Череп на флаге - Виктор Губарев

— Уж ты скажешь! — хмыкнул Фурбэн, отгоняя отломанной веткой комаров и москитов.

— Я знаю человеческую натуру, Жак.

— Ну, хорошо, — сказал Сэм-Убей Дьявола, — допустим, мы начнем делить эти сокровища. С оружием и деньгами, надо полагать, проблем у нас не будет.

Но кто мне скажет, какова подлинная ценность этих золотых и серебряных изделий?

— Оценим их, как обычно — по весу, — ответил капитан.

— По весу? Что ж, пусть так, — согласился Сэм. — А как мы будем оценивать драгоценные камни? Кто из нас разбирается в драгоценностях?

— Я, — заявил боцман.

— Ты? — оружейник с сомнением покачал головой. — Не знаю, не знаю… Но даже если это и так, кто из присутствующих доверится твоим расчетам? Ты можешь дешевый камень умышленно оценить в тысячу фунтов, а дорогой — в сто.

— Я научу тебя, Сэм, как отличить благородный камень от дешевки, — ответил Жак Фурбэн. — Это гораздо проще, чем ты думаешь.

— За чем же дело стало? Продемонстрируй нам свои способности, которые до сегодняшнего дня ты так тщательно скрывал, — усмехнулся главарь.

Взяв горсть блестящих камней, Фурбэн выбрал в качестве образца довольно крупный — весом примерно пятьдесят каратов[44] — алмаз голубоватого оттенка и, показав его компаньонам, сказал:

— Вот великолепный камень из копей Голконды[45], который мы обнаружили на борту голландского флейта. В древние времена обладать такими вещами могли лишь цари, да и то немногие. Только алмаз способен излучать чудесный огонь и посылать при каждом повороте таинственные лучи света всех цветов радуги. Смотрите, индийские гранильщики неплохо поработали над ним, придав ему форму октаэдра[46]. Он тщательно отшлифован и отполирован. Я бы отдал за этот камень все деньги, лежащие здесь… А вот желтовато-зеленый изумруд из Новой Гранады[47], имеющий форму шестиугольной призмы. Дик, ты помнишь, где мы его взяли?

— На «Санта Кларе», близ Пуэрто-Рико.

— Да. Ни солнечный свет, ни свет от костра не влияют на внешний вид этого прекрасного кристалла. Глаз отдыхает, созерцая его. Конечно, он менее прочен, чем алмаз, и иссечен многочисленными мелкими трещинами, но размеры камня таковы, что я оценил бы его в восемьсот фунтов…

— Почему ты решил, что этот изумруд стоит именно столько? — сглотнув слюну, прохрипел Сэм-Убей Дьявола.

— До того как стать моряком, я три года работал помощником гранильщика в замке маркиза Дюпюи и кое-чему научился. Короче говоря, — констатировал Фурбэн, — особой сложности оценка стоимости и дележ драгоценностей не представляет. Но у меня есть иное предложение. Мне кажется, что делить золото, оружие, деньги и прочие ценности пока вообще не следует. И знаете, почему?

— Почему? — нахмурился Тейлор, не ожидавший, что его предложение вызовет возражения.

— Потому что все мы окажемся на якоре. Каждый будет намертво привязан к своей доле и не сможет шага ступить без оглядки. Да, да, уверяю вас, джентльмены! С разделом сокровищ разделимся мы сами. Мысли каждого из нас начнут вращаться вокруг одного и того же вопроса: как сберечь свой куш?

— Всяк волен припрятать свою долю в укромном местечке, — сказал капитан, задумчиво жуя травинку. — Земля — самый надежный сундук.

— А ты представь себе такую ситуацию, Дик. Сегодня я зарываю свою долю, а завтра вдруг тону в болоте. Кому достанутся мои денежки? Никому! Устроит ли подобная развязка оставшихся в живых? Конечно, нет. Было бы гораздо справедливее, если бы моя доля вернулась в общий котел.

— Что же ты предлагаешь, Жак? — вскинул белесые брови Ван Хален. — Оставить эти сокровища здесь, под открытым небом?

— Нет. Их надо временно зарыть, а когда у нас появится реальная возможность покинуть остров, мы выроем их и поделим.

Воцарилось молчание. Капитан, оружейник и плотник обдумывали сказанное боцманом. Наконец Сэм-Убей Дьявола сказал:

— Твой план привлекателен тем, что в случае его осуществления нам не придется сидеть возле своих денег, как на привязи. Но, знаешь, тут палка о двух концах. Боюсь, что возрастет опасность вероломных убийств, целью которых будет единоличное овладение кладом.

— Нас здесь четверо вооруженных мужчин, — проворчал Фурбэн. — Коль мы будем держаться друг друга, а не бродить по острову каждый сам по себе, вероятность вероломного убийства окажется сведенной к нулю.

— Ладно, твой последний довод, Жак, кажется мне убедительным. — Оружейник перевел вопросительный взгляд на Ван Халена. — А ты что скажешь?

Ван Хален потер ладонью потную шею, потом медленно изрек:

— Ничто так не сближает людей, как равенство в бедности. До тех пор, пока в наших карманах не зазвенят монеты, мир и согласие будут с нами.

— Значит, ты голосуешь за предложение боцмана?

— Да.

— Присоединяюсь к мнению большинства, — скривив рот, процедил Тейлор.

«Может, это и к лучшему, — подумал он. — Кто переживет остальных, заберет все».

Пересыпав золотые и серебряные изделия, деньги и драгоценности в два кожаных ведра, пираты зарыли их близ своего лагеря — под разлапистым зонтом древовидного папоротника. Затем, встав в круг и крепко взявшись за руки, они поклялись не вредить один другому и честно разделить зарытые богатства, когда появится возможность покинуть остров.

Вечером, когда из-за гор выполз лунный диск, прочертивший кроны деревьев яркими полосами света, разбойники поужинали у костра, сыграли в кости, обсудили планы на следующий, шестой по счету, день своей робинзонады и, наконец, уснули, убаюкиваемые скорбными вздохами моря, шорохом трав и неумолкаемыми голосами птиц, долетавшими из непроглядной лесной темноты.

Глава 15. Нападение

Оставим на время пиратский лагерь и посмотрим, что же стало с тремя другими робинзонами, решившими искать спасения на противоположном берегу острова Коммодора.

Едва капитан Барни, мисс Моррис и Гвинеец Пат ступили под густой полог тропического леса, как чистота и прозрачность воздуха, освежаемого океанским бризом, сменилась таинственным сумраком и тягостной, липкой духотой. Несмотря на буйное разнообразие красок, от здешней растительности веяло какой-то необъяснимой холодной дикостью. Буквально каждый шаг давался с трудом, приходилось преодолевать множество препятствий — переплетения ветвей и лиан, увешанных пучками орхидей, ямы, заболоченные низины и буреломы, огромные камни, покрытые мхами и белесо-зелеными космами лишайников, паукообразные корневища и ползучие стебли неведомых растений.