Где начинаются мечты - Лиза Клейпас

– Тогда зачем же вы вернулись? – поинтересовался Закери, жалея, что нельзя как-нибудь переправить этого человека обратно через Ла-Манш.

– Потому, что я могу понадобиться леди Холланд и ее дочери.

– Вы им не нужны. У них есть я.

Рубеж был перейден. С таким же успехом они могли бы быть генералами враждебных армий, стоящих друг против друга на поле битвы. Тонкий аристократический рот Рейвенхилла искривился в презрительной улыбке.

– Вы – это последнее, что им нужно, – заявил он. – Я подозреваю, что даже вам это известно. – И отошел. Закери смотрел на него с каменным лицом, неподвижный, но внутри у него бушевала бессильная ярость.

Холли нужно было выпить. Большой стакан бренди, такой, чтобы успокоил ее измученные нервы и позволил поспать хотя бы несколько часов. На второй год после смерти Джорджа алкоголь ей уже не требовался. Но когда это только случилось, врач прописал ей стакан вина перед сном, которого оказалось недостаточно. Успокоить ее могли только крепкие напитки, и поэтому она посылала Мод с секретной миссией – когда все укладывались спать, та приносила ей виски или бренди. Зная, что родные Джорджа не одобрят пьющую леди, а также понимая, что убыль напитков в графинах рано или поздно станет заметна, Холли решила обзавестись собственной бутылкой и держать ее у себя в комнате. Использовав Мод в качестве посредника, Холли уговорила одного из лакеев купить ей бренди. Хранила она бутылку в ящике туалетного столика. И теперь, с тоской вспомнив о том запасе, она переоделась на ночь и принялась терпеливо ожидать, когда все в доме лягут спать.

Возвращение с бала было чудовищным. К счастью, Элизабет, слишком взволнованная собственным успехом и вниманием, которое оказывал ей Джейсон Соумерс, не заметила, что Холли и ее брат между собой не разговаривают. Пола, конечно, ощущала напряжение и пыталась разрядить атмосферу легкой болтовней. Холли, заставив себя не обращать внимания на задумчивые взгляды Бронсона, вела светский разговор с Полой, улыбалась и шутила, хотя нервы у нее разгулялись вовсю.

Когда в огромном доме затихли все звуки и движения, Холли взяла свечу в небольшом украшенном драгоценными камнями подсвечнике и крадучись вышла из комнаты. Насколько она знала, легче всего найти бренди можно было на буфете в библиотеке, где Бронсон всегда держал запасы прекрасных французских вин.

Спускаясь босиком по главной лестнице, Холли высоко поднимала свечу и время от времени вздрагивала: маленький огонек бросал на позолоченные стены жуткие тени. Большой дом, всегда такой оживленный и полный суеты, ночью походил на пустынный музей. Сквозняк обдувал ее щиколотки, и Холли обрадовалась, что поверх тонкой ночной рубашки надела белую накидку с оборками.

Войдя в библиотеку, Холли втянула знакомый запах кожи и пергамента и пошла мимо огромного мерцающего глобуса прямиком к буфету. Она поставила свечу и открыла дверцу, ища бокал.

Хотя в комнате было абсолютно тихо, ее вдруг охватило тревожное чувство, что она здесь не одна.

Молодая женщина смущенно огляделась и ахнула, увидев Бронсона, который сидел в глубоком кожаном кресле, вытянув перед собой длинные ноги. Он внимательно смотрел на нее. На нем все еще был вечерний костюм, хотя фрак он снял, жилет расстегнул, а галстук развязал. Наполовину расстегнутая белая рубашка обнажала густые черные волосы на груди. В руке он держал пустой бокал для бренди, и создавалось впечатление, что пьет он уже довольно давно.

Сердце у нее подпрыгнуло. Во рту пересохло. Она пошатнулась, прислонилась спиной к буфету, схватившись за него обеими руками, чтобы не упасть.

Бронсон медленно поднялся и подошел к ней. Он взглянул на раскрытую дверцу буфета и мгновенно понял, что ей нужно.

– Позвольте мне. – Голос его прозвучал в тишине бархатным рокотом. Он достал бокал и графин с бренди. Налив бокал на треть, он взял его за ножку и немного подогрел на свече, затем подал Холли.

Она тут же сделала глоток, надеясь, что рука у нее почти не дрожит. Она не могла отвести взгляд от расстегнутого ворота его рубашки. У Джорджа грудь была гладкая, и ей всегда казалось это привлекательным, но вид Бронсона в незастегнутой рубашке наполнил ее тревогой и беспокойством. Ей хотелось зарыться в эти жесткие черные волосы, прижаться к ним голой грудью…

Она вспыхнула вся, с ног до головы, и принялась пить бренди, пока не закашлялась.

Бронсон вернулся к своему креслу и тяжело опустился в него.

– Вы собираетесь выйти за Рейвенхилла?

Бокал с бренди чуть не выпал из рук Холли.

– Я задал вам вопрос, – хрипло сказал он. – Вы собираетесь выйти за него?

– Не знаю, что ответить.

– Конечно, собираетесь. Говорите же, черт вас возьми!

– Я… – Она поникла, сдаваясь. – Возможно, я это сделаю.

Бронсон, похоже, не удивился, лишь рассмеялся, тихо и издевательски.

– Вам придется объяснить почему. Боюсь, что простому боксеру вроде меня трудно понять, какими соображениями руководствуются высшие классы.

– Я обещала Джорджу, – осторожно начала Холли, чувствуя немалые опасения при виде мрачной фигуры Бронсона. Он выглядел таким… ну, грозным… когда сидел вот так в темноте. Красивый, черноволосый и огромный до невероятности – таким мог быть Люцифер, сидящий на своем троне. – Если вы находите во мне что-то достойное восхищения и привязанности, то не склоняйте меня вести себя недостойно. В детстве меня учили, что данное слово ни в коем случае нельзя нарушать. Кое-кто считает, что чувство чести в женщинах не так сильно, как в мужчинах, но я всегда старалась…

– Господи, да я не ставлю под сомнение вашу честь, – грубо прервал ее он. – Я говорю о том – это и ребенку понятно, – что Джорджу ни в коем случае не следовало брать с вас такое обещание.

– Но он попросил, и я его дала.

– Вот именно. – Бронсон покачал головой. – Я бы не поверил, что вы способны на такое – вы, единственная женщина из всех, которая может противостоять мне в твердости характера.

– Джордж боялся оставлять меня одну, – сказала она. – Он знал, что по своей воле я никогда не выйду замуж, и хотел, чтобы я была под опекой мужа и, что еще важнее, чтобы у Розы был отец. У них с Уордоном были схожие принципы и убеждения, и Джордж знал, что его лучший друг никогда не причинит нам зла.

– Хватит, – резко оборвал ее Закери. – Я скажу вам, что я думаю о добром старом святом Джордже. По-моему, ему просто не хотелось, чтобы вы когда-нибудь снова полюбили. И поэтому он решил связать вас браком с этой холодной рыбой – Рейвенхиллом. Так он гарантированно оставался вашей единственной любовью.

Услышав это обвинение, Холли побледнела.