Явился паук - Джеймс Паттерсон

Я задавал себе вопрос, понимает ли Мэгги, что происходит. Она была сильно травмирована. Не утратила ли она вообще способность чувствовать? Хорошо, что я здесь и смогу помочь.

При воспоминании о Джеззи меня захлестнула волна ярости. Как можно причинить такое горе маленькой девочке? За пару миллионов долларов? Да хоть за все деньги мира!

Первой из автомобиля вышла Кэтрин Роуз. И тут Мэгги Роуз протянула к ней руки, закричав:

— Мамочка!

Поколебавшись одну секунду, она кинулась к ней. Они бежали друг к другу, раскинув руки для объятий.

Дальнейшее я увидеть не смог, так как мои глаза застилали слезы. Я взглянул на Сэмпсона и увидел слезу, выкатившуюся из-под его темных очков.

— Два крутых детектива, — прокомментировал он, улыбнувшись с волчьим оскалом. Эту его ухмылку я особенно любил.

— Ну, теперь в Вашингтон, округ Колумбия. Мэгги Роуз возвращалась домой. Ее имя звучало в моей голове как заклинание: Мэгги Роуз, Мэгги Роуз. Ради этого момента стоило все пережить.

— Конец! — подытожил Сэмпсон.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

ДОМ КРОССА

Глава 87

Дом Кросса стоял напротив, через улицу, во всей своей скромной красе.

Плохой Мальчишка зачарованно любовался бликами света, играющими на стеклах окон. Он всматривался то в одно, то в другое окошко. Пару раз по первому этажу прошаркала чернокожая старуха — бабуся Кросса, без сомнения.

Он знал, что ее зовут бабуля Пана, что Алекс так называл ее с детства. За последние несколько недель он выяснил о семействе Кросса все, что можно. И вот созрел недурной план: изящная маленькая фантазия.

Мальчишке нравилось бояться — вот как сейчас. Он боялся сам себя, людей в этом доме… Он наслаждался этим чувством, которое мог контролировать, вызывать или подавлять усилием воли. Наконец он покинул свое убежище и заставил себя подобраться ближе к дому Кросса. Чтобы самому стать Страхом…

Когда его страх был с ним, все чувства обострялись. Он умел сосредоточиться и сфокусировать эти ощущения на длительное время. Когда он перешел Пятую улицу, сознание очистилось от всего, не имевшего отношения к этому дому и его обитателям.

Мальчишка скрылся в заросшем палисаднике у фасада. Сердце колотилось, дыхание участилось и стало поверхностным. Тогда он вдохнул глубоко и медленно выдохнул через рот. Останови мгновение, наслаждайся, думалось ему.

Он развернулся спиной к дому, чтобы ощутить исходящее от стен тепло, и принялся сквозь просветы растительности наблюдать за происходившим на улице. В Саут-Исте всегда сумрачно, потому что уличные фонари никогда не светят.

Он был чрезвычайно осторожен: обозревал улицу минут десять, но все было спокойно. Никто не видел его. На сей раз никто не следил за ним.

Нанести последний штрих — и он направит свои усилия на лучшее и большее.

То ли он так подумал, то ли сказал вслух — он не всегда отличал одно от другого. Множество вещей происходило одновременно: мысли, слова, действия, фантазии.

Каждая деталь по поводу предстоящей ночи была уже сотни раз продумана. Когда они все наконец заснут, где-то между двумя и тремя часами утра, он захватит детей — Деймона и Джанель. Он усыпит их наркотиком прямо там, в спаленке на втором этаже. А доктор-детектив Алекс Кросс все это время сладко проспит. Ему придется проспать. Ведь знаменитый доктор Кросс нуждается в своей дозе страданий. Он станет частью нового расследования. Именно так все и произойдет. Это — наилучший из его планов, и он победит.

Кроссу понадобятся дополнительные мотивы, и он их найдет. Сначала Мальчишка убьет старуху бабушку. Затем направится в спальню детей. И никто никогда ничего не раскроет. Дети Кросса не будут найдены. Никто не потребует выкупа за них. И вот тогда он приступит к другим деяниям.

Он позабудет детектива Кросса. Но Алекс Кросс никогда, никогда не забудет его и своих исчезнувших малышей.

И Гэри Сонеджи-Мерфи повернулся к дому.

Глава 88

— Алекс, в доме кто-то есть! Кто-то пробрался в дом, Алекс! — шептала мне на ухо бабуля Нана.

Прежде чем она проговорила, я выпрыгнул из кровати. Годы, проведенные на улицах Вашингтона, научили меня двигаться быстро и бесшумно. Действительно, я услышал мягкий хлопок. Да, наша старинная отопительная система шумит по-другому. В доме определенно кто-то был.

— Оставайся здесь, Нана. Не выходи, пока я не позову, — шепнул я бабуле. — Я тебе крикну, как только наведу порядок.

— Алекс, я звоню в полицию!

— Оставайся здесь. Я сам полиция. Сиди тут.

— Алекс, дети!

— Сейчас приведу. Сиди здесь. Я их принесу сюда. Пожалуйста, один раз послушайся меня, слышишь? Слушайся меня!

В темном холле второго этажа было пусто. Я, по крайней мере, никого не видел. С бьющимся сердцем я вошел в детскую, стараясь уловить хоть какие-нибудь звуки. Но было тихо. Слишком тихо. Я вспомнил о жутких изнасилованиях… И чудовище здесь, в моем доме… Я выбросил эти мысли из головы.

Нужно сосредоточиться на нем. Я точно знал, кто это. Я был настороже все время после того, как мы с Сэмпсоном вернули Мэгги Роуз. Наконец я немножко утратил бдительность. И вот он здесь.

Я поспешил в детскую. Взбежал по ступенькам и открыл скрипучую дверь. Деймон и Джанель мирно спали в своих кроватках. Сейчас я их быстренько разбужу и отведу к бабуле Нана. Из-за детей я не держал оружия наверху. Мой револьвер внизу, в кабинете.

Я щелкнул выключателем возле кровати. Ничего! Света нет. Я помнил детали убийства Сандерсов и Тернера. Сонеджи обожал тьму. Темнота — его визитная карточка, его автограф. Он всегда первым делом отключал электричество. Да, это он. Нелюдь.

Внезапно мне был нанесен ужасающей силы удар. Что-то налетело на меня, словно грузовик. Это он, Сонеджи. Он прыгнул откуда-то из тьмы. Я чуть не отключился с первого же удара.

Он был поразительно силен. Всю свою жизнь он тренировал мускулы, с того самого момента, когда впервые был заперт в подвале отцовского дома. Тридцать лет он вынашивал планы, как рассчитаться со всем миром. Тридцать лет он ткал свою паутину. Он строил планы, как добиться славы, которой он, по его мнению, заслуживал.

Я ХОЧУ БЫТЬ КЕМ-НИБУДЬ!

Вдруг он бросился на меня, и мы с грохотом повалились на пол. У меня перехватило дыхание. Я крепко стукнулся головой о край детского письменного стола, в ушах зазвенело, перед глазами заплясали во тьме бесчисленные мелкие искорки.

— Доктор Кросс! Да вы ли это? Вы позабыли, что это мое шоу?

Я с трудом различал физиономию Гэри Сонеджи, выкрикивавшего мое имя. Он просто оглушал меня своим воплем на высокой ноте:

— Не сметь трогать меня! Не сметь! Дошло или нет, доктор? Ты понял! Я, я герой! А не ты!

С его ладоней стекала кровь, кругом все покраснело от крови. Только теперь я это заметил. Кого он успел ранить? Что натворил в нашем доме?

В темноте я едва различал очертания предметов в детской. Вот он одной рукой заносит надо мной нож, вереща:

— Я, я звезда! Я — Сонеджи! Мерфи! Кем бы я ни пожелал стать!

Теперь я понял, чьей кровью он перемазался: моей. Он успел ранить меня, когда ударил в первый раз. Он снова занес нож, рыча по-звериному. Дети проснулись, Деймон в ужасе закричал «Папа!!!», а Джанель зарыдала.

— Дети, бегом отсюда! — крикнул я, но они от испуга не могли даже вылезти из постелей.

Сонеджи сделал обманный маневр ножом, и вновь заструилась кровь. Я непроизвольно дернулся, и нож рассек мне плечо. На этот раз я ощутил боль и понял, что случилось. Тогда я громко заорал на Сонеджи. Дети тоже вопили. Мне захотелось прямо сейчас, на месте, убить его. Я впал в ярость, и во мне не осталось ничего, кроме ненависти к этому монстру, пришедшему в мой дом.

Сонеджи-Мерфи снова занес свой нож. Смертоносное лезвие было таким тонким и острым, что именно поэтому я в первый раз не почувствовал боли.

Но тут раздался яростный крик, заставивший Сонеджи застыть на долю секунды. Он крутанулся с глухим рычанием. Крик издавала фигурка у дверей — это бабуля Нана пришла отвлечь его.

— Это наш дом! — гневно кричала она. — Вон из нашего дома!

Меж тем я приметил металлический отблеск на письменном столе. Протянув руку, я схватил ножницы, которыми Джанель вырезала бумажных кукол. Большие ножницы бабули Нана.

Сонеджи-Мерфи снова подступал ко мне с ножом. Тот ли это нож, которым он предпочитал пользоваться всегда? Которым он убил Вивиан Ким?

Я бросился на него с ножницами, которые тут же вонзились в мягкую плоть. Я рассек ему щеку. Вопль эхом отозвался в комнате:

— Ублюдок!

— Напомни-ка мне, кто из вас ранен? Сонеджи или Мерфи? — подразнил я монстра.

Он что-то проорал, я не разобрал смысла, и снова прыгнул на меня. Ножницы вонзились ему куда-то в шею. Он отскочил, протянув руку, чтобы вырвать их у меня.

— Давай, давай, скотина! — выкрикнул я. Вдруг он зашатался и внезапно выбежал из детской. Он не пытался напасть на бабулю Нана.