Туманная радуга. Том 1 - Ксения Бугрим

– Сама-то в это веришь?

– Не особо, – призналась Зинаида. – Честно говоря, у меня аж руки чесались всечь ему по хребтине за такие слова, так ведь не докажешь потом, что всекла за дело! Теоретически он мог говорить о ком угодно.

– Да и фиг с ним, ты лучше послушай, что скажу…

– Погоди, я ж не договорила!

Когда Зинаида, Ира и Оля поднимались на второй этаж, впереди них шли две учительницы. Первой была милая, приветливая женщина лет пятидесяти по имени Светлана Васильевна, которая преподавала МХК, а второй – классная руководительница десятого «Б» Валентина Геннадьевна, учительница физики. Она вела свой предмет у всех, кроме «Г» класса.

– Валь, а ты заметила, какая красивая пара образовалась между нашими старшеклассниками? – восторгалась Светлана Васильевна. – Я видела, как ваш новенький шел за руку с Вероникой из десятого «Г». Любо-дорого посмотреть. Молодые, веселые, оба – как с картинки!

– Им бы об учебе думать, а не о любви и свиданках, – возразила вечно хмурая Валентина Геннадьевна. – Особенно Каспранской, которая и так уже в «Г» классе. Дальше ей падать просто некуда. У них там в головах действительно такое «гэ», мама не горюй! Я у них физику не веду, но, знаете, наслышана. Хотя, чего я вам рассказываю, конечно, знаете. Вы ведь у них преподаете. Я не удивлюсь, если они на радостях еще и ребеночка нам заделают. Всю статистику лицею испоганят, скатимся до уровня девятой общеобразовательной. У них там в каждом квартале – по три аборта.

– В общем, ничего нового, – резюмировала Зинаида. – Одни завистники, придурки и… учителя. Но если что, я это все рассказываю не для того, чтобы ты тут расстроилась. Просто тебе полезно знать, какие сейчас настроения в школе. Думаю, завистливые курицы скоро начнут тебя задирать. Сейчас ты для них – главный раздражитель. Так что будь готова применить на практике все, что мы с тобой учили. Если че, я подсоблю, ты меня знаешь.

Вероника ничуть не расстроилась. Она вполне ожидала, что женская половина школы будет не в восторге. Примерно то же самое было, когда Тимур ходил за ручку с Бариновой. Ее тоже пару дней все ненавидели, а потом успокоились. Но Зинаида была права – ее, Веронику, начнут задирать. Она и раньше мало кому нравилась, а сейчас ее дела в сфере коммуникаций с другими учениками пойдут и того хуже. Но почему-то ей совсем не было страшно. За последнее время произошло столько разных событий, которые так или иначе повлияли на ее мировосприятие, что она уже никогда не станет прежней. Конечно, до уровня Зинаиды по части решения конфликтных ситуаций ей было еще далеко, но обидеть ее теперь будет не так-то просто.

Остаток урока Вероника рассказывала подруге обо всем, что успело произойти с начала дня. О подробностях поцелуя она сперва хотела умолчать, но в итоге не смогла удержаться и выложила все подчистую.

– А я вижу, дело набирает серьезные обороты, – присвистнула Зинаида. – Верон, ты это… Держи себя в узде, ладно? Мало ли что там у него на уме. Через две недели тебе вообще нужно будет сказать ему «давай, пока», помнишь? Таков был план.

– Все в порядке, Зин, я полностью контролирую ситуацию. Через две недели сделаю, что обещала. Но сейчас дайте мне хоть немного почувствовать себя счастливой, ведь скоро ничего этого не будет. – Вероника вздохнула, и в ее глазах вдруг появились слезы. К счастью, подруга ничего не заметила, потому что слезы мгновенно высохли, даже не успев стечь по щекам. – Я бы хотела, чтобы это было навсегда, но так не бывает. Не с Ханиным. Все мы его знаем. И уж лучше я закончу это сама, чем позволю ему в очередной раз потешить эго за мой счет.

Вероника действительно не верила в искренность Тимура. Она бы очень хотела поверить, но факты говорили сами за себя. Условно еще вчера он смотрел сквозь нее, как будто ее не существует, а сегодня внезапно воспылал к ней чувствами. Что-то здесь явно было не так, поэтому она не собиралась отклоняться от плана по закрытию гештальта. Две недели. У нее есть всего две недели.

На второй перемене Тимур зашел в кабинет русского языка и литературы, взял Веронику за руку и повел в коридор. Уходя, она виновато посмотрела на Зинаиду, но та просто махнула рукой, что означало «да иди уже, все нормально».

Они снова бродили по школе, болтая обо всем на свете: о предстоящей прогулке с Диего, об училке физики, у которой, по словам Тимура, начался климакс, и теперь она будто с цепи сорвалась, о футболе, увлечении Шелепова бальными танцами, которое он старательно скрывал ото всех, и даже о молочных коржиках из столовой. Вероника обратила внимание, что на этот раз окружающие уже воспринимали их пару, как нечто само собой разумеющееся. Шепот за их спиной не прекращался, и доброжелательности в чужих взглядах не прибавилось, но зато на них больше не таращились, как на музейные экспонаты.

Тимур проводил девушку обратно до кабинета, когда уже прозвенел звонок. На протяжении всего урока по русскому языку он писал ей смски. Она всегда думала, что обычно парни пишут девушкам любовные послания или что-то вроде этого, но Тимур просто дурачился.

Романова попросила меня дать ей ластик, но у нее была такая интонация, как будто я сжег ее дом.

Павлов хочет знать, как там Павлик. Он хочет выиграть его назад, но я больше не играю в карты на переменах, так что Павлик останется с тобой, обещаю.

А почему Росомаху все называют Росомахой? У нее же нет лезвий между пальцами. Или вы пытались отравить ее ядом, и она выжила?

Веронике всегда становилось смешно от его манеры перескакивать с тему на тему. Его непосредственность очень подкупала.

На следующей перемене повторилось все то же самое. Тимур снова зашел за ней в класс и повел гулять. Казалось, еще вчера она бесконечно торчала возле кабинетов, где у десятого «Б» должны были быть занятия, в надежде, что он выйдет в коридор, и она сможет его увидеть. А сейчас он сам приходит к ней, при всех берет ее за руку и ведет за собой.

– Ханин, на большой перемене на нее не рассчитывай, она наша! – крикнула на прощание Зинаида.

Веронике не очень нравилось ходить кругами по школьным коридорам, но вместе с Тимуром это превращалось в самое лучшее развлечение. На этот раз они не стали совершать полный круг, а просто остановились возле окон второго этажа. Как раз напротив кабинета, куда только что зашел Селоустьев.

– Может, пойдем куда-нибудь в другое место? – с опаской глядя в ту сторону, взмолилась Вероника.

Ей показалось странным, что