Выбор, который делают за нас - Галина Добровольская

- Я и сама не знаю, просто не могла поверить в своё счастье и убедила себя, что он всё же меня любит. У него умер отец, я на тот момент уже около года работала и жила у Кирилла. На работе его не было несколько дней, так же как и дома, он не появлялся. Только ему одному известно, куда он тогда пропал. А как-то вечером я вернулась с курсов раньше, а он был не один. Я ушла тогда, разговор у него был приватный, поэтому я решила прогуляться. Вернулась спустя час, столкнувшись на выходе с его собеседницей. Ей оказалась Катя, я тогда еще не знала, что она является женой Сергея. Кирилл спал пьяный в стельку на диване в гостиной, а повсюду были пустые бутылки. Он явно ушел в запой тогда. – Мама говорила как-то в разброс, подбирая слова, видимо боясь, сказать лишнего, того, что не для моих ушей. – Я тогда навела порядок, укрыла спящего мужчину в изрядно помятом костюме, который он не снимал минимум неделю. Утром Кирилл, конечно же, ничего не помнил, и мучился головной болью. Именно с того утра его отношение ко мне изменилось. Даже возникало ощущение, что его цель затащить меня в свою постель как можно скорее. А я и рада, ведь он окружил меня таким вниманием и заботой. Кидал на меня страстные взгляды, шептал комплементы, был очень нежен. На своё девятнадцатилетние, я узнала что беременна. – Мама улыбнулась мне, - я испугалась, ведь до этого видела, как он выписывал чеки и отправлял восвояси нерадивых любовниц. Но он тогда удивил меня, да и всех. Он сделал мне предложение. Конечно, мне пришлось подписать брачный контракт, что бы обезопасить партнёров Кирилла. У нас было все так хорошо, почти пять лет, а потом… Катя прислала мне фотографии, где мой супруг в объятиях других женщин… - слезы покатились по её щекам. – Тогда я впервые раз попала в больницу, ты, наверное, не помнишь, тебе было только четыре года. Мне поставили угрозу выкидыша, так я узнала, что беременна Никой…

Пульс у мамы участился, в палату тут же вошла медсестра, заставив маму замолчать, а меня почувствовать себя виноватой. Ведь могла бы и подождать когда её состояние улучшиться, хотя бы до того момента, что бы её отключили от приборов. Я, молча, поцеловала маму в щеку наблюдая как в её капельницу вкалывают очередную дозу успокоительного. И попрощавшись с ней и пообещав зайти, позже отправилась домой к Александру.

Домой я вернулась в разладе самой собой. А всё из-за того, что упорно сравнивала свою жизнь с маминой. А точнее отношение с любимым мужчиной. Александр ведь ни разу не говорил мне о том, что любит. И мама описала мне поведение папы, а сейчас я понимаю, что поведение Саши не чем не отличается от папиного. Ведь он со мной тоже нежен, вот только страстные взгляды от него я получаю только тогда, когда мы находимся одни. Но ведь это не важно, правда? Какая разница, где и когда, если всё описанное так нам подходит?

Я прошла в гостиную и опустилась на диван, пытаясь взять себя воедино, так как разум всё еще твердил об схожести ситуаций, а глупое сердце отрицало, не хотело верить, умоляло дать Саше шанс, время, что бы принять меня. Полюбить, так как его люблю я.

Где-то раздались приглушенные мужские голоса. Видимо Саша дома и не один. Я попыталась прислушаться, но не смогла уловить тему разговора, слишком далеко находились говорившие, а может и просто за закрытой дверью. Еще через пару минут ко мне в гостиной присоединился Тито Конте.

- Buon giorno! Cara, как приятно снова видеть вас, - его улыбка была похожа на победоносный оскал.

Итальянец проделал какие-то манипуляции в своём смартфоне, как-то, на мой взгляд, счастливо прищурившись. Или я уже стала слишком подозрительной ко всем?

Тут зазвонил стационарный телефон, заставив меня подпрыгнуть от испуга. И от того чем дольше телефон звонил и оставался без ответа, тем счастливее становился Тито. Я уже направилась в сторону аппарата, когда прозвучал сигнал автоответчика, и приятный голос Александра попросил оставить сообщение, потом раздался второй сигнал, и скандальный женский голос с сильным итальянским акцентом начал изливать информацию. И чем дольше я вслушивалась в излагаемое говорившей, тем сильнее из-под моих ног уходила почва. Селия очень конкретно описывала по каким действиям от Александра она соскучилась, просто перечисляя постельные сцены. И я больше чем уверенна, что между ними подобное было, вряд ли у девочки настолько мозг отказал, что она станет так позориться, домогаясь мужчину по телефону. На последних её словах, «жду, целую», я всё-таки плюхнулась обратно на диван.

В комнате повисла гнетущая тишина. А у меня как-то пусто в голове стало. Вообще не одной мысли. Будто то, что говорила итальянка, ни как вообще меня не касается. А ведь действительно не касается. Раз она соскучилась, значит, Саша давно не был с ней вместе. А как давно? Ведь он буквально перед моим днём рождения был в Италии. Но и связаны мы тогда отношениями не были. А если вспомнить, что он стал свидетелем сцены с Данилом…

- Мне так жаль, mia cara. Я даже понятия не имел, что у Александра отношения с моей сестрой, - наигранно печальным голосом проговорил итальянец.

- Вы лжете, - зло улыбнулась я, - это всё хорошо вами спланировано. Что-то мне подсказывает, что если бы меня не было дома, ваша сестра не звонила бы сюда. Ведь кто угодно мог прослушать это сообщение, … А знаете, - я поднялась и отправилась в сторону телефона, - сколько даст итальянская пресса за компромат на графскую семейку?

- Ты не посмеешь! – процедил итальянец сквозь зубы.

- С чего ты взял?

- Stronza! – снова процедил итальянец, и потону, видимо оскорбил. – Такая же robaccia, как и твоя мать!

- Да я смотрю, ты вообще не в восторге от нашего родства. Так к чему это наигранное участие?

Мы с вызовом смотрели друг на друга. Когда в гостиную вошел Александр, не понимающий, что происходит, но осознающий, что ничего хорошего.

- Тито, ты же опаздываешь на важную встречу? - в наигранном удивлении спросил Саша.

- О, si, - вскликнул итальянец, - я просто ни мог не поприветствовать твою обворожительную невесту. Buona giornata, - попрощавшись, направившись