Инженерный тупик 1991 - Лариса Зверинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так что мне, если можно так сказать, повезло, и я стал срочно искать способ уехать из России.
Не буду вдаваться в подробности. С помощью приятеля, имевшего опыт в таких делах, я выехал из страны по туристической визе и нелегально стал работать в Америке. Там нелегалов всех национальностей полно. Знаешь, чем я занимаюсь? Устанавливаю и ремонтирую сантехнику. Унитазы, раковины. Деньги вполне неплохие выходят.
Алексей помолчал. Особого удовлетворения он, похоже от работы в Штатах не получал, как-то уныло всё прозвучало. Потом тяжело вздохнул и продолжал:
– Так вот, через некоторое время Светка с детьми в Штаты прилетела. Но, в отличие от меня, на вполне законных основаниях. У неё там очень дальняя родственница каких-то дальних родственников нашлась, приглашение сделали.
Сняли мы квартиру, постепенно освоились, экзамены по языку сдали. Ну, все они, кроме меня.
Светка не такая уж дура оказалась, быстро работу нашла, сын в школу пошёл. И тут она на этой своей работе знакомится с каким-то адвокатом и начинает с ним любовь крутить. Я сначала даже доволен был, что она от меня отвлеклась. Работал с утра до ночи, а иногда и ночами, чтобы заработать побольше.
«Долг платежом красен, – подумала Татьяна, – отомстила тебе жёнушка за годы страданий». Что-то не вызывал Алексей у неё сочувствия. Или женская солидарность сработала помимо воли?
Алексей продолжал:
– В Россию летать приходилось периодически, визу переоформлять разными способами. Да и медицинскую помощь хоть какую-нибудь получить, в Штатах-то у меня страховки никакой быть не может. Зубы лечить здесь дорого, но не сравнить с Америкой. Да и лекарства какие-то купить можно. Всё это большие расходы постоянные…
Татьяну стали злить эти жалобы, и она прервала его излияния:
– Давай по делу, ты объяснить сегодняшнюю сцену обещал, и кое-что из прошлого прояснить. Про невыносимую жизнь в Америке мне неинтересно слушать, сами здесь крутимся, как можем.
– Да, но я просто тебе обрисовал своё положение на сегодняшний момент, – стал оправдываться Алексей. – Живу там на птичьих правах, работаю нелегально, налогов не плачу, а это в Америке очень серьёзное преступление, огромные сроки дают. Всё это Светке очень квалифицированно объяснил её дружок-адвокат. Она последний год меня буквально шантажировала: деньги давай, ещё давай, мало даёшь… Похоже, адвокат этот в неё влюбился по-серьёзному, в Штатах такие стервы мужикам очень нравятся почему-то.
А Татьяна подумала, что для Светкиной внешности переезд в Америку явно на пользу пошёл, в отличие от её мужа. Или деньги делают своё дело? Или внимание этого адвоката? Выглядит она сейчас прекрасно, можно только позавидовать.
Алексей между тем продолжал:
– И вот, примерно пару месяцев назад, она мне вдруг объявляет, что адвокат Джон хочет на ней жениться и оформить американское гражданство ей и детям, но для этого ей надо со мной развестись. И она с помощью своего адвоката Джона отсудит у меня деньги на содержание детей, потому что щедрый и добрый Джон не настолько щедр и добр, чтобы моих детей на свои средства растить.
Я сказал, что на суде неизбежно всплывёт, что я работаю в стране незаконно, меня просто посадят, и она ничего не получит. На что Света радостно сообщила, что это ей даже выгодно, потому что в этом случае юридически грамотный адвокат Джон найдёт способы получить от государства пособия на детей. Вот так она меня загнала в угол.
Алексей замолчал. Видно было, что этот разговор даётся ему очень трудно, поэтому Татьяна не стала его торопить.
После паузы Алексей заговорил:
– Тогда и я прибегнул к шантажу. В чём он заключался, сейчас объясню. Это и будет рассказ об известных тебе событиях августа 1991 года.
Признаюсь, что Женя мне очень понравилась с самого первого дня её появления в нашем отделе. Ну, ты же помнишь её: красивая, весёлая девчонка была, а я так тогда устал от своей жены! Навесила на меня детей и домашние дела, а я свободы хотел, не догулял ещё на тот момент, видно.
В командировке, когда случай представился, мы с Женькой переспали по пьянке, и я надеялся, что это можно будет продолжить по возвращении в Ленинград. Когда приехали, понял, что она совсем не склонна вступать со мной в отношения.
Меня это ударило по самолюбию: с какими-то юнцами болтает и кокетничает, с Васькой и Серёгой дурачится и хохочет, а меня вроде как избегает. А я же начальник! Как же так!
Алексей со злостью сдёрнул свои очки и тут же снова трясущимися руками нацепил их на нос.
– Сейчас-то я понимаю, какой я был самоуверенный набитый дурак. Но тогда я постепенно так сам себя завёл, что мне просто необходимо стало снова заполучить Женьку хотя бы на один раз. Просто навязчивая идея появилась, что я должен это сделать, иначе покоя не будет. Не мог уже видеть её спокойно, с её кудрями рыжими…
«Опять кудри рыжие! Интересно, что так на мужиков действует – кудри или цвет рыжий? Ведь Васька тогда тоже от них рассудок потерял», – подумала Татьяна. Но прерывать Алексея не стала, пусть откровенничает дальше.
Он продолжал:
– Стал думать, как это на работе организовать. Тут я совершенно случайно наткнулся на дверь с выходом в соседний дом. Проверял пожарный стенд, я же ответственный был за безопасность, да и пнул ногой по дверцам под этим стендом. Бумажка отклеилась, и дверцы открылись. Естественно, я заглянул внутрь, и понял, что там есть какая-то дверь. Посветил в тамбуре зажигалкой, увидел номер «1991а», и подумал, что на вахте должен быть ключ от этой странной двери.
На другой день утром взял, как обычно, ключи от комнаты и от стенда, и заодно попросил номер «1991а». Мне его без всяких вопросов дали, на вахте такие ветхие старушки в основном работали, что их ничто не могло насторожить. Когда я залез в шкаф и открыл этим ключом дверь, то понял, что это выход в соседнее здание! То что надо!
Сейчас я понимаю, что это открытие, будь оно трижды проклято, сломало мне жизнь. Начиная с этого момента у меня не было ни одного спокойного дня, всё перевернулось и покатилось куда-то…
Наша с Женькой короткая любовь в гостинице даже не вспоминается, как будто это было не со мной, а с кем-то другим в каком-то сне. Зато всё время всплывает в памяти – как она лежит на
