Изумруды к свадьбе - Виктория Холт

– До замужества она рассказывала мне обо всем.

– А потом нет?

Нуну покачала головой.

– Только когда я прочла, – она кивнула на буфет, – я поняла, что моя девочка перестала быть ребенком... и очень страдала.

– Вы имеете в виду, что граф был жесток с ней?

Губы Нуну сурово сжались.

– Она очень нуждалась в любви.

– А сама Франсуаза любила его?

– Муж вызывал у нее ужас!

Я была поражена горячностью ее ответа.

– Почему? – спросила я.

Губы Нуну задрожали, и она отвернулась, похоже уйдя в прошлое. Но внезапно ее настроение изменилось, и она медленно проговорила:

– Франсуаза восхищалась им... вначале... Как и все женщины.

Мне показалось, что Нуну приняла какое-то решение, ибо она внезапно поднялась, подошла к буфету и, взяв ключ, который всегда висел у нее у пояса, решительно отперла дверцу.

Я увидела стопку аккуратно сложенных записных книжечек. Она выбрала одну из них.

– Возьмите это с собой и почитайте. Только никому больше не показывайте, а потом отдайте мне обратно.

Я понимала, что следует отказаться, ибо таким образом я вторгалась не только в личную жизнь Франсуазы, но и в личную жизнь графа. Но оказалась не в силах следовать велениям рассудка.

Нуну волновалась за меня. Она считала, что граф проявляет ко мне определенный интерес, и в таком замаскированном виде пыталась дать мне понять, что человек, который привел в дом свою любовницу и выдал ее замуж за своего кузена, был к тому же еще и убийцей. Она намекала, что если я позволю себя втянуть в отношения с таким человеком, то тоже подвергнусь опасности. С какой стороны может грозить эта опасность, Нуну не могла сказать. Но, тем не менее, она меня предупреждала.

Я унесла книжечку к себе в комнату, сгорая от нетерпения скорее прочитать ее. Однако была очень разочарована, ибо не нашла ожидаемых драматических признаний или откровений.

У Франсуазы был собственный участок в саду, где она выращивала цветы.

«Мне хочется, чтобы Женевьева любила их так же, как я. Мои первые розы. Я срезала их и поставила в свою спальню. Нуну сказала, что цветы не следует держать в спальне ночью, так как они забирают воздух, который нужен тебе самой. Я заявила ей, что это чепуха, но, чтобы сделать ей приятное, позволила их вынести...»

Читая страницу за страницей, я тщетно пыталась найти его имя. И только когда дошла почти до самого конца, появилось упоминание о графе.

«Лотэр вернулся сегодня из Парижа. Иногда мне кажется, что он презирает меня. Я знаю, что не так умна, как те женщины, с кем он встречается там. Я должна постараться узнать больше о тех вещах, которые его интересуют. О политике и истории, литературе и живописи. Хорошо бы, чтобы они не были такими скучными...

Мы сегодня поехали кататься верхом: Лотэр, Женевьева и я. Он наблюдал за Женевьевой. Я была в ужасе, что она может начать капризничать. Она такая нервная...

Лотэр уехал. Я не совсем уверена куда, но думаю, в Париж. Он не сказал мне...

Сегодня к нам с Женевьевой в замок приходили маленькие дети. Мы учим их катехизису. Я хочу, чтобы Женевьева понимала, в чем заключается ее долг как дочери хозяина замка. После занятий мы говорили об этом, и обе чувствовали себя очень хорошо и спокойно. Я люблю вечера, когда начинает темнеть и приходит Нуну, чтобы закрыть шторы и зажечь лампы. Я напомнила ей, как всегда любила в Каррефуре эту часть суток, когда она, бывало, входила и закрывала ставни... еще до того, как совсем стемнеет, так что мы не видели темноты. Я напомнила ей об этом, а она ответила: «Ты все фантазируешь, Капуста». С тех пор как я вышла замуж, она уже не называла меня Капустой...

Сегодня я ездила в Каррефур. Папа был рад меня видеть. Он говорит, что Лотэр должен построить церковь для бедных и что я должна убедить его сделать это...

Я говорила с Лотэром о церкви. Он спросил, зачем нужна еще церковь, если одна уже есть в городке. Я сказала, что папа считает, что, если церковь будет построена недалеко от виноградников, люди смогут чаще ходить туда и молиться в любое время дня. И это будет благом для их душ. Лотэр ответил, что в рабочее время они должны заботиться только о винограде. Не знаю, что скажет папа, когда я увижу его. Наверное, еще больше невзлюбит Лотэра...

Папа говорит, что Лотэр должен уволить Жака Лапэна и выслать из Гайяра вместе с семьей, потому что тот атеист. Продолжая держать Жака на работе, он как бы прощает ему грехи. Когда я рассказала об этом Лотэру, он рассмеялся и сказал, что сам будет решать, кто должен на него работать и кого выгнать, и что взгляды Лапэна его не касаются, а уж взгляды папы тем более. Иногда мне кажется, что Лотэр так сильно не любит папу, что даже жалеет о том, что женился на мне...

Сегодня я ездила в Каррефур. Папа увел меня к себе в спальню, заставил встать на колени и помолиться вместе с ним. Я часто думаю об этой комнате. Она похожа на тюрьму. Так холодно стоять на коленях на каменных плитах, что потом очень долго ноги сводит судорогой. И как он только может спать на таком жестком соломенном тюфяке? Единственное, что оживляет комнату, – это распятие на стене. Больше в комнате нет ничего, кроме кровати и скамеечки для вознесения молитв. После молитв папа долго говорил со мной. Я чувствовала себя злым, грешным созданием...

Сегодня Лотэр вернулся в замок, и мне вдруг стало не по себе. Я чувствую, что, если вдруг он подойдет ко мне, я начну кричать. Он спросил: «Что с вами?» Но я не могла ему признаться, что боюсь его. Тогда он вышел из комнаты. Я уверена, он очень рассердился. Думаю, Лотэр начинает ненавидеть меня. Я так не похожа на женщин, которые ему нравятся... женщин, которые, я уверена, у него есть в Париже. Я представляю их себе в воздушных платьях, смеющихся и пьющих вино, непринужденных женщин, веселых и источающих любовь. Это ужасно...

Прошлой ночью я очень испугалась, услышав за дверью его шаги. Я подумала, что он собирается войти в мою комнату. Мне казалось, что я вот-вот начну громко кричать от страха... но Лотэр подождал немного, потом ушел».

Итак, я прочитала последнюю запись в книжечке. Что все это значит? Почему Франсуаза так боялась своего мужа? И почему Нуну показала мне именно эту записную книжку? Если она хотела, чтобы я узнала историю жизни Франсуазы, почему не дала мне их все? Может быть, записи в этих книжках позволили Нуну раскрыть тайну смерти Франсуазы? И она лишь пыталась предупредить меня об опасности, не посвящая в то, что было известно ей самой?

На следующий день я вернула Нуну записную книжечку.

– Почему вы дали мне прочитать именно эту? – спросила я.

– Вы сказали, что хотели бы узнать бедняжку поближе.

– Однако мне кажется, что теперь я знаю ее гораздо меньше, чем раньше. У вас же есть другие записные книжки... Она продолжала делать в них записи до самой смерти?