сдирают со стен обои — то есть то, что от них осталось. Мы намерены выкрасить стены в белый цвет, потому что даже с лампочкой в миллион ватт квартира все равно выглядит как пещера. Надо ее оживить, и я остановилась на минималистском дизайне — не потому, что такая модница, а потому, что мебели у нас маловато. А старые шторы снимем и устроим ритуальный костер.

А дорогой братец Кевин прикатил в Дублин и совершил налет на дом Этогокакеготам с целью забрать у него мое имущество, которое и было ему безропотно выдано, наверно, потому, что Этоткакеготам страшно боится, что ему снова расквасят нос. Мне досталась даже черная кожаная кушетка, которая стояла в доме до того, как я там поселилась, но, черт побери, я ее заслужила.

Руби: Похоже, квартирка получится очень стильной.

Рози: Неплохо бы еще избавиться от вездесущего запаха карри. В жизни теперь не прикоснусь к индийской еде.

Руби: А что? Пожалуй, это лучшая диета на свете. Поселись над рестораном, и от запахов возненавидишь еду.

Рози: Да, что-то в этом есть…

Эй же из Сингапура!

Все просто восхитительно. Мы не хотим возвращаться домой!

Надеюсь, на новой работе у тебя все сложится хорошо. Мы тут с отцом нежимся у бассейна и думаем о вас, наши милые девочки!

Целуем тебя и Кэти,

мама и папа.

Вам пришло ICQ-сообщение от: АЛЕКС

Алекс: Есть минутка пообщаться?

Рози: Прости, но нет. Лижу марки.

Алекс: А, ладно. Позвоню позже?

Рози: Да брось ты, я же шучу. Носатая мисс Кейси попросила меня собрать материал для ежегодного бюллетеня, так что я брожу по школьному сайту в поисках чего-нибудь интересного. Подумываю о том, чтобы выдать за главную новость тот факт, что я теперь тут работаю.

Алекс: И как работа?

Рози: Да ничего. Уже несколько недель, попривыкла. Но рассказывать пока не о чем.

Алекс: Извини, что не выходил в Сеть раньше. Даже не заметил, что прошло столько времени. Время летит как сумасшедшее.

Рози: Я так и поняла, что ты занят. А я переехала в новую квартиру.

Алекс: О, черт, в самом деле! И как она?

Рози: Нормально. Была страшная дыра, когда освободилась, но плакса Брайан нам очень помог. Починил все сломанное и отчистил все запачканное. Пахал как раб.

Алекс: Так вы что, теперь ладите?

Рози: Ну, стало полегче. Хочется задушить его всего раз десять на дню, не больше.

Алекс: Неплохо для начала. А как насчет чувств?

Рози: Что? К Брайану-плаксе?! Ты спятил! Этот человек создан только для того, чтобы сдирать старую краску и циклевать полы.

Алекс: А-а! А у тебя кто-нибудь есть?

Рози: Есть. Тринадцатилетняя дочь, новая работа и куча счетов. Мне, знаешь ли, не до этого. Хотя нашелся сосед, который позвал меня на свидание на будущие выходные.

Алекс: Пойдешь?

Рози: Сначала послушай, что это за сосед, а потом поможешь разобраться с дилеммой, которая передо мной встала. Значит, так. Его зовут Сенджей, ему шестьдесят, женат, живет с женой и двумя сыновьями, владеет индийской закусочной навынос. Да, и ни за что не догадаешься, куда он меня пригласил.

Алекс: Куда?

Рози: В свою забегаловку. Сказал, угощает.

Алекс: Так в чем дилемма?

Рози: Очень смешно.

Алекс: Ну, по крайней мере, у тебя дружелюбные соседи.

Рози: И этот — еще не самый милый. Еще есть владелец тату-мастерской (которая тоже находится под моей квартирой), с головы до ног весь разукрашенный. У него роскошные черные шелковистые волосы, которые он заплетает в косу, и аккуратно подстриженная козлиная бородка. Выше шести футов, носит кожаные штаны, кожаный жилет и здоровенные байкерские сапоги со стальными носами. Если не разрисовывает людям шкуру внизу в мастерской, то включает на всю мощь музыку в своей квартире, которая от моей через стену.

Алекс: Кто бы сомневался, что ты поселишься рядом с любителем хард-рока.

Рози: Вот тут ты ошибаешься. Его зовут Руперт; ему тридцать пять, он выпускник Тринити-колледжа в Дублине, у него диплом по ирландской истории и степень по ирландской литературе. Джеймс Джойс — его идол, и на груди у него цитата: «Ошибки — врата открытия».

Помешан на классической музыке и опере, и каждый вечер в пять часов, когда он закрывает мастерскую и подсчитывает выручку, у него грохочет Второй концерт для фортепиано Брамса си-бемоль мажор, опус 83. Потом он поднимается к себе, готовит себе поесть что-то упоительно пахнущее и садится в миллионный раз читать Улисса, в то время как из динамиков несется Паваротти (особенно часто — Nessun dorma[1]).