Судьба наизнанку - Дмитрий Селин

– В чём конкретно вы видите нашу роль? – эсбешник перешёл к конкретным деталям сделки.

– Может, закажем что-нибудь? – подал отличное предложение до этого времени молчащий Николай, – тем более кофе уже несут.

– Давайте! – поддержал инициативу Василий Сергеевич.

Домой Алексей вернулся в первом часу ночи. «Хорошо, что в ресторан поехали на такси» успел подумать Мишин, практически на ощупь зайдя домой и быстро раздевшись. Как он дошёл до кровати, в памяти воспоминаний не сохранилось.

– Ну и рожа у тебя, Шарапов! – приветствовал на следующее утро коллегу Олег, когда Мишин буквально впал внутрь маленького офиса, – как тебя менты по дороге не забрали?

– Так получилось, – неопределённо ответил Алексей, бухнувшись в кресло. Не глядя, завёл руку за спину, щёлкнул выключателем кофеварки, – вчера нормально с чекистом посидели. Ну и кадры там, в конторе работают! Вроде пенс пенсом, а ушёл как огурчик. Хотя пил наравне с нами.

– Договорились? – с надеждой спросил Олег

– Договорились, – ответил Алексей, скептически рассматривая внутренности открытой тумбочки, – сахара у нас не осталось?

– Разве? – Олег заглянул в офисные продовольственные закрома, – действительно, всё съели. Зато, – он вытащил маленькую баночку, – у нас мёд есть. Будущая тёща дала.

– Кофе с мёдом – деньги на ветер, – сказал Алексей, прислушиваясь к шипению и бульканью кофеварки, – лучше так, без всяких добавок.

Пока он наливал в кружку горячий напиток, Олег щёлкал мышкой, просматривая всё ещё функционирующие городские сайты.

– Ого, – он не смог сдержать удивления, – смотри, что наши новые власти придумали! Программу из десяти пунктов!

– Очередные «две тысячи слов»? – Алексей скептически отнёсся к идеям администрации, даже не делая попытку их прочитать. Встал, отошёл с кружкой в руках к открытому настежь окну. Усевшись на подоконник, он начал, не торопясь, поглощать чёрный кофе без сахара.

– Прочти, – Олег вывел декларацию властей на печать.

Принтер стоял рядом с окном, Алексею надо было только наклониться и протянуть руку. Взяв ещё тёплый лист, он лениво скользнул по нему глазами и как будто споткнулся.

– Ну, как тебе? – спросил Олег, наблюдая за его реакцией

– Это конец, а где же пистолет? – пробормотал Мишин, уже внимательно изучая творчество безымянных авторов. Подписей под документом не было. Для понимающих граждан было достаточно заголовка «Обращение Комитета особого управления Харьковской области». После преамбулы, в которой кратко излагались события последних семидесяти двух часов, шли десять пунктов, в весьма сжатом виде содержащих программу действий новых властей. Если введение чрезвычайного положения и прочие ограничения гражданских свобод были ожидаемы, то пункты о создании Государственного Банка, всеобщей переписи населения и скором введении карточной системы на основные продукты питания заставляли задуматься. В заключительном слове новые власти пообещали неизбежную отмену ЧП и свободные выборы. Разумеется, после стабилизации обстановки.

– Непонятно, – Алексей ещё раз перечитал «обращение», – создание Госбанка идёт следующим пунктом за введением чрезвычайного положения. Это для властей важнее, чем фактическая национализация предприятий и организаций, собственники и управляющие органы которых остались за пределами перенесённой территории.

– Про национализацию ничего не сказано, – просмотрев выведенный на экран текст, возразил Олег.

– Слова такого нет, верно. Ты четвёртый пункт прочитай, там сказано, что управление такими конторами фактически переходит органам власти Харьковской области. Их переподчинили, понимаешь? Была железная дорога с управлением из Киева, сейчас она будет рулиться нашими чиновниками, «с принятием на баланс вновь учреждаемых организаций». А кто эти новые организации создаст? Пункт восемь – «для обеспечения на территории Харьковской области бесперебойного функционирования важнейших инфраструктурных систем и производств, правительство Харьковской области учреждает соответствующие предприятия, учреждения и организации, обеспечивающие выполнение указанных задач, с включением в реестр областного имущества и финансированием из областного бюджета». Бюджет это отдельная песня, его сейчас фактически нет. Весь бюджетный процесс надо заново запускать. Может, Госбанк им для этого нужен? Хотя… Ты смотри, что получается – власти национализируют всё, что не принадлежит местным собственникам, создают Госбанк, через который будут прогоняться деньги госпредприятий, устраивают всеобщую перепись населения…

Алексей замолчал.

– Перепись здесь вообще никуда не упирается, – сказал Олег, просматривая комментарии на городских форумах и блогах, – народ так же в непонятках, как мы с тобой. Пишут, что обращение готовили в нашем универе и один из авторов, Щербинин, в своём блоге….

– Кто автор? – Алексей даже соскочил с подоконника, уселся в своё кресло рядом с монитором, быстро просмотрел выведенную на экран информацию, – я его знаю, он нам «экономику предприятия» читал.

– Когда он успел? – усомнился Олег, – он младше тебя, семьдесят пятого года.

– Совсем зелёный аспирант был Миша Щербинин, – Алексей мышью пролистывал комментарии, – но перспективный. Иначе ему часы в платной группе вечерников не дали бы. Часто с нами после лекций ходил пиво пить, там, рядом, нормальная забегаловка была. На лекции он нас учит, а после мы ему реальные темы прокачиваем. Нормальный парень. Был аспирант, а сейчас декан, доктор экономических наук. Вот блин, мне тоже предлагал в аспирантуру пойти, сейчас был бы где-нибудь профессором.

– Не жалеешь?

– Нет. Мне к реальности интересней. «Суха теория, мой друг, а древо жизни зеленеет». Гамлет, что ли, сказал. Я так же считаю.

– Нам-то, что ожидать? – спросил Олег, положив руку на распечатанное обращение.

– Денег на расчётном счету у нас сейчас нет, жалкая тысяча болтается. Сто двадцать я в понедельник утром сбросил на карточки, пополам, тебе и себе. Мне деньги пришли, я проверял. Таможне всё проплачено, за доставку тоже. Так что мы стали богаче ровно на одну фуру с титаном.

– Но это ведь не наш товар, – сказал Олег, но, увидев скептическую мину на лице Алексея, сообразил, что это не так. Покупатели титановых трубок находились в Одессе и теперь ни частично проплаченные вперёд деньги, ни товар, на данный момент наверняка растаможенный, получить не могли. Даже по договору право собственности переходило к покупателям после 100 % оплаты растаможенного товара. Чего в ближайший миллиард лет ожидать никак не приходилось.

Олег высказал эту мысль вслух, компаньоны от души посмеялись. Веселье прервал требовательный звонок по внутренней линии. Звонил Пётр.

– Сейчас зайдём, – ответил Мишин.

В приёмной они не стали задерживаться, без приглашения, только поздоровавшись с Машей, зашли в кабинет директора. За директорским столом никого не было.

– Привет, – Пётр стоял справа от двери, у большого аквариума.

Поздоровавшись, они прошли к столу для совещаний. Аркадьев не стал садиться на своё кресло, а разместился рядом с ними, со стороны окна. Такой манёвр понадобился ему, чтобы продемонстрировать компаньонам какую-то видеозапись. На противоположной окнам стене висела метровая ЖК-панель, залитая синим цветом дежурного режима. В углу светился белый значок паузы.

– Вы вчера вечером телевизор не смотрели? – полуутвердительно спросил Пётр.

– Не до этого было, – ответил за двоих Олег.

– Зря, – Пётр нажал пару кнопок пульта, одиноко лежащего на столешнице.

Экран мигнул, выдал на поверхность запись вчерашних городских новостей. На заднем фоне, метрах в двух-трёх, офисное здание, судя по богатой отделке фасада, в нём квартирует какой-то банк. Название этого кредитного учреждения целиком в кадр не поместилось, видно только окончание «…банк». Девушка-репортёр торопливо говорит в камеру

– …Военные и сотрудники службы безопасности не сказали, сколько ещё будет продолжаться выемка документов. По словам заместителя…

Её голос перебил звук близкой автоматной очереди. Затем, почти мгновенно, стрельба стала невыносимо долгой и громкой, словно сразу за камерой притаилась пара ручных пулеметов, вступивших в «диалог» с обладателем «Калашникова». Сверху полетели осколки стекла, девушка жалобно взвизгнула, бросилась мимо камеры подальше от ставшего смертельно опасным фасада, за скачущим кадром кто-то успел крепко выматериться. В объектив попали окна под самой крышей, из одного вниз плевался огнём автоматный ствол. Запись оборвалась.

– Это где? – уточнил Алексей, – только не говори куда вы ездили.

– Именно там, – Пётр нервно крутил пульт, – мама чуть инфаркт не схватила. Мы в это время у операционистов были. Как стрельба началась, думаю всё, попали под ограбление. Чикаго, блин. Стреляли минуты две, а показалось, – он помолчал, – полчаса прошло. Потом в зал влетают два спецназовца в брониках, с автоматами наперевес, орут «пострадавшие есть?!». Народ робко отвечает, что нет. Они выскакивают обратно и по лестнице вверх, за своими бегут. Минуты через две заходят врачи, там несколько машин «Скорой помощи» рядом стояли. Валерьянку раздают, женщин успокаивают. Двоих в больницу увезли, с сердцем плохо стало.