Ассимиляция - Вандермеер Джефф

Легкое гипнотическое внушение, предназначенное скорее для повышения шансов на выживание в Зоне Икс, чем для изыскания любимых Лаури «дополнительных ресурсов». Он утверждает, что ему удалось каким-то образом обойти обычное для гипнотических техник ограничение – необходимость убедить человека, что он сам хочет совершить требуемое действие. Лаури называет свою сомнительную практику «особого рода фокусы и подмены». В документах, которые ты видела, четыре стадии этого процесса обозначены как «идентификация, индоктринация, усиление и дислокация», но Грейс утверждает, что видела и другие документы, в которых использовалась терминология скорее оккультного толка: «манифестация, заражение, подавление и одержимость».

Особое внимание Лаури уделял лингвисту, волонтеру с радикальными идеями о ценности и смысле свободной воли. Интересно, думаешь ты, предпочитает ли он, когда жертва сопротивляется больше или меньше. Ты впитываешь его брифинги, его доклады о подвижках в подготовке, его полушутки-полуоскорбления относительно того, готова ли ты учесть его предложение подвергнуть гипнозу и тебя, за которыми крылся прозрачный намек, что ты не смогла бы остановить его, если бы даже попыталась.

Честно говоря, тебе было наплевать на все эти его брифинги.

В какой-то момент тебе удается уговорить Лаури пойти прогуляться – по берегу, неподалеку от фальшивого маяка. Начало лета, погода довольно теплая, и нет никаких причин торчать все время в командном пункте. Ты убеждаешь Лаури, играя на его гордыне, попросив устроить тебе большую экскурсию, и захватила с собой одну лишь тоненькую папку, привезенную из Южного предела.

Он устраивает тебе экскурсию, не слишком-то и большую, по своему миниатюрному миру тоскливых чудес. Особый шарм всему действу придает доносящаяся из скрытых колонок китчевая музыка – какие-то веселенькие мелодии, не поп, не джаз, не классика, в неуместной жизнерадостности которых читалась смутная угроза.

Поднявшись на самый верх этого небольшого причудливого маяка – что бы подумал о нем Саул? – Лаури отмечает, что дневная разметка скопирована точно, как и «эти долбаные осколки стекла, которые кто-то рассыпал позже». Потом он открывает люк, и ты видишь внизу небольшое помещение, заваленное целыми горами пустых незаполненных журналов и отдельными чистыми листами бумаги, словно он обзавелся побочным бизнесом, стал торговать канцелярскими товарами. Прожекторы тоже не работают. Словно в компенсацию этого ты получаешь урок истории: «Когда-то, давным-давно, в незапамятные времена, они ловили большую жирную птицу, насаживали ее на долбаную пику, поджигали и ставили вместо маяка».

«Распроклятая дыра в земле», как называет ее Лаури, это наименее точно воспроизведенная часть. Ее роль исполняет старый артиллерийский редут, откуда убрали орудия, оставив выложенный из темного гранита круг. Там имеется лестница, спускающаяся в тоннель, который, в свою очередь, ведет назад к холму, где Лаури хранит большинство своих инсталляций. Ты спускаешься туда ненадолго, но времени хватает, чтобы осмотреть художественную галерею Лаури: выставленные в рамках на сырых стенах мутные, расфокусированные фотографии из разных экспедиций. Своего рода мета-версия туннеля, расположенная в фальшивом туннеле, самонадеянно демонстрирующая то, о чем никто не имеет ни малейшего представления. Ты думаешь о Сауле, представляешь, как он стоит на ступеньках настоящего туннеля, потом оборачивается к тебе и смотрит с таким укоризненным видом, что ты испытываешь крайнюю степень презрения к Лаури; и ты долго стоишь, опустив глаза, опасаясь, что это отразится на твоем лице.

Издав несколько восхищенных восклицаний, дав понять, что ты просто в восторге от всего этого, ты предлагаешь Лаури прогуляться по берегу – «свежий воздух, природа и все такое», и он соглашается, поддавшись твоей тактике – ты задаешь ему вопрос обо всем, что попадается на пути, и он, не в силах заткнуться, без умолку вещает о том, какой он умный. Ты выбираешь тропинку, ведущую вдоль брега к северу. Гуси, гнездящиеся на камнях поблизости, окидывают вас обоих недовольными взглядами. Чуть поодаль, в море, мелькает тень плавающей выдры.

И вот ты переводишь разговор на БП&П. Достаешь листок бумаги с фразой, позволяющей предположить связь этой организации с «Джеком Северенсом». Показываешь ее Лаури, подчеркнутую красным. И делаешь вид, что это тебя страшно забавляет, что это просто смешно и что Лаури просто не мог об этом не знать. Особенно с учетом того, что ему прекрасно известно о некоторых подробностях из твоего детства, что выяснилось при моем поступлении на работу в Южный предел.

– Именно по этой причине вы с Джеки работаете вместе? – спрашиваешь ты. – И БП&П была связана с Центром через… Джека?

Лаури немного раздумывает над вопросом, на морщинистом лице мелькает ухмылка. Ухмыляется, опускает глаза, потом снова поднимает их на тебя.

– Так мы вышли с тобой сюда ради этого? Ради вот этого? Господи, да проще было бы позвонить, я бы ответил и по телефону, мать его!

– Не самый важный вопрос, я понимаю, – говоришь ты, застенчиво улыбаясь в ответ этому волку, страдающему нарциссизмом. – И все же очень хотелось бы знать.

До того как ты пересечешь границу.

Он колеблется, потом смотрит искоса, словно выискивая тайную твою мотивацию или следующий ход, который пока ему не ясен.

Ты осторожно спрашиваешь:

– Побочный проект? БП&П – это некий побочный проект Центра или…

– Конечно, почему нет. – Лаури сразу же расслабляется. – Обычный дополнительный актив, который можно в любой момент списать, ничем не навредив основному курсу.

Но порой главное оказывается во власти побочного. Порой хозяин и поселившийся в нем паразит путаются, меняются ролями, как бы сказала биолог.

– Вам ведь именно так удалось раздобыть ту мою детскую фотографию на маяке. – Это не вопрос.

– Прекрасно! – восклицает он, искренне восхищенный. – Прямо в яблочко, мать его! Я был на задании, искал доказательства того, что ты не врешь, и нашел ее… а потом удивился, как это и почему она оказалась в файлах Центра, а не архивах Южного предела. Долго думал, откуда она могла там взяться… ну а потом наткнулся на ту же самую запись. – Звучит правдоподобно, если не считать того факта, что Лаури обладал наивысшим уровнем допуска к секретным материалам и имел доступ к информации, о которой вы с Грейс и мечтать не могли.

– Что ж, очень умно с твоей стороны. Очень умно.

И снова Лаури весь напыжился, выпятил грудь. Он понимает, что ему льстят, но не может удержаться от этой пародии на самого себя, которая на самом деле никакая не пародия. Почему бы и не покрасоваться? Ты все равно скоро уйдешь. Наверняка он уже подумывает о замене. А ты не озаботилась выдвинуть кандидатуру Грейс, вместо этого работала над прояснением истории с Джеки Северенс.

– Сама идея выглядела ясной и четкой, во всяком случае, в изложении Джека. Ребята из «Бригады», конечно, маленько чокнутые, но если в этом мире действительно существует нечто сверхъестественное или чужеродное, мы должны мониторить эти явления, знать о них как можно больше. Вероятность встречи с такими явлениями Центр, как выяснилось, оценивал в ноль целых и одну десятитысячную процента. Мы легко подталкивали группу в нужном направлении, давали им нужные ресурсы и рекомендации. А если к группе примкнут смутьяны или иные нежелательные личности, тем лучше: так проще выявлять потенциальные опасности… И потом, это хорошее прикрытие для шпионажа – они, что называется, могут спрятаться у всех на виду. В то время Центр любил пользоваться этим методом. А на Забытом береге всегда собиралось множество антиправительственно настроенных типов.

– Мы их вербовали или…

– У нас там были свои оперативники плюс агенты из местных, которым нравилось играть в шпионов. Всегда есть люди, готовые работать даже не за деньги или за идею, а ради острых ощущений. Нам так даже лучше.

– И Джеки тоже была вовлечена?

– Джек защищал не только себя, – отвечает Лаури. – Когда Джеки еще только начинала, то немного помогала ему, а потом, попав в Южный предел, была вынуждена помогать ему снова, на этот раз чтобы убедиться, что ее прошлые подвиги не всплывут на поверхность. Вот только я, как обычно, все выяснил. Сама знаешь.