Обитель теней - Средневековые убийцы

— Я очень предусмотрительна, — заверила Маргарет, отворяя дверь спальни, откуда пахнуло кошками. — Мертвые ведь не заплатят мне за гостеприимство. Собрания состоятся в полночь, и заговорщики большей частью являются под капюшонами. Думаю, они так и так друг друга знают, но под масками этим дурням спокойнее. Если вы капюшоном не запаслись, так возьмите тот, что висит изнутри на двери.

Следующие пару часов Чалонер потратил на знакомство с домом Бермондси. Большая часть его была необратимо запушена и в ближайшие десять-двадцать лет неминуемо развалится, если ее не снесут раньше. Здание было источено тайными проходами, глазками для подсматривания и комнатушками, такими тесными, что нелегко было вообразить, на что они годны. В одном шкафу он обнаружил несколько бочонков, наполненных, как показало обследование, пушечным порохом. Запасла ли их Маргарет или заговорщики? Ответа на этот вопрос не было, и Чалонер оставил бочонки на месте с неприятным предчувствием, что заговорщики, возможно, зашли в своих приготовлениях дальше, чем он предполагал.

Едва он вернулся в свою комнату, как в прихожей послышались голоса. Маргарет разводила по комнатам новых злоумышленников, и Йорк вышел поприветствовать их. Лицо капитана стало еще багровей прежнего, и он пытался — безуспешно — заглушить винный перегар, прожевав чеснок. Трое новоприбывших держались в стороне. Один — невысокий изящный человек в огромном светлом парике — прижимал к носу надушенный платочек, между тем как двое других — высокий тощий пуританин и тучный конторщик — уныло морщились, не скрывая отвращения. А вот Маргарет словно ничего не замечала, окутавшись облаками табачного дыма, и Чалонер усомнился, что она вообще способна что-либо чуять.

— Гарсфилд, — выдохнул Йорк с явным облегчением. — Где вы были? Мы два раза стучались к вам, и никто не ответил. Я уж начал думать, что вы отправились домой.

Чалонер кивнул на окно, где в осколках средневековых витражей пылал солнечный свет.

— Уснул — жара меня доконала.

— Ну вот, Хэй, — подхватил Йорк, обращаясь к Желтому Парику. — Говорил же я, спит!

Хэй улыбнулся сухой улыбкой, говорившей, что ответу не верит. У него были маленькие блестящие глазки, и Чалонер мгновенно уловил в них острый ум.

— Не выходили осмотреться?

— Слишком жарко, — возразил Чалонер с подчеркнутой беззаботностью, хотя беспокойное предчувствие заставило его гадать, не заметили ли его.

— Так вы все время были здесь? — настаивал судовладелец.

Чалонер указал на дверь.

— Запирается только изнутри, и я ни разу ее не отпирал. Вы бы это знали, если бы догадались попробовать замок.

К счастью, Хэю не пришло в голову, что заклинить дверь — хоть изнутри, хоть снаружи — детская забава для профессионального шпиона, а потому запертая дверь ничего не доказывает. Зато волосок, оставленный Чалонером на дверной петле, был сброшен. Как видно, кто-то основательно потряс дверь, пытаясь войти.

— Вы должны извинить наше недоверие, — проговорил Хэй с улыбкой, не затронувшей его глаз. — Наш девиз — подозревай каждого. Такой подход позволил нам уцелеть в эти беспокойные времена. — Он обернулся к двоим, стоящим рядом. — Но где же мои манеры? Позвольте представить моих помощников, моих заместителей — мистера Стратта и мистера Парра.

Чалонер с любопытством рассматривал эту парочку. Худощавое суровое лицо священника Парра и его строгое пуританское одеяние выдавали фанатика — то есть человека, готового на все ради дела, которое он считает правым. Стратт одевался в слишком тесный для него старомодный дублет и свободные брюки до колен, нисколько не украшавшие его тучную фигуру. На пухлом личике выделялись блестевшие от пота щеки, а масляная улыбка могла выражать что угодно. Чалонер проникся к обоим инстинктивным недоверием.

— Пастор Парр — приходской священник Бермондси, — уточнил Йорк. — Его проповеди весьма… — он вдохновенно взмахнул рукой, не находя подходящего слова.

— Красочны, — пришла на помощь Маргарет, понемногу отступая. — Не то, чтобы я ходила в церковь, понимаете ли. Только время терять, вот что я скажу. Но я оставлю вас, джентльмены, поболтать между собой. Скоро прибудут ваши друзья, а мне не хочется терять шиллинги, позволяя внуку открывать дверь.

Когда она ушла, Йорк нервозно улыбнулся Хэю.

— Гарсфилд командует бригом, доставляющим порох на Ямайку. А писцы нередко допускают ошибки в описи груза.

— У меня часто остается невостребованный порох, — подхватил Чалонер, уловив намек. — Просто не знаю, куда девать. Но Йорк уверял меня, что вы могли бы что-нибудь посоветовать.

— Ну, я бы подождал, — возразил Хэй, бросая на Йорка предостерегающий взгляд, в то время как Стратт с Парром неловко переглянулись, — подождал бы, пока мы не познакомимся получше.

— Ему можно доверять, — сказал Йорк. Страх сделал его разговорчивым. — Он ненавидит правительство, ведь герцог Бэкингемский обесчестил его любимую сестру.

— И вы, кажется, поклялись проткнуть его насквозь за это оскорбление, — обратился к Чалонеру Парр. — Не так ли?

— Я ненавижу правительство, потому что сражался за Кромвеля во всех войнах, — продолжал Йорк, не дав Чалонеру ответить. — И остался республиканцем, хоть и служу теперь в роялистском флоте. А вот у Хэя — финансовый интерес. Он владелец всех речных причалов Бермондси, и ему не нравится введенное правительством повышение налогов.

— Через мои руки проходит множество заграничного товара, — осторожно пояснил Хэй, и нотка гордости прокралась в его голос. — Больше, чем у кого-либо из столичных купцов.

— Причалы размешаются на южном берегу, а значит, ему приходится платить добавочный взнос за переправку товара на северный, — продолжал Йорк. — Два налога: первый — за выгрузку в Бермондси, и второй — за перевозку товара на другой берег, в город.

— Несправедливо, — заметил Чалонер, — но правительство всегда жадно до чужих денег.

Сухие манеры Хэя чуть смягчились при этих словах.

— Чистая правда!

— По словам Йорка, на вашем корабле две пушки, Гарсфилд, — с живостью заговорил пастор Парр. — А из-за нынешних неладов с Голландией вы держите их заряженными.

— Не всегда, — отвечал Чалонер, подозревавший, что в некоторых ситуациях это было бы неудобно или незаконно. Не пытается ли Парр подловить его? — Смотря по обстоятельствам.

— Сколько пороха вы смогли бы заполучить в любой момент? — спросил Стратт.

— Стратт был судовым экономом, пока ему не пришлось заняться другими делами из-за разногласий с капитаном, — заметил Хэй Чалонеру, объясняя его вопрос. — Теперь он работает на меня. И он, и Парр хорошо разбираются в кораблях и вооружении.

Получив это предупреждение, Чалонер предпочел уклониться от ответа, который в случае ошибки мог возбудить подозрения.

— Разумно ли вести разговор здесь? — многозначительно произнес он. — Маргарет говорила, что вы обычно собираетесь в погребе, чтобы вас не подслушали?

— Верно, — согласился Стратт, поспешно оглядевшись. При этом быстром настороженном движении он стал похож на хорька. — Здесь не место толковать об огневом зелье. Отложим на потом, когда вокруг будут доверенные люди.

— Нас около тридцати — все единомышленники, — сказал пастор Парр Чалонеру, заговорщицки понизив голос. — Собираясь в погребе, мы прячем лица под капюшонами. Очень простая система: вы никого не узнаете, но и вас никто не узнает.

— Как пожелаете, — кивнул Чалонер, гадая, как же ему в таком случае узнать имена, или хотя бы приметы заговорщиков. — Но мне скрывать нечего.

— Каждому есть, что скрывать, — сказал Стратт. — Никто не безгрешен.

— Вы — уж точно нет, — с неприязнью вставил Йорк. — Браун так и не сумел доказать, что провиант, предназначенный для нашего корабля, украден вами, но никто не сомневался, что это ваша вина.

Жирное личико Стратта застыло в очень неприятной гримасе.

— Совет флота иного мнения: рассмотрев мое дело, они признали меня невиновным, хоть я все равно списался с «Розового куста». Браун был скотом, немногим лучше служивших под его командой мерзавцев, и я рад, что мне больше не приходится иметь с ними дела.

— Он был моим другом, — холодно произнес Йорк.

Стратт бросил на него загадочный взгляд:

— Я знаю.

Хэй с помощниками устроили перед собранием легкий ужин из хлеба и пирогов и пригласили Чалонера с Йорком разделить с ними трапезу. Чалонер замялся, опасаясь новых расспросов о своем несуществующем корабле. Рано или поздно его невежество в морском деле должно было выйти наружу. Однако он не мог вторично сослаться на усталость. Ничего не оставалось, как присоединиться к остальным в облупленной комнате, сходившей в Бермондси за парадную столовую. Маргарет также почтила их своим присутствием, неохотно расставшись с трубкой ради еды. Когда ужин был уже наполовину съеден, в комнату разболтанной походкой ввалился небрежно одетый мужчина и тут же шлепнулся на скамью.