Враг неведом - Ник Перумов

— Что “вообще”? — недобро прищурился Исайя. — Что половина Совета спит и видит разжаловать меня из верховных? Опираясь на прошлые неудачи?

— Но, господин Гинзбург…

— Давай без чинов, Конрад. Мы заигрались в войну… точно постаревшие, но так и не поумневшие дети. Все эти наши регалии, звания… — Исайя устало прикрыл глаза. Раздражение уходило из взгляда, истаивая без следа. — Солдаты, офицеры, смех один… Налево кругом, шагом марш… Садись и говори толком.

Конрад уселся на край кресла, точно на огнедышащий вулкан.

— Я убеждён в провале всего Проекта, — трагическим шёпотом заявил он. — Никто из прошедших кланы так и не стал надёжным союзником. Наши потери это нисколько не компенсирует…

— Но пока ещё не было массового выхода. — Исайя массировал себе веки. — На планете сейчас больше трёхсот кланов. Примерно по пятьсот человек каждый. Это сто пятьдесят тысяч человек, которых не коснулась зараза Умников… И прирост населения в кланах измеряется процентами в день. Оттуда пока вышло всего несколько сотен. Сейчас двинется вал. Надо лишь чуть-чуть подождать…

— И всё равно. — Конрад опустил голову. По обтянутому кожей черепу можно было изучать анатомию. — Рассчитывать на массовое проявление паранормальных способностей…

— Конрад. Ты же читал все до единого рапорты Алонсо и votum separatum Эйбрахама. Я с часу на час жду финального доклада аналитиков Звёздного Дома, из команды Феликса Кришеина. Паранормальные способности у нашей парочки были! И, судя по этим данным, — Исайя потряс пачкой распечаток, — способности колоссальные, гигантские, непредставимые!.. Побочный результат, о котором, я не могу этого не вспомнить, кое-кого заранее предупреждали.

— И тем не менее, — гнул своё Конрад. — Когда этого мальчишку едва не изжарило, он так ничего и не смог сделать. Понимаешь? Ничего! У остальных его… гм… сородичей — тоже полный нуль. Кое-кто стал неплохим солдатом… но не более. Куда большее их число…

Исайя вздохнул.

— Покончило с собой, впало в наркотическое забытье, перебежало к Умникам? Договаривай, Конрад. Сегодня у нас не тот разговор, чтобы обижаться. Да и годы наши не те. Пора обид давно миновала… Всё правильно, Конрад. Но ведь в небывалом деле ничего никогда сразу получаться не может, верно?

— Совет так не думает, — угрюмо буркнул Конрад. — Они предлагают…

— Я знаю, что они предлагают, — задушевным голосом сказал Исайя. — Не надо повторять. Изменить идеологию кланов, никакого Всеотца, никаких эльфов… Курс молодого бойца по двадцать часов в сутки, потом бластер в руки — и на фронт… Дикая чушь. Нам нужны не столько солдаты, сколько, — тут голос его торжественно зазвенел, — сколько нравственно здоровое поколение! Вот в чём спасение, Конрад! А не в пушках и танках!

Старик напротив Исайи мрачно молчал, уставившись в пол.

— Я слышал, — наконец заговорил он, — что полтора десятка членов Совета собрались сегодня, чтобы документально оформить своё требование твоего отрешения от должности и переориентации Проекта.

Исайя остался невозмутим.

— Знаю. Но у них ничего не выйдет. Когда я обнародую доклады Алонсо и Кришеина…

— Кое-кто заранее объявил все исходящие от тебя данные фальшивкой и утверждает, что ты готовишь кадры собственной гвардии для захвата власти. Прости, Исайя, я в это не верю, но так говорят…

— А что ещё говорят? — негромко спросил верховный координатор. Взгляд его сделался совершенно непроницаемым, так что Конрад, как ни силился, не мог понять, о чём думает Гинзбург. Неужто обиделся?.. Да нет, нет, такое невозможно.

— Самого безумного слуха тебе ещё, наверное, не сообщили, — проворчал Конрад. — А заключается он в том, что ты продался Умникам и теперь выполняешь их задание. И что весь Проект “Вера” есть их, Умников, хитроумная диверсия.

— А-атлично, — Исайя откинулся, тряся головой. — А в том, что я пью кровь невинных младенцев, меня ещё не обвинили?

— Нет данных, — Конрад даже не улыбнулся. — Но я не удивлюсь, если сочинят и такое.

— Твои предложения?

Конрад вновь помолчал. Пошевелил бескровными губами. И наконец решился.

— Взять власть.

— Что?!

— Другого выхода нет, господин верховный координатор. Я не слишком верю в паранормальные способности… Но я верю тебе. Мы остановили Умников только потому, что ты стал верховным. Иначе всё было б уже кончено. Поэтому я — за тебя. Во всяком случае, отдавать власть этим горлодёрам из Совета — чистое самоубийство. На следующий день Умники будет пировать в этом кабинете!

— Сдаётся мне, они и так могут это сделать… — проворчал Исайя себе под нос.

— Что-что?

— Ничего, прости, Конрад, дурацкая привычка думать вслух… И всё-таки сказанное тобой есть редкая чушь. На такое я никогда не пойду, и ты это знаешь. Да и кто исполнит такой приказ, вздумай я его отдать?

— Мой боевой участок, — голос Конрада упал до хриплого шёпота. — Милош, Эстерра, Шиман и Колдуэлл. Ещё кое-кто.

— Только гражданской войны нам и не хватало! -

всплеснул руками Исайя. — Ты забыл о Малкольме, о Мак-Найл, о Сергее Иванове, наконец!

— Гм… С Ивановым и в самом деле проблема, — признался Конрад. — Он таких, как я, пучок заломает и не поморщится. И команда у него…

— Поэтому пусть всё идёт так, как идёт. Если они запустят процедуру импичмента — что ж, там достаточно крючков и лазеек, чтобы затянуть это дело на неопределённый срок. А к тому времени, глядишь, что-то и изменится. Не волнуйся, Конрад, не переживай. Сейчас тебе надо заняться кое-чем конкретным. Я хочу, чтобы штабисты разобрались наконец, была ли атака на здание в твоём секторе случайной, планировали ли они прорыв или же охотились за Твердиславом.

— Да откуда ж им об этом знать? — поразился Конрад.

— Я уже привык, что Умники знают всё, на то они и Умники, — Исайя кивнул, давая понять, что разговор окончен.

Когда сознание возвращалось, это было очень неприятно. Потому что вместе с ним возвращалась и боль. И ещё — горькая обида. “Я ведь сделал всё по правилам… а заклятие не сработало, Всеотец отъял от меня защищающую длань. Почему, отчего? Разве я согрешил или усомнился? Ведь Он же хотел, чтобы я добился цели! Но как я смогу с одним-то мечом?..”

А ещё приходить в себя было очень противно из-за Аэ. Девчонка упрямо не желала уходить из памяти. Левая ладонь всё ещё помнила тепло её крови.

Сомневаешься, Твердислав. Не уверен. Это очень плохо. Ведь она была врагом, страшным врагом почище любого Ведуна. С такими нельзя разговаривать, таким нельзя верить… а ты поверил, глупец, и едва не погиб.

Вопросами, откуда взялся и куда потом исчез огр, что там виднелись за перевалы, Твердислав мучиться не стал. Понятно и так — вражья магия. Морок. Понятно теперь, почему справиться с такой угрозой могут лишь они, дети кланов… и совершенно непонятно, почему же тогда здесь не работает их боевое волшебство. Совсем непонятно.