Демон тринадцатого месяца (СИ) - Усманов

и если, вдруг, на нас вновь обрушиться мор, то Глава не только прослывет лжецом, но сожжение Зимних Листопадов станет неминуемым и очистительные отряды не хило пройдутся не только по деревне, но и по Поместью тоже.

Глава кивнул, соглашаясь с реальностью подобной угрозы. Третий Мастер недобро сверкнула глазами на увлекшуюся и от того убедительную Ли Мин.

— И ты знаешь, что делать? — язвительно поинтересовался хитрющий старик. — Скажи же, что нам делать теперь? — ерничал он, желая унизить наглую выскочку. Что она могла знать о сложнейших торговых сделках?

— Не мешкая назначить встречу компаньонам и не препятствовать их разрыву с нами, — отрезала Ли Мин. — Выглядеть это будет благородно, хоть и разорительно для нас. Зато будет шанс заключить новые сделки с ними, когда с Сумеречными все разрешиться.

Глава безостановочно закашлялся. Хранители заволновались — от древних каменных стен зала Высшей Справедливости веяло ледяным холодом. Глава начал задыхаться, казалось, что грудь его вот-вот разорвется от надсадного кашля. Третий Мастер и Первый Хранитель кинулись к нему, но он жестом остановил их.

— Я должен осмотреть вас сразу после Совета, если позволите… — шагнул к Главе обеспокоенный лекарь Бин.

Глава кивнул, прижимая платок к губам.

— Желаете на этом закончить Совет? — мягко обратился к дафу Первый Хранитель.

Глава кивнул и, не отнимая платок от бледных губ, направился к выходу из зала. Двинувшуюся за ним Третьего Мастера, он отослал уже привычным жестом. Между тем, подошедший к лекарю Бину и его ученице слуга Хао, велел им следовать за господином. Остальные переговариваясь, не спеша покинули зал Высшей Справедливости.

— Можешь сказать, что-нибудь о его состоянии, — торопливо спросил Ли Мин лекарь, следуя за слугой, что вывел их не с главного выхода из залы, а скрытой двери. — Хоть что-то ты определила? Можно что-нибудь сделать для него? — его волнение выдавало в каком отчаяние он был.

— А как давно он, вот так кашляет? — так же тихо, не сбавляя шага, поинтересовалась Ли Мин, стараясь не отстать от Хао, шагающего темным извилистым переходом, светя перед Главой, которого они нагнали, высоко поднятым факелом.

— Такой кашель появился у господина две зимы назад, — услышав их, обернулся к ним Хао. — Но когда именно, точно не скажу.

Тут им пришлось прервать свой консилиум, так как следом за Главой, вошли в полукруглый проем двери его личных покоев. Отпустив Хао, Глава прошел в глубь комнаты, где бессильно опустился на кан, застеленной шкурой снежного барса, рядом с низким столиком для игры в го с расставленными по игровому полю камнями незаконченной партии.

— Вы приняли пилюлю, господин? — с беспокойством спросил лекарь.

— Еще до утреннего риса, как вы велели, — просипел Глава, когда кашель немного успокоился, и он положил под язык, поданую лекарем пилюлю.

От Ли Мин не укрылось как медленно и осторожно перед этим он опустился на кан, будто дряхлый старик, которого тяготило каждое движение.

— Господин, дозвольте моей ученице осмотреть вас, — с поклоном попросил лекарь с заметным трепетом ожидая вспышки справедливого негодования порядочного человека.

Но Глава кивнув, выпростал руку из-под складок бархатного подбитого беличьим мехом плаща и протянул Ли Мин. Он и Бин выжидающе смотрели на замешкавшуюся ученицу лекаря. Осмотр по руке и считывание пульса — дань вежливости лекарю Бину, но попроси она Главу дать послушать себя по-настоящему стетоскопом, оба начнут истерить. И, все же, предвидя подобный исход, она тайком прихватила свой неизменный медицинский инструмент. Ладно! Внутренне собравшись, она вежливо, но твердо попросила:

— Разденьтесь до пояса, я послушаю вашу грудь и спину.

Ну держись! Сейчас начнется… В лучшем случае ее назовут развратницей и непотребной девкой, в худшем отлупят батогами до полусмерти. Лицо Главы не дрогнуло, он просто убрал руку под плащ. Но вот лекарь Бин, как и ожидалось, побагровев, раскричался:

— Ты это… что себе позволяешь⁈ — загремел он, словно бог войны кинувшийся рубить нечисть. — Вот бесстыжая! Просить о подобном господина! Даже певички из цветочного дома не опускаются до того, чтобы заставлять мужчину раздеться перед ними!

— Я не распутница, а лекарь, — строго возразила Ли Мин, решившая стоять насмерть. — Глава — мой пациент. Вы же сами просили…

— Замолчи! — рявкнул, не столько разъяренный, сколько до смерти перепуганный лекарь, дернув ее за руку, едва сдерживаясь, чтобы не отвесить ей оплеуху. — Мозгов лишилась⁈ Совсем соображать перестала⁈ Не позорь меня, своего учителя!

— Вы же сами хотели, чтобы я его осмотрела, знаете мои методы, как и то, что я ничего вам не скажу по пульсу.

— Не говори о Главе как, будто его здесь нет, грубая, невоспитанная девчонка!

— Я не поняла, — уперлась Ли Мин, — вас волнует оскорбленная чувствительность господина или его здоровье?

— Я готов, — негромко вклинились в их перебранку и оба спорщика вмиг вспомнили о своем пациенте.

Плащ Главы был аккуратно сложен на кане, поверх него лежало расправленное верхнее ханьфу. Нижняя хлопковая кофта опущена до пояса. Несмотря на бледную кожу, тело Главы оказалось в хорошей форме и с развитой мускулатурой. Торжествующе глянув на учителя, Ли Мин решительно подошла к Главе и без всяких церемонных предисловий и округлой вежливости, попросила:

— Лягте на спину и расслабьтесь.

Лекаря чуть удар не хватил, он судорожно раскрывал рот, будто в комнате вдруг откачали весь воздух, а Глава просто лег на кан, вытянувшись на нем в полный рост. И ни единого слова возражения. Ли Мин потерла ладони, чтобы согрелись, и с аккуратной тщательностью промяла твердую брюшную полость. На осмотр подвздошной, околопупОчной области Глава никак не отреагировал, лишь ожидаемо поморщился, а когда она осторожно коснулась подреберья, напрягся. Тогда ладонь ее переместилась и нажала в области желудка, и его лоб покрылся испариной. Можно было не спрашивать, где у него болит. Это увидел и лекарь Бин, но лишь поджал побелевшие губы. В остальном брюшные стенки не были напряжены и уплотнений не ощущалось. Желудок ощутимо полон, видимо Глава перед этим пообедал.

— У вас болит, когда я надавливаю сюда? — мягко спросила Ли Мин, заметив как он поморщился, когда она чуть надавила на желудок.

— Боли не испытываю, — покачал головой Глава, — лишь подташнивает как будто.

— Сядьте, пожалуйста. Повернитесь ко мне спиной, — Ли Мин вынула из-за пазухи деревянный стетоскоп и перекинув длинные волосы Главы ему на грудь, села рядом. Прижав широкий раструб стетоскопа к его твердой широкой спине, велела глубоко вдохнуть и медленно выдохнуть.

Вздрогнув от прикосновения непонятной вещицы, Глава, тем не менее, послушно выполнил ее требование, хотя вдох и выдох дался ему нелегко, давало о себе знать заживавшее еще ребро. На этот раз Ли Мин