Взгляд со звезд - Лю Цысинь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Возможно, именно из-за подобной системы я иногда возвращаюсь к тем или иным темам. Например, «Микро-эра», «Блуждающая Земля» и «Заградительные помехи полного спектра» посвящены Солнцу, но их сюжеты не повторяют друг друга. Я еще не написал достаточно произведений, чтобы какой-то из циклов обрел завершенность. Полагаю, в каждом из них будет около 100 000 иероглифов.
Недавно я закончил работу над двумя романами – «Шаровой молнией» и «Эпохой Сверхновой». Первый, объем которого около 180 000 иероглифов, рассказывает о том, как главный герой вместе со своим подчиненным ищет и исследует шаровые молнии; они узнают, что они – электроны размером с футбольный мяч, обладающие макроскопическими квантовыми эффектами. Затем они изобретают оружие, которое может создавать и стрелять шаровыми молниями, и с его помощью Китай уничтожает американский флот в ходе войны за Тайвань. Это фантастика старой школы, ориентированная на технологии; особой глубиной роман не обладает, но мне кажется, что читать его интересно. Так, и еще есть «Эпоха Сверхновой»… Сил, которые я потратил на этот роман, хватило бы на то, чтобы написать десять «Шаровых молний». Я начал писать его в 1980-х, и более чем за десять лет написал уже три версии. Пока рукопись составляет 250 000 иероглифов. Это история о том, что после взрыва Сверхновой на Земле остались только дети, которым меньше трех лет, и о безумии, которое за этим последовало. По-моему, это шедевр и фантастики, и литературы в целом. Я ни за что не смогу написать что-то лучше.
МП: Расскажите нам о себе. Какой самый главный урок вы получили, сочиняя научную фантастику?
ЛЦ: Я обычный человек, так что тут рассказывать не о чем. А главный урок… Я понял, что написание фантастики – крайне увлекательное дело (если, конечно, это не ваш основной источник дохода).
МП: Последний вопрос: можете дать совет фанатам фантастики, которые хотят сами что-то написать? Например, что должен знать писатель-фантаст?
ЛЦ: Старайтесь мыслить глубоко и тщательно обдумывать свои концепции, и тогда воображаемые миры придут к вам сами. Если они удивят и очаруют вас, если у вас возникнет желание познакомить с этими мирами других людей, значит, вы уже профи. Если вы хороший писатель, отлично, но если нет, не расстраивайтесь. Конечно, прозу нужно шлифовать, но не тратьте на это слишком много сил. Как бы фантастика ни прихорашивалась, сколько бы драгоценностей на себя ни надевала, читатель пройдет мимо нее, если у нее обычная внешность. Но если она – красавица, то привлечет к себе внимание, даже если наденет мешок из-под картошки. Ее лицо, ее поведение… думаю, фанаты фантастики лучше разбираются в таких вещах, чем я.
Опубликовано в осеннем выпуске
«Многомерного пространства» за 2001 г.
Возвращение в Эдем
Оглядываясь на десять лет, в течение которых я пишу фантастику
Я пишу научную фантастику уже более десяти лет. Мне всегда казалось, что я храню верность изначальным писательским идеалам, ни на шаг не отклоняюсь от выбранного курса. Но теперь, глядя назад и думая о том, что я создал за эти годы, я понимаю, каким извилистым был мой путь. И еще больше меня пугает то, что в какой-то момент я, похоже, свернул не в ту сторону.
Если смотреть на мое творчество через призму тем, то оно разделится на три тематических периода.
Первый – период «твердой» научной фантастики.
Именно в то время я из читателя стал писателем, и мои идеалы как писателя никак не были связаны с обществом. По стандартам традиционной литературы это было бы немыслимо и даже кощунственно, но тем не менее именно с этого я начинал.
Успех фантастических романов во многом зависит от яркости воображения и степени, до которой книга может потрясти читателя. Именно это нужно читателям фантастики. Но вот вопрос: где найти такие потрясающие истории? Каждый народ использует самые смелые и самые величественные идеи, чтобы создать мифы о своем становлении, но ни одна из них не является столь же величественной и шокирующей, как теория Большого взрыва в современной космологии. Эволюция живых существ настолько романтична и наполнена такими поворотами сюжета, что по сравнению с ней истории о том, как Иегова и Нюйва создали мир, кажутся плоскими и пресными.
Кроме того, еще есть общая теория относительности, с почти поэтическими представлениями о времени и пространстве, и микроскопический мир квантовой физики, похожий на джинна в бутылке. Эти миры, созданные наукой, не только выходят за рамки нашего воображения, но находятся за пределами того, что мы вообще способны себе представить. Источник энергии, заключенной в фантастике, – это наука. Но воображение и красота науки заперты внутри холодных и жестоких уравнений, и обычным людям приходится напрягать все силы, чтобы увидеть их свет. Фантастика – это мост, ведущий к науке. Она снимает с науки завесу, чтобы все могли увидеть ее красоту.
Два очень коротких рассказа «Конец микрокосмоса» и «Поворотный пункт» демонстрируют этот мой ранний идеал. Первый изображает воздействие человечества на элементарные частицы и увеличивает этот эффект до вселенских масштабов; во втором время идет вспять из-за перехода Вселенной от расширения к сжатию. Это «чистые» фантастические истории; можно сказать, что в них нет ничего, кроме теории.
Еще два важных произведения того периода – «Море сновидений» и «Поэтическая туманность»; по-моему, они отражают мои самые сокровенные мысли. В этих рассказах изображены два бесплотных мира, где все ограничения реальности отброшены и остался лишь мир бесконечной игры, вселенский карнавал.
Но мне было сложно писать в таком стиле. Я с самого начала понял, что фантастика – это массовая литература и что мне придется поддерживать баланс между моими идеями и развлекательностью. Пока я писал «чистую» фантастику, я также пытался создавать другие, более развлекательные истории, и доказательством тому служат «Песня кита» и «С ее глазами». Но это – особенно если мы говорим о «Песне кита» – своего рода капитуляция перед рыночными силами; данные произведения по сути своей являются популярной художественной литературой с интересным сюжетом. Больше я никогда подобных произведений не писал.
В мое творчество начала проникать тема человека и общества – сначала
