Любовь в полдень - Лиза Клейпас

Он провел пальцем по припухшей губе.

— Вообще-то думал о том, как переправить тебя наверх, в мою комнату. Но раз уж зашла речь… да, ты действительно блудница.

Беатрикс поймала палец зубами.

— Прости за то, что расстроила глупой выходкой. Впредь Камелота будет объезжать Кэм. Просто раньше мне никогда не приходилось отвечать за собственные действия, придется привыкать.

— Да уж, — согласился Кристофер. — Начиная вот с этой самой минуты.

Возможно, авторитарный тон заставил бы Беатрикс возмутиться, но опасный блеск в серых глазах остановил: Кристофер никак не мог смириться с попыткой женщины захватить власть.

Что ж, пусть так. Разумеется, невозможно подчиниться во всем, но в некоторых вопросах не грех и уступить.

— Обещаю впредь вести себя осторожнее, — заверила она.

Не то чтобы Кристофер улыбнулся, но все-таки губы слегка дрогнули. Он бережно уложил невесту на диван, собрал свою раскиданную по комнате одежду, порылся в карманах и достал носовой платок.

Беатрикс лежала, свернувшись калачиком, наблюдала за любимым и пыталась разгадать его настроение. Будущий супруг выглядел самим собой, и все же в облике сохранялась едва уловимая отстраненность, словно он что-то скрывал, не хотел делиться мыслями, опасался открыть душу. И это было даже сейчас, после счастливых минут первой близости.

Дистанция не возникла внезапно, а существовала постоянно, с самого начала. Познав тонкие струны израненной души, Беатрикс начала острее чувствовать стремление любимого закрыться, уйти в себя.

Кристофер подошел и протянул белоснежный кусочек батиста. Трудно было предположить, что после пережитых ощущений она не утратила способности краснеть, и все же, промокнув болезненную влагу, неожиданно для себя покрылась жарким пунцовым румянцем. Вид крови не испугал и даже не удивил, однако дал ясно понять, что в жизни произошли не просто серьезные, а необратимые изменения. Она больше не девственница. Неожиданно возникло странное чувство беззащитности, уязвимости, одиночества.

Кристофер заботливо закутал ее в свою рубашку. Тонкое белое полотно хранило живое тепло и аромат дорогого тела.

— Надо одеться, причесаться и поскорее вернуться домой, — вздохнула Беатрикс. — Родные знают, что я пошла к тебе, да к тому же одна. Терпение может лопнуть даже у них.

— Останешься у меня до вечера, — ровным голосом приказал Кристофер. — Не позволю, чтобы ты примчалась, поступила со мной так, как считала нужным, и ушла, успешно справившись с заданием.

— Но день выдался непростым, — попыталась доказать Беатрикс. — Сначала упала с лошади, а потом, вся в синяках и ссадинах, соблазнила тебя.

— Не волнуйся, я обо всем позабочусь. — Кристофер строго посмотрел сверху вниз. — Или снова собираешься спорить?

Беатрикс постаралась изобразить покорность.

— Нет, сэр.

Господин и повелитель сдержанно улыбнулся:

— Более неуклюжую попытку послушания трудно представить.

— Значит, надо тренироваться. — Она обвила руками его шею. — Прикажи что-нибудь. Проверим, как я выполню задание.

Губы встретились, и в комнате надолго воцарилась тишина. Ладони Кристофера проникли под рубашку и принялись вызывающе ласкать до тех пор, пока она не прильнула страстно и откровенно, растаяв и ослабев от желания.

— Пойдем наверх, — скомандовал он. Легко, словно пушинку, подхватил невесту на руки и направился к двери.

Беатрикс испуганно напряглась.

— Собираешься нести меня в таком виде?

— Почему нет?

— Но ведь на мне только твоя рубашка.

— Какая разница? Поверни ручку.

— А вдруг слуги увидят?

В серых глазах мелькнуло лукавство.

— Забеспокоилась о приличиях? Открой же скорее дверь!

Она послушалась и крепко зажмурилась, чтобы не видеть ничего вокруг. Оставалось надеяться, что если кто-нибудь из слуг и заметит вольное поведение господ, то не скажет ни слова.

Кристофер поднялся на второй этаж, опустил Беатрикс на кровать в своей комнате и немедленно приказал принести ванну, горячую воду и шампанское; причем, несмотря на протесты, решил собственноручно искупать будущую жену.

— Неужели я должна просто сидеть, пока ты будешь делать то, с чем я могу прекрасно справиться сама?

Кристофер подошел к комоду, где уже появился серебряный поднос с бутылкой шампанского и двумя хрустальными бокалами. Наполнил один и протянул Беатрикс.

— Возьми. Будет, чем тебе заняться.

Она попробовала прохладный шипучий напиток и подняла глаза.

— Еще ни разу не приходилось пить шампанское днем, а тем более в ванне. Ты ведь не дашь мне утонуть, правда?

— Здесь при всем желании не утонешь. — Голый по пояс, с блестящей от пота грудью, Кристофер опустился на колени. — К тому же я рядом и не допущу, чтобы что-нибудь случилось. Видишь, ли, у меня на тебя грандиозные планы. — Он старательно намылил мочалку и с сосредоточенным видом приступил к делу.

С раннего детства Беатрикс привыкла мыться сама. Руки любимого дарили ощущение защищенности, заботы. Она лениво водила мокрым пальцем по его покрытым пеной рукам, рисуя причудливые узоры. Мочалка неторопливо гладила плечи и грудь, ноги и бедра. Но вот настал черед интимного уголка, и мирное спокойствие тут же улетучилось: настойчивые пальцы проникли слишком глубоко. Беатрикс вздрогнула, на миг потеряла равновесие и схватила соблазнителя за запястье.

— Не урони бокал, — пробормотал Кристофер, не убирая дерзкой руки.

Беатрикс сделала глоток и едва не поперхнулась.

— Хулиган! — возмутилась она и опустила ресницы; настойчивый палец обнаружил самое чувствительное место.

— Пей свое шампанское, — успокоил Кристофер.

Еще один глоток, и палец внутри начал поглаживать нежными круговыми движениями. Дыхание сбилось.

— Разве можно пить в таких условиях? — пожаловалась она, еще крепче сжимая бокал.

— Поделись со мной.

Она не без труда поднесла бокал к улыбающимся губам; не переставая ласкать и дразнить, Кристофер сделал глоток и склонился, чтобы в поцелуе передать вкус и аромат шампанского. Язык властно хозяйничал во рту, лишая остатков здравого смысла.

— Теперь выпей все, что осталось, — шепнул он. Ничего не понимая, она посмотрела подернутыми туманом глазами. Бедра начали сами собой подниматься и опускаться, вспенивая горячую мыльную воду. Тело горело и внутри, и снаружи, мечтая о грядущем наслаждении. — Допей, — повторил Кристофер.

Она послушалась, сделала глоток и конвульсивно проглотила. Заботливая рука тут же убрала бокал в безопасное место.