На границе тучи ходят хмуро… - Алексей Кулаков

– Софья Михайловна, позвольте пригласить вас на первый круг?

– Мрр… с удовольствием…

В середине января, обычная для Келецкой губернии мягкая зима неожиданно сменилась сильным ветром, арктической стужей и легким снегопадом – и несмотря на неофициальное разрешение солдатам Олькушской заставы"подогреваться" по возвращении из дозоров трофейным спиртом, в первые же дни добрая треть отряда получила обморожения или сильную простуду. После чего, второй взвод получил указание нести дозорную службу, не выходя из казарм… а как только поручик Агренев уговорил Блинского (к тому времени кашляла большая часть первого и третьего взвода) и вместе с ним съездил к подполковнику Рослякову, с суточным опозданием это же приказали и остальным, включая все заставы четвёртого отдела Ченстоховской бригады. Александр же, пользуясь внезапно образовавшимся свободным временем, решил освежить в памяти имеющиеся у него рукописи, заодно и поискать что нибудь новенькое… в свете его конфликта с чиновниками. Мемуары простого посланника Юлиуша позволили набрать десяток имён, но улов был невелик – в основном чиновничья мелочь, вроде коллежских регистраторов и старших писарей. А вот у Ягоцкого он нашёл интересную запись: его хитроумный батюшка частенько пользовался услугами некоего стряпчего в Варшаве… причём, что интересно, покойный Стефан раза три упомянул про то, что этот самый господин Губерман знает всё про всех… в смысле кому и сколько надо сунуть, что бы устроить своё дело… ну, или уморить чужое. Можно сказать, готовая справочная по чиновникам-взяточникам… Пан Юлиуш реабилитировался в другом – точно указав несколько мест, где любил отдыхать некто Болеслав. Само по себе это преступлением не являлось, но если учесть, что этот господин мотался в Автро-Венгрию как на работу и водил дружбу с варшавскими ювелирами…

"Какая богатая тема! и главное – как вовремя… Гриша совсем уже загрустил да заскучал… теперь порадуется. Так, очерёдность будет такая: вначале решим вопрос с чиновниками, затем поработаем с курьером… Хм, если этот стряпчий оправдает хотя бы половину моих надежд, до курьера-контрабандиста я доберусь не скоро…"

Как только потеплело, поручик развил энергичную деятельность: денщик отправился в служебную командировку в Варшаву (себя показать, на других посмотреть, а между делом снять приличные апартаменты), оружейный мастер бригады принялся собирать корпуса… ну, гранатой это обозвать было нельзя, жестяной цилиндр, туго набитый черным порохом и с огрызком бикфордова шнура снаружи скорее тянул на хороший взрывпакет… Вот когда прибудут заказанные аж в Риге пироксилиновые сапёрные шашки, десять фунтов магния и прочие полезные мелочи – вот тогда и можно будет соорудить настоящую гранату… вернее несколько её разновидностей. Григорий же, добившись полного успеха в своём взводе, принялся агитировать подходящих ветеранов в соседних казармах, и всё шло к тому, что весной у собственности Р.О.К. наконец-то появится нормальная охрана… и силовая часть будущёй Службы Безопасности. Ну и напоследок – Лунев. Этот, без сомнения достойный господин, очень близко к сердцу воспринял попытку чиновников обидеть своего лучшего, можно сказать – любимого и уже год как единственного клиента. А посему, за порученное ему дело принялся безотлагательно и со всем возможным старанием, вследствие чего у господина Вятова в частности, и Таможенного департамента Келецкой губернии вообще, вскоре намечались неприятности. Столичная звезда юриспруденции уже ехала в Ченстохов для разговора с князем Агреневым, двое нанятых журналистов, имеющих некоторую известность у почтенной публики, получили аванс и вовсю старались, сочиняя гневно-разоблачительные статьи о плохой работе чиновников и их повышенном корыстолюбии, а сам поручик, предварительно подумав, спровоцировал недовольство и возмущение среди офицеров своей бригады. На следующий день после разговора с полковником он отправил Греве письмо, и отправку трёхсот пистолетов и патронов к ним задержали на неопределённый срок… точнее – до получения соответствующей телеграммы. Когда же ротмистр Николаев в очередной, двадцатый по счёту раз поинтересовался – когда же прибудет вожделённый груз из Сестрорецка, Александр грустно посетовал на неожиданно образовавшиеся сложные сложности и трудные трудности, толсто намекнув на Таможенный департамент, как их источник. Что, как и кому говорил заведующий оружием четырнадцатой Ченстоховской бригады, для князя осталось неизвестным, но на Новогоднем балу в офицерском собрании гражданских чиновников было на удивление мало… а ведь среди заказчиков были офицеры и из других частей…

В конце января, пользуясь тем что у ротмистра Блинского полноценное "чемоданное" настроение, поручик завёл разговор о том, как тоскует по своей тётушке и двоюродной сестре, и как бы было здорово повидать их… а то когда ещё доведётся…

– Нда? Почему же так неуверенно, Александр Яковлевич?

Благодушно настроенный ротмистр был в принципе не против, тем более что сугробы на дистанции намело такие, что кое-где дозорные проваливались в снег по грудь, а следовательно и протащить контрабанду, в таких условиях, было попросту нереально.

– Ну как же, Сергей Юрьевич! Вы же мне сами, не далее как неделю тому, изволили говорить о том, что ваш… преемник, редкостный служака. А значит и отпуска, сверх положенного, мне никак испросить не получиться.

– Кхе, мда-с… Ну что же… родственников навестить – дело хорошее…

Оставив ротмистра Блинского и дальше мечтать о будущей беспечальной службе в… пока ещё неизвестно где (хотя, вроде как, бригадный адъютант штабс-ротмистр Прянишников тоже уходил на повышение, освобождая тёпленькое местечко), поручик отправился на плановую тренировку с унтером. Когда Александр в первый раз сказал Григорию, чем они теперь будут заниматься, то не сдержался и захохотал – уж больно потешно хлопал глазами его спарринг-партнёр.

– Эт как-так – палкой-то?

– Ну не пикой же, Гриш?

– Воля твоя, командир, только я в толк не возьму – на кой это надо?

– Эх, Гриша… Из пистолей дуэльных я стреляю более-менее, и саблю с шашкой в руках ты меня держать научил… а шпага?

– Ну… не без того… а при чём здеся шпага?

– При том, что обычно дуэли проводятся на трех видах оружия: казённозарядные пистоли, сабли и шпаги. Хоть и говорят, что последние редко выбирают… но выбирают же! А ты, хотя и изрядно меня натаскал, но саблист я… кхё, не из лучших, а со шпагой так и вообще… Ближайшее фехтовальное общество, где я бы мог заниматься, аж в Варшаве, до которой день только ехать. Значит… что? Скорость мне надо развивать, да учиться уходить от ударов. Понял теперь?

– Как не понять… Бате отпишу – ей-ей не поверит, что я такое утворял…

– В смысле?

– Ээ… когда начнём, командир?

Когда корнет Дымков увидел, как поручик чертит на утоптанном снегу тренировочной площадки небольшой круг, он сразу сделал вид, что ему это неинтересно, но когда на его глазах унтер стал охаживать князя палкой – не удержался и непроизвольно подошёл поближе. Александр, во время вынужденной передышки (радостный Григорий его попросту загонял) не поленился повторить свои объяснения и для него, а на следующий день старшему унтеру второго взвода пришлось стараться ровно в два раза больше… и всё равно, когда поручик уезжал в отпуск, его плечи и грудь украшали россыпи мелких синяков.

Отправившись навестить дорогую тётушку, Александр немного заблудился и как-то незаметно оказался в Вене… благо, что о таком его конфузе никто бы узнать и не смог – исключительно потому, что он слегка изменил внешность ещё до посадки в поезд. Прямо с вокзала он отправился в Донау-банк, где и был встречен… с редкой предупредительностью. Что ни говори, а дорогая одежда и манеры родовитого аристократа вполне заменяли визитную карточку…

– Чем могу услужить господину…?

– Хофман. Я бы желал получить доступ к ячейке моего дядюшки.

– Прошу предъявить ключ… Благодарю. Соблаговолите заполнить эту форму… Ещё раз благодарю, прошу следовать за мной.

Всё устроилось на удивление быстро: посетителя провели мимо двух хмурых охранников в уже знакомое хранилище, после чего клерк объявил, что вернётся через…?

– Я думаю, десяти минут мне будет вполне достаточно.

– Как вам будет угодно…

Из банка он вышел, держа в руках тот самый, полюбившийся ему чемоданчик из крокодиловой кожи – теперь тот приятно оттягивал руку своей немаленькой тяжестью. Немного пройдясь по городу, князь завернул в ювелирный магазин и выбрал чудесные серьги в пару к изумрудному браслету для Софьи, после чего добрался-таки до Дойче-банка, где изрядно пополнил счёт господина Тодта – и теперь, на этом самом счету лежало ровно два миллиона. Подумав, Александр вернулся на вокзал, оставил свой чемоданчик в камере хранения и направился в Венскую публичную библиотеку, где часа три знакомился с прошлогодними подшивками газет. Что сказать… Его замысел удался: полиция и жандармы явно пошли по ложному следу и наверняка до сих пор перетряхивали всех польских националистов, разыскивая скромного борца за независимость Речи Посполитой (пересажав попутно десятка два попавшихся под горячую руку рэволюционэров… лентяи, могли бы и больше). Судьба Иосифа осталась неизвестной, потому что последнее, что о нём написали – это то, как хорошо он помогает следствию… а дальше молчок. Самое интересное – после нашумевшего (и сильно) ограбления, все банки усилили охрану и обзавелись тревожной сигнализацией…